Одна планета на всех

Ирбис, собрав последние силы, глухо зарычал, Еремеева отскочила, а Леший, подняв на неё свои зелёные, как листва, глаза, продолжал только гладить серебряный мех.

– Ну что же ты! – вновь крикнула Еремеева и заплакала.

– Он не может, – сказал Розовый Дракон и обхватил её тёплой лапой за плечи.

– Не может, – повторил Лексикон. – Он, как и мы с Драконом, – житель волшебного мира, а эту пакость сотворили люди и исправить могут только люди… Здесь наше волшебство бессильно. Человеческую злобу может осилить только человеческая доброта…

Димка с Олегом переглянулись и, не сговариваясь, кинулись к ирбису. Тот зарычал пуще прежнего, но они, не обращая внимания на его рык, не думая о том, что он хищник, и когти у него куда больше, чем у домашнего кота Барсика, принялись срывать петлю с его шеи! Леший всё так же держал зверю голову и бормотал что-то, а тот, словно понимая, что ему хотят добра, расслабил своё напрягшееся было тело и через несколько минут оказался на свободе. Но с места не сдвинулся. Димка с Олегом на всякий случай отскочили, а Леший, так же бормоча, продолжал гладить одной сучковатой рукой голову ирбиса, а кулаком другой утирать свой нос.

И вдруг Еремеева подошла к освобождённому ирбису и, ничуть не боясь его клыков, тоже принялась гладить его мех, и большущий зверь повернул к ней голову и… замурлыкал! Еремеева засмеялась, а Леший что-то ещё прошептал ирбису в круглое меховое ухо, встал, резко отпрыгнул за кусты и протяжно зааукал оттуда.

Шаг, два, и все вновь оказались у берёз, на берегу пруда дачного посёлка, а Леший исчез, только словно ветерок по деревьям пробежал.

– Славно, что мы слово нашли-вспомнили! – воскликнул Розовый Дракон.

– И зверю помогли! – добавил Волшебник Лексикон. – Самое важное, друзья, – немного помолчав ещё, сказал он, – не забывать о доброте и о том, что мы все – и звери, и животные, и даже растения, да и волшебники тоже – земляне! На одной планете живём.

Хлопнул в ладоши и исчез вместе с Драконом.

– А пойдем к нам чай пить! – сказал вдруг Олегу Димка.

– Мамы пирожков напекли, – добавила Еремеева.

Договор

Однажды в субботу Димка проснулся с твёрдым решением стать путешественником. Для чего это нужно, он пока не решил, но то, что путешественник из него выйдет прекрасный – знал твёрдо.

Воодушевлённый картинами своих будущих приключений на суше и море, бодро поднялся с кровати с намерением сообщить об этом своему новому приятелю Олегу, а потом без напоминания почистил зубы.

За завтраком поделился решением с мамой. Мама сказала, что это замечательно, но для путешественника обязательно хорошо учиться, быть внимательным, уметь складывать вещи и есть брокколи.

Запивая завтрак соком, Димка подумал, что Еремееву в путешествия он не возьмёт. Но из дальних стран будет привозить ей разные диковины.

Такие он видел в музее, куда ходил с дедушкой. Под таинственно поблёскивающими стёклами лежали разные интересные штуки – копья, стрелы, моржовый клык, на котором были вырезаны фигурки человечков.

Сейчас этот клык вспомнился очень ярко, а сам зверь морж казался огромным, страшным и почему-то полосатым хищником. Узнать о нём захотелось побольше!

«Хорошо всё-таки, – подумал Димка, – что мы с Еремеевой познакомились тогда на даче с Олегом. Он про моржей точно всё знает».

Тут раздался звонок в дверь, и мама сообщила, что пришла Лена Еремеева, помогать учить правила русского языка. Настроение у Димки сразу испортилось, но путешественником стать захотелось ещё больше, причём отправиться немедленно и куда-нибудь подальше, желательно на Северный полюс.

Еремеева пришла с тетрадкой, учебником и в домашних тапочках, потому что жила в том же подъезде. Димка с тоской посмотрел на эти тапочки и поплёлся за деловитой Еремеевой в комнату, зная – если дело доходит до изучения правил, сопротивляться бесполезно.

То, что правила русского языка изучать надо, Димка, конечно, знал, всё-таки он был близко знаком с Волшебником Лексиконом – другом слов и помощником речи, но сегодня хотелось думать не о побудительных или повествовательных предложениях, а о снаряжении, которое необходимо в путешествии: об охотничьем ноже, надёжной палатке…

– Я здесь для кого стараюсь? – в конце концов спросила Еремеева и выразительно посмотрела на замечтавшегося Димку.

– Подлежащее и сказуемое – это главные члены предложения… – машинально отозвался он и тут же, не в силах сдержаться, выпалил: – Вот бы моржей увидеть! По-настоящему, в лесу!

– Моржи в лесу не живут, – сказала Еремеева. – Хочешь, у Олега спроси. Только ты не можешь – у тебя папа телефон отобрал, чтобы ты хоть в выходные учился.

Димка набрал в грудь воздуха для ответа, но сказать ничего не успел – мир вокруг перевернулся вверх тормашками, закружился, завертелся, и Димка с Еремеевой оказались в осеннем лесу, на поляне.

В синем, по-сентябрьски ясном небе светило солнце, листва только начала желтеть, и трепетали тонкие паутинки, зацепившиеся за золотистые метёлочки ещё душистых трав.

Привычные к волшебству ребята смотрели на эту тихую красоту, а сзади раздался знакомый голос:

– Друзья, простите, что отрываю от учебы, никогда бы так не поступил, но, похоже, теперь в вашей помощи нуждаются не только слова… Да вы сами сейчас всё поймёте.

Димка оглянулся: среди трав и паутинок стоял, поблёскивая стёклами очков, Волшебник Лексикон.

Еремеева шагнула ему навстречу, а Димка спросил:

– А Дракон где?

Не успел Лексикон ответить, а Еремеева возмутиться тем, что Димка не поздоровался, как воздух рядом с ними задрожал, потом пошёл волнами, и в нём стали видимы розовое и зеленоватое пятна, которые постепенно становились чётче, пока не стали Розовым Драконом и слегка растрёпанным и ошеломлённым юным натуралистом Олегом. Олег, для которого волшебство пока было в диковинку, схватил ртом воздух, а Дракон громко произнёс: «Все в сборе» – и стукнул когтем в веточку какого-то куста, словно в дверь.

Одёрнув зелёную рубашку, Олег вопросительно посмотрел на Димку, тот в недоумении пожал плечами, Розовый Дракон уже изо всех сил стучал по вздрагивающей ветке, и вдруг, вовсе не там, где пыхтел Дракон, а правее будто открылась дверь в лето.

Сначала из неё выпал совсем особенный, серебристо-золотой свет, потом птичий пересвист и щебет, потом едва заметно и сладко запахло земляникой, и наконец раздался голос:

– Ты уж перестань по кустам колотить-то! Дверь-то вот она где…

Розовый Дракон быстро обернулся к Лексикону, тот поправил очки и развёл руками, а из раскрытой двери между тем вновь послышалось:

– Заходите, гости званые.

За порогом стоял Старик-Боровик. Он хотя и улыбался, но тревожная морщинка пересекла его лоб. Под огромным лопухом, на столе, накрытом белой скатертью, всё так же стояли плетёные корзинки с ягодами и плошка мёда. Мимо с гудением пролетел переливчатый жук.

– Вот что, – сразу начал Боровик, направляя всех к столу. – На севере, где моря студёны, есть у меня знакомый давний, Ид-Ервом кличут. Вы мёду-то поешьте, уж и солнечный он в этом году, много ешьте, уж и полезен, и хорош, и греет, когда холодно… Так вот, в море он живёт, хоромы у него ледяные, вокруг рыбы плавают…

– Аквамен?! – восторженно перебил Димка.

– Какой ещё «Акемень» – таких сроду не бывало, – удивился Боровик.

– Ид-Ерв, – пояснил Лексикон, беря землянику из лукошка, – это царь ледяного подводного мира, родом он из вод, что вокруг полуострова Ямал на самом севере. Живет в ледяном чуме на дне…

– Чум – это дом такой. Шатёр, – вставил Розовый Дракон, увидев недоумение на Димкином лице.

– Точно, – продолжил Боровик. – Суров он, бури поднимает, суров к тем, кто море не уважает, воду и берега пачкает.

– Нарушает экологию? – уточнил Олег.

– Вот-вот, – согласился Старик-Боровик. – Птица у них там ещё живёт, Минлей кличут, ох и велика, крылом машет – вихрь поднимается… Так ей Ид-Ерв приказал над морем бурю учинить, льды ломать и волны вздымать. А она прежде сюда, ко мне прилетела, за советом. В бурю сколько бед и мореходам, и рыбакам да нефтяникам будет! Зол Ид-Ерв на людей, а справедливо ли – неведомо, вот и прошу вас слетать на север, разузнать, что за беды там. Справитесь?

Мальчишки переглянулись, Лена Еремеева посмотрела на Лексикона, он едва заметно кивнул, и тогда она спросила Боровика:

– Не замёрзнем?