Леди в черном

– Кусты-то зачем портить? – тут же построжала Ирка – она к любой полезной зелени очень трепетно относится.

– Затем, что на цветы у меня денег нет, а без них на могилку идти нельзя, непорядок, – ответил наш сосед, неловко складывая ветки в кривобокий букет, больше похожий на веник. – Пошел я, проведаю Зиночку. Бывайте.

– Дедуля отправился с визитом на кладбище, – проводив его взглядом, озвучила очевидное Ирка. – Богоугодное деяние, конечно… А только не похоже это на отношения квартиранта с хозяйкой, не находишь?

Я не нашла ничего, даже слов, поэтому просто пожала плечами.

– Так! – Ирка ожила, заторопилась. – Во-первых, звони этой курице безголовой – Татьяне, пусть возвращается и открывает нам ставни.

– А во?вторых? Огласите весь список, пожалуйста.

– А во?вторых – идем в дом и начинаем методичные поиски спрятанных там сокровищ!

– А ведь верно говорят: что ни делается, все к лучшему, – радовалась подруга, способная в любой ситуации найти повод для оптимизма. – Даже хорошо, что ставни закрыты – никто не заглянет в окна, пока мы тут шуруем!

«Шуровать» мы начали с большой комнаты, в кубанской традиции именуемой «залой». Прихожую толком не обыскивали, рассудив: это слишком доступное место, чтобы прятать там какие-либо сокровища. Поэтому мы заперли наружную дверь на ключ, включили все источники освещения и первым делом методично, от зашторенного входа по периметру, начали осматривать «залу».

У покойной хозяйки дома была своя система расстановки мебели – сплошным рядом без зазоров вдоль стен. Левее бархатной шторы помещался комод, уставленный фотографиями в рамочках, к нему примыкало кресло, занимающее собой угол. Далее высился торшер – окружающая его ножку полка-столик упиралась в облезлый деревянный подлокотник кресла с одной стороны и в такой же диванный – с другой. К дивану примыкало второе кресло, подступ к нему частично перегораживала мебельная «стенка», тянущаяся по длинной стороне комнаты. Под окном спинками к стене стояли три одинаковых стула, за ними надежда и опора традиционного советского гостеприимства – коричневый полированный складной стол-книжка, а в правом – «красном» – углу помещалась треугольная консоль, увенчанная синей пузатой вазой с букетом пыльных искусственных роз. Над ней на выцветших обоях темнело пятно – я поняла, что там висела икона, которую, как сказала соседка, утащила Танька.

Пространство до дверного проема, похоже, тоже что-то занимало: на стене можно было видеть прямую линию – потертость, образовавшуюся на обоях оттого, что к ним плотно прижималась какая-то горизонтальная поверхность.

– Тут швейная машина стояла, не иначе, – рассудила Ирка, поводив над этой брешью руками и что-то прикинув. – Я помню размеры подстолья зингеровской машинки, оно как раз поместилось бы между консолью и тумбой.

Тумба замыкала мебельный хоровод, подступая к бархатной шторке с другой стороны.

– Как много полочек и ящиков! – вздохнула я с тоской. – Уйма времени уйдет, чтобы все осмотреть. Жаль, что минимализм в интерьере вошел в моду относительно недавно.

– Зато нам не придется вскрывать потолок, – утешила меня оптимистично настроенная подруга. – Он тоже старомодный – не натяжной, а оштукатуренный и побеленный, и в нем точно нет тайника. Вот насчет пола я не так уверена, под половички надо бы заглянуть.

Часа два, не меньше, мы добросовестно заглядывали под половички, на полки, в ящики и во внутренний мир диванов и кресел – с нулевым результатом, если не учитывать дикую панику, вызванную нашими действиями в семействе пауков.

– Мне кажется, мы неправильно ищем, – сказала я, устало опустившись на стул в маленькой комнате – похоже, спальне.

Та была меблирована экономнее: шифоньер, кровать, стул и стол под окном.

– А как, по-твоему, правильно? – Поскольку я заняла единственный стул, Ирка присела на край стола и нервно качнула в воздухе ногой.

– Нужно сначала выработать систему… – Я, не закончив, отвлеклась: подруга ойкнула и вытащила из-под себя какую-то блестящую штучку. – Что там у тебя?

– Помада. – Ирка открыла тюбик, заглянула в него, понюхала и скривилась: – Фу-у-у, старым жиром пахнет! Как этим можно пользоваться, не понимаю?

Я встала со стула, подошла и спихнула ее со стола:

– Ну-ка, посмотрим… Так-так…

– Как-как?

– Смотри, тут лежит прорезиненный коврик, – я похлопала по накрытой им столешнице. – Зачем? В этом винтажном интерьере уместнее была бы самовязанная кружевная салфеточка или плюшевая скатерть с бомбошками.

– Может, бабушка имела обыкновение пить чай у окна, а руки у нее по причине возраста тряслись, вот она и постелила непромокаемый коврик, чтобы не плескать кипятком на винтажную полировку?

– По-моему, ключевое слово тут – полировка! – я наклонилась и подняла с пола белый кружочек. – Что говорит нам этот ватный диск в сочетании с помадным тюбиком, Ватсон? При том, что оба эти предмета мы обнаружили под окном?

– Зинаида наносила макияж при естественном освещении? – с сильным сомнением предположила Ирка.

– Кто стал бы мазаться старой помадой?! – ужаснулась я.

– Старая бабка?

– Да нет же! – я максимально выкрутила тюбик, сунула в него палец, накрытый ватным диском, и показала подруге добытую изнутри густую массу морковного цвета. – Вот так она делала! А потом использовала это как полировальную пасту, понимаешь? Но не для мебели, а для того, что раскладывала на этом коврике под лучами солнца, любуясь, как на свету блестит и переливается…

– Золото! – Ирка в полном восторге хлопнула в ладоши. – Бабка полировала кольца! Значит, полкило драгметалла – не миф, кольца реально существовали! Все, перерыв закончен, ищем дальше!

Дальше мы обыскали кухню и примыкающую к ней кладовку, перерыв все емкости с крупами и макаронными изделиями, которых в закромах у покойной бабули оказалось немало. Увы, ничего драгоценного не нашли.

Уставшие и потерявшие кураж, мы сели пить чай с сухим печеньем из запасов хозяйки, царство ей небесное. На сей раз – из нормальных фаянсовых кружек.

– Одно из двух: либо золото действительно украли, либо мы что-то упустили. – Ирка обшарила взглядом кухню. – Но вроде бы весь первый этаж обыскали…

– Формально – да, весь первый этаж дома, – я акцентировала последнее слово. – Но есть же еще пристройка!

– Та, где санузел? Слушай, но это как-то… неуважительно, что ли. – Подруга поморщилась. – Держать золото в сортире – это очень плохой фэншуй!

– А ты посмотри на это с другой стороны. Зинаида покупала кольца всю жизнь, так?

– Ну, лет сорок, наверное.

– А Татьяне, она сказала, тридцать три, и у нее есть старшие братья. То есть здесь жила семья – Зинаида, ее муж, их сыновья и дочка. Трое детей, из них пара пацанов. А уж тебе-то не надо объяснять, что это такое – мальчик и еще мальчик!

– Дети наверняка всюду лезли и постоянно крутились у мамки под ногами, – с пониманием кивнула Ирка. – И что?

– А то, что Зинаида никак не смогла бы сохранить в тайне факт наличия у нее постоянно увеличивающегося золотого запаса, если бы не прятала его в таком месте, куда никто, кроме нее, не полезет, это с одной стороны. А с другой – это должно было быть относительно легкодоступное место, не наглухо замурованная ниша в стене.

– Почему это?

– Зинаида регулярно пополняла свою коллекцию колец! Она должна была доставать их и снова прятать, делая это достаточно быстро и гарантированно тайно. А где, по-твоему, бедная женщина, мать большого семейства, могла периодически уединяться без риска, что к ней внезапно кто-то вломится?

– Точно, только в санузле! Браво, Холмс. – Ирка отодвинула кружку с недопитым чаем и встала, вновь преисполнившись энтузиазма. – Вперед! Сортир зовет!