Мы заигрались, совсем забылись,
Закувыркались, остановились, —
К чему такая нам жизнь стаканья? —
Налей какао – и мы за гранью…
Один другого не заарканил,
Ведь темп канкана не для стакана.
9 августа 1989 года
ОДА САНТЕХНИКУ
В моей ли горнице светло?
В своей ли горнице сижу?
Кто в ожиданьи тут – не я ль?
В тоске проходит день за днем —
А может, он ушёл к другой,
А может, обо мне забыл? —
А ведь когда-то обещал,
А ведь когда-то предлагал…
И льдом становится вода,
И косяки летят на юг —
И нету ближе никого,
Его никем не заменить,
Я проглядела все глаза,
Ведь он вернуться обещал —
«На затопление», – сказал
И навсегда околдовал…
Но я дождусь его, дождусь,
Придёт сантехников пора,
Вернутся теплые деньки,
И снова зажурчит вода.
АЙ-ПЕТРИ
Ай-Петри нет опять,
Опять я в никуда не вышел,
Опять спасён…
Душистый мой щипатель, сквернушка мелкая,
За дрожь приняв мою улыбку,
Раскартонила себя как-либо,
То «либо»
Метлой поганенькой за ножку цап!
И нет картонки…
Вот ведь что, а?
Право, глупые оплошности.
ВАнюшкин – Мастер вагонного дела
Ванюшкин – мастер вагонного дела,
Проснулся, себя оглядел очумело,
Рукой о карман зацепился и замер,
Потом по забору пошарил глазами,
Потом приподнялся, нуждаясь в опоре,
Прочёл и запомнил слова на заборе,
Пролез в ту дыру, что забор составляла,
Направился к той, что сироп разбавляла,
Пройдя мимо тех, кто ещё не решился,
А также других – кто уже закупился.
Пронес он себя по полям по футбольным,
И по волейбольным, и по баскетбольным,
Спустился в подвал – там река протекала,
Поднялся на крышу – там пела ворона…
Леса из антенн ему путь преграждали
И соком берёзовым ток испускали.
И Ванюшкин с крыши на землю спустился,
Где грязный бычок на бочок завалился,
Он взял тот бычок, сложный танец исполнил
И свой организм никотином наполнил…
А гаечный ключ по карману крадется,