Любовные магические обряды, привороты и заговоры от Елены Лома

Соляной раствор вылейте в суп, который вы будете готовить для вашей семейной трапезы. При необходимости заговаривайте соляной раствор до тех пор, пока ссоры в семье не прекратятся совсем.

Заговоры на свечу

Наверное, самые сильные и действенные заговоры на любовь – это заговоры, которые читают на пламя свечи.

В отличие от заговоренных яиц и соли, свечи, на которые читают заговор, чаще всего после ритуала не выносятся из дома и вообще не подлежат никаким ритуальным действиям. Достаточно просто регулярно читать нужный заговор на огонек свечи. После наговаривания свечи гасятся до следующего ритуала. Важно помнить лишь одно: свечи, которыми вы пользуетесь в своей магической практике, ни в каких других целях использоваться не должны! Ну разве что вы зажжете их на столе за ужином тет-а-тет: от этого действие заговоренных свечей только усилится. Но упаси вас Бог зажигать их просто так, без нужды или в бытовых целях! Как колода гадальных карт никогда не используется для игры, дабы не растеряли карты своей магической силы, так и ритуальные свечи должны служить строго своему назначению, то есть – магии или знахарству.

Итак, заговоры на огонь свечи читают в полночь или же вскоре после ее наступления. В комнате должно быть темно, и, разумеется, ничто не должно отвлекать вас от произнесения заговора.

Необходимое число свечей – три, их лучше расположить на вертикальной прямой, уходящей от вас к центру стола.

Во время чтения заговора взгляд концентрируется на пламени ближайшей к вам свечки.

Если же вы хотите усилить действие заговора, зажгите семь свечек, расположив углом, острый угол которого направлен к центру стола.

Взгляд концентрируется на самой дальней от вас свече, той, которая расположена в центре.

Чтобы в семье любовь была.

Эти заговоры можно читать и на мужа, и в том случае, если вы еще только собираетесь обворожить кого-то, дабы впоследствии выйти за него замуж (жениться).

«Иду я, раба Божья (имя), из дверей в двери, из ворот в ворота, под восточную сторону, под окиян-море. На окияне-море стоит камень. На камне стоит стол. За столом сидит матушка – Пресвятая Богородица. Прошу я тебя, молю я тебя, пособи мне, помоги мне! Чтоб раб Божий (имя) не забывал рабу Божью (имя): в еде не заедал, в гульбе не загуливал, во сне не засыпал, в шагах не зашагивал! Чтобы думал и гадал, толкова и решал об рабе Божьей (имя). Как дым вьется, так раб Божий (имя) бьется о рабе Божьей (имя). Которые слова сама не договорила, которые учитель не доучил, будьте мои слова крепки и лепки! Крепче камня и дерева. Аминь».

Берут две восковые свечи, скручивают их винтом вместе, при этом говоря:

«Как эти свечи свиты вместе, так и мы с тобою будем свиты».

Потом зажигают перед иконой и говорят:

«Я не свечу зажигаю, а душу и сердце зажигаю раба (его имя), по мне, рабе (свое имя), навсегда».

Жечь девять раз.

Другие любовные заговоры

«Как голубка не может быть без своего голубка, скворчиха без скворца, а мать без своего дитя, так бы и раб Божий (имя) не мог бы без меня, рабы Божьей (имя). Утром бы метался, вечером бы страдал, а ночью бы не спал. Все бы меня на уме на разуме держал, слезой бы умывался, сам бы на меня кидался. Была бы я ему милее друзей, любимей матушки родной, ближе сестры и брата. Аминь».

«Чертушки-братушки, встаньте за спиной у раба Божьего (имя), ходите за ним, бродите за ним, в спину ему шепчите, в сердце ему вложите имя мое, имя рабы Божьей (имя). След в след, шаг в шаг, не отставайте и не оставляйте, обо мне напоминайте. Чтоб имя мое знал, помнил, не забывал никогда. Аминь»

«Как я, Божья раба (имя), Богом данная, матерью рожденная, с кумовьями крещенная, не могу жить без дыхания, без воды, еды, так бы раб Божий (имя) не мог без меня нигде и никогда. Сердце бы его все кипело, кололо и болело, страдало бы, сохло по мне, рабе Божьей (имя), матерью рожденной, с кумовьями крещенной. Иди, раб Божий, туда, куда шел, но, где бы ты ни хаживал, тела своего ни нашивал, с кем бы ни говорил, все бы ко мне возвращался да приходил! Аминь».

«В синем поднебесье есть Крестово море, и в Крестовом море есть Крестова церковь, и в Крестовой церкви есть престол Крестовый. На этом Крестовом престоле сидят Иисус Христос и Пресвятая Богородица. Помогите мне, Пресвятая Богородица и Иисус Христос! Чтобы раб Божий (имя) не мог ни жить, ни быть, ни пить, ни есть без рабы Божьей (имя) ни днем, по солнцу, ни ночью, по месяцу, ни по утренней заре, ни по вечерней заре. Стали бы вновь неразлучны раб Божий (имя) и раба Божья (имя), как Иисус Христос с Богородицей. Отныне и довеку. Аминь».

«Господи, зову тебя в помощь. И вас – пятница, суббота, воскресенье – также призываю. Пусть любовь ко мне раба Божьего (имя) будет негасимой, как огонь трех свечей, зажженных мной, рабой Божьей (имя). Аминь».

«Выйду я в чисто поле; есть в чистом поле белый кречет; попрошу я белого кречета – слетал бы он за чистое поле, на синее море, за крутые горы, за темные леса, в зыбучие болота, и попросил бы он тайную силу, чтобы дала она помощь сходить ему в высокий терем и застать там сонного (имя молодца), сел бы белый кречет на высокую белую грудь, на ретивое сердце, на теплую печень, и вложил бы (имя молодца) из своих могучих уст, чтобы он (имя молодца) не мог без меня, (имя девицы), ни пить, ни есть, ни гулять, ни пировать. Пусть я буду у него всегда на уме, а имя мое на его языке».

Если муж полюбил другую.

Все они читаются на пламя горящей свечи.

«На небе месяц ясный, злат престол, звездами обсыпанный. На престоле – помощь моя. В левой руке дом держит, в этом доме не живет Пресвятая Богородица, живут все некрещеные. В тот дом не пойду, пойду в другой дом. В том доме живут все крещеные, все праведные. В том доме тишина да спокойствие, любовь да согласие. Как птицы к своему гнезду весной летят, жить в гнезде у себя хотят, так бы и раб Божий (имя) ко всем четырем углам своего дома льнул, из дома не уходил, меня бы, рабу Божью (имя), любил. Казался бы ему дом раем Господним, а я – милее солнца ясного, слаще меда майского. Господь-батюшка, Пресвятая Богородица, помогите мне вернуть любовь да согласие с рабом Божьим (имя). Аминь».

«Ты иди ко мне, сокол ясный, не по одной дороге, а по всем враз. Слушай Господень наказ. Вот тебе мой порог, тут тебе быть, тут тебе и жить. Раб Божий (имя), иди ко мне, вернись ко мне. Я перед тобой стою. Жду тебя нынче, и присно, и во веки веков! Аминь».

«Как я, раба Божья (имя), крестилась в церкви при матушке родной, да при крестной матери, да при Матери Господней. Матерь Пресвятая Богородица, зароди крещения, дай мне прощение. Прошу: мне помоги, мужа ко мне вороти. Аминь».

«Спал покойник в гробу, устал лежать на одном боку, хотел перевернуться, не смог проснуться. От гроба ему не встать, среди живых не гулять. Покойник идет к гробу, гроб к могиле, могила к земле, а муж идет к жене. Как покойнику из гроба не встать, из могилы не убежать, так и раб Божий (имя) от рабы Божьей (имя) никуда чтоб не девался, всегда чтоб к ней возвращался. Аминь».

«Как весной красной, при солнышке ясном стекают снега белы с гор да с лугов, крутых берегов, так бы сошла и стекла с раба Божьего (имя) тоска и кручина по другой. Чтоб не тосковал и не поминал, в мыслях не держал, умом не помысливал, во сне не видывал, при встрече с ней очей не вскидывал, в окно ее не заглядывал, встречи не выискивал, слов не говорил, пером бы ей не писал, своим телом не желал. Закрепитесь мои слова крепкой крепостью, святой просфирою, чужой могилою, ночной звездой, соленой слезой, всей кровью плоти человеческой. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Аминь. Аминь».

Если ваши разногласия с мужем зашли уже далеко и вам кажется, что вернуть его вряд ли удастся, попробуйте читать эти заговоры девять дней кряду, по три раза в день каждый. То есть, первый заговор трижды читаете в первый день, во второй – трижды читаете второй заговор и так далее. Если ситуация не изменится к лучшему, повторите все сначала, но читайте заговор уже не три, а девять раз в день. Главное – проявить терпение и твердо верить в успех.

Из светлого веника берется пруток, который кладут на порог двери, в которую пройдет тот, для кого назначена присуха. Как только он перешагнет через прут, прут убирается (положившими его) в такое место, где его никто не мог бы видеть. Потом прут берут и кладут в жарко натопленной бане на полок, приговаривая:

«Как сохнет этот прут, пускай сохнет по мне (имя молодца)».

«Встану я, красна девица, с зорькой красной, в день светлый и ясный, умоюсь я росою, утрусь мягкой фатою, оденусь мягким покрывалом, белым опахалом, выйду из ворот, сделаю к лугу поворот, нарву одуванчиков, дуну на его пушок, и пусть он летит туда, где живет мой милый дружок (имя молодца), пусть пушок расскажет ему, как он дорог и мил сердцу моему. Пусть после этих слов тайных он полюбит меня явно, горячо и крепко, как люблю я его, рыцаря моего, дружка смелого, румяного, белого… Пусть его сердце растает перед моей любовью, как перед жаром лед, а речи его будут со мной, сладки, как мед».

«Пойду я утром рано в зеленую рощу, поймаю ясна сокола, поручу ему слетать к неведомому духу, чтобы он заставил лететь этого духа до того места, где живет (имя молодца), и пусть он нашепчет ему в ухо и в сердце наговорит до тех пор, пока любовь в нем ко мне (имя девицы) ярким пламенем заговорит. Пусть он (имя молодца) наяву и во сне думает только обо мне (имя девицы), бредит мною ночной порою, и гложет его без меня тоска, как змея гремучая, как болезнь смертная, пусть он не знает ни дня, ни ночи, и видит мои ясные очи, и примчится ко мне из места отдаленного легче ветра полуденного, быстрее молоньи огнистой, легче чайки серебристой. Пусть для него другие девицы будут страшны, как львицы, как огненные геенны, морские сирены, как совы полосатые, как ведьмы мохнатые ! А я для него, красна девица (имя девицы), пусть кажусь жар-птицей, морской царицей, зорькой красной, звездочкой ясной, весной благодатной, фиалкой ароматной, легкой пушинкой, белой снежинкой, ночкой майской, птичкой райской. Пусть он без меня ночь и день бродит, как тень, скучает, убивается, как ковыль по чисту полю шатается. Пусть ему без меня (имя девицы) нет радости ни средь темной ночи, ни средь бела дня. А со мной ему пусть будет радостно, тепло, в душе – отрада, на сердце – светло, в уме – веселье, а на языке – пенье».

«Заря-заряница, а я, красна девица, пойду за кленовые ворота, в заповедные места, найду камень белее снега, крепче стали, тяжелее олова возьму этот камень, брошу на дно морское с теми словами: «Пусть камень белый на дне моря лежит, а милого сердце ко мне (имя девицы) пламенной любовью кипит». Встану я против месяца ясного и буду просить солнце красное: «Солнце, солнце, растопи сердце друга (имя молодца), пусть оно будет мягче воска ярого, добрее матушки родимой, жальче батюшки родного. Пусть сердце милого дружка (имя молодца) будет принадлежать весь век денно и ночно, летом и весной только мне одной (имя девицы). А для других это сердце пусть будет холодно как лед, крепко как железо и черство как сталь. Ключи от сердца (имя молодца) пусть вечно хранятся только у меня одной (имя девицы)».

«Ветры буйные, птицы быстрые, летите скорее к месту тайному, к сердцу милого (имя молодца), дайте знать ему, как страдаю я (имя девицы) дни и ноченьки по дружке своем милом (имя молодца). Пусть я горькая, бесталанная буду счастлива с милым (имя молодца) во все месяцы, в годы долгие, во дни майские, ночи зимние, в непогодушку и в дни красные. Я одна, одна люблю милого (имя молодца), крепче батюшки, жарче матушки, лучше братьев всех и сестер родных. Птицы быстрые, ветры буйные, расскажите вы о том милому (имя молодца), что страдаю я, как от болести, от любви моей к добру молодцу (имя молодца). Пусть же бу дет он до могилы мой. Так и ведайте ему, молодцу (имя молодца)».

«Стану я, (имя девицы), помолясь, пойду, благословясь, из избы в двери, из дверей в ворота, выйду в чистое поле, в подвосточную сторону, в подвосточной стороне стоит изба, среди избы лежит доска, под доской тоска. Плачет тоска, рыдает тоска, белого света дожидается! Белый свет красно солнышко дожидается, радуется и веселится! Так меня (имя девицы), дожидался, радовался и веселился, не мог бы без меня ни жить, ни быть, ни пить, ни есть; ни на утренней заре, ни на вечерней; как рыба без воды, как младенец без матери, без материна молока, без материна чрева не может жить, так бы (имя молодца) без (имя девицы) не мог бы жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней зоре, ни на вечерней, ни в обыден, ни в полдень, ни при частых звездах, ни при буйных ветрах, ни в день при солнце, ни в ночь при месяце. Впивайся, тоска, въедайся, тоска, в грудь, в сердце, во весь живот (имя молодца), разростись и разродись по всем жилам, по всем костям ноетой и сухотой по (имя девицы)».

«Лягу я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами, в чисто поле, погляжу и посмотрю под восточную сторону; под восточной стороной стоит есть три печи. Печка медиа, печка железна, печка кирпична. Как они разожглись, распалились от неба до земли, разжигаются небо и земля и вся подвселенная, так бы разжигало у (имя девицы) к (имя молодца) легкое и печень, и кровь горячу, не можно бы ей ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни спать, ни лежать, все на уме меня держать. Недоговорены, переговорены, прострелите, мои слова, пуще востраго ножа и рысьего когтя тоску напустить, присушить девок».

«Четыре зарницы, четыре сестрицы: первая Марья, вторая Марфа, третья Марина, четвертая Макрида; подьте вы, сымайте тоску и великую печаль со гостей, со властей, со кручинных, со тюремных людей, солдатов-новобранцев и с малых младенцев, которые титьку сосали и от матерей осталися; наложите ту тоску и телесную сухоту, великую печаль, на (имя), чтобы она, (имя), без меня, (имя), не могла бы ни жить, ни ходить, ни лежать, ни спать, все по мне, (имя), тосковать; тем словам и речам – ключенныя слова».

«Стану я (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами, выйду в чисто поле; в чистом поле стоит изба, в избе из угла в угол лежит доска, на доске лежит тоска, я той тоске, (имя молодца), помолюся и поклонюся: о, сия тоска, не ходи ко мне, (имя молодца), поди тоска, навались на красну девицу, в ясные очи, в черныя брови, в ретивое сердце, разожги у ней, (имя девицы), ретивое сердце, кровь горячую по мне, (имя молодца), не могла бы ни жить, ни быть. Сим словам вся моя крепость».

«Встану я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами, в чисто поле, стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю, посмотрю на ясно небо; со ясна неба летит огненна стрела; той стреле помолюсь, покорюсь и спрошу ее: «Куда полетела, огненна стрела?» «Во темные леса, в зыбучия болота, во сырое коренье. О ты, огненна стрела! Воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть на Святой Руси красна девица (имя девицы), полетай ей в ретиво сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарныя уста, в ясныя очи, в черныя брови, чтобы она тосковала, горевала весь день: при солнце, на утренней заре, при младом месяце, при вихре-холоде. На прибылых днях и на убылых днях, отныне и до века».

«Встану я на заре на утренней, пойду я на зеленый луг, брошу по ветру слова мудрые, пусть та девица (имя девицы), что люблю ее жарче пламени, обожгут ее сердце доброе; пусть уста ее, уста сахарны, лишь к моим устам прикасаются, от других же уст удаляются, глаза жгучие пусть глядят всегда на меня, дружка (имя молодца), добра молодца, день и ночь они, улыбаючись. О, пронзите же красной девице (имя девицы) сердце доброе мои реченьки, как стрела огня молненосного, растопите ее мысли-думушки, чтобы все они были заняты только б мной одним, добрым молодцем (имя молодца). Я же буду ей верен до смерти, верен до смерти, до могилушки. Так же пусть и она (имя девицы) будет мне верна. Я слова свои скреплю золотом, скреплю золотом, залью оловом, залью оловом, скую молотом, скую молотом, как кузнец ловкач в кузне огненной, в кузне огненной, в сердце трепетном. Так неси же ветер словеса мои в ту сторонушку, где живет она, друг-зазнобушка (имя девицы), и вернитесь вы, словеса мои, в сердце девицы (имя девицы), что мила, люба крепче солнышка, ярка месяца».

«Стану я, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из дверей воротами в чисто поле за воротами. Выйду я, (имя молодца), на три росстани и помолюся я трем братьям-ветрам: «Первый брат восток, второй брат запад, третий брат север! Внесите вы тоску и сухоту в (имя девицы), чтоб она по мне, (имя молодца) тосковала и сохла, не могла бы без меня ни дня дневать, ни часа часовать, отныне, до века и вовеки».

Говорить на три зори – утреннюю, вечернюю и утреннюю.

«Лягу я (имя молодца), благословясь, встану, помолясь, умоюсь водою, росою, утрусь платком тканым; пойду я, (имя молодца), из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, на путь, на дорогу; навстречу мне, (имя молодца), три брата: Усыня, Бородыня да Никита Маментий; «Гой еси, три брата, да вы куда идете, вы куда бредете?» – «Идем на леса темные, на болота зыбучие, на реки текучие леса зажигать, болота высушать, реки затворять». «Гой вы еси, три брата, не ходите на леса темные, на болота зыбучие, на реки текучие, подите вы, сходите, послужите мне, куда я (имя молодца) вас пошлю; зажгите вы ретивое сердце у (имя девицы), чтобы горело по (имя молодца); как огонь горит в печи жарко, не потухает, так бы ее сердце горело по (имя молодца); как мил весь белый свет, так бы я казался ей, (имя молодца), краше красного солнышка, светлее светлого месяца; как тоскует мать по дитяте, так бы (имя девицы) тосковала и горевала по (имя молодца), тосковало и горевало ее сердце; как тоскует младенец по титьке, так бы и она тосковала, и горевало сердце у (имя девицы) по (имя молодца); как тоскует кобыла по жеребенку, корова по теленку, так бы (имя девицы) тосковала, и горевало ее сердце по (имя молодца); как тоскует сука по щенятам, кошка по котятам, так бы и она, (имя девицы), тосковала, и горевало ее сердце по (имя молодца); как тоскует утка по утятам, клуша по клушатам; в еде бы не заедала, в питье бы не запивала, в гульбе бы не загуливала, во сне бы не засыпала, ни в году, ни в полугоду, ни во дни, ни в ночи, ни в часу, ни в получасу, ни в минуту, ни в полуминуту». Говорю я, (имя молодца), тридесять слов, тридесять стихов и тридесять молитв; как на земле бел-горюч камень, так бы мои слова и наговоры сквозь семидесяти костей, сквозь семидесяти суставов, сквозь пятидесяти жил, сквозь буйной головы, сквозь ясных очей, сквозь ручных жил, сердечных, сквозь пятных и подколеночных. Говорю я, (имя молодца), тридесять слов и тридесять стихов, тридесять молитв; запираю я, (имя молодца), тридесятью запорами и тридесятью ключами, и те ключи к себе беру. Пойду я, (имя молодца), из океана в окиян-море; брошу я те золоты ключи в окиян-море, под тот бел-горюч камень; на том окияне-море никому не бывать и воды не пивать, песку не зобать и тех золотых ключей никому не вынимать, по мой век, по мою смерть».

Наговаривается на хлеб, вино и прочее, что дается привораживаемому, также на его след.

«Встану я, (имя молодца), и пойду из избы в двери, из дверей в ворота, в чисто поле, под восток под восточную сторону. Навстречу мне семь братьев семь ветров буйных. «Откуда вы, семь братьев, семь ветров буйных, идете? Куда пошли?» «Пошли мы в чистые поля, в широкие раздолья сушить травы скошенные, леса порубленные, земли вспаханные». «Подите вы, семь ветров буйных, соберите тоски тоскучие со вдов, сирот и маленьких ребят, со всего света белого, понесите к красной девице (имя девицы) в ретивое сердце; просеките булатным топором ретивое ее сердце, посадите в него тоску тоскучую, сухоту сухотучую, в ее кровь горячую, в печень, в суставы, в семьдесят семь суставов и подсуставков, един сустав, в семьдесят семь жил, единую жилу становую; чтобы красна девица (имя девицы) тосковала и горевала по (имя молодца) во сне суточном в двадцать четыре часа, едой бы не заедала, питьем она не запивала, в гульбе бы она не загуливала и во сне бы она не засыпала, в теплой паруше калиновым щелоком не смывала, шелковым веником не спаривала, пошла, слезно плакала, и казался бы ей (имя молодца) милее отца и матери, милее всего роду-племени, милее всего под луной, скатного жемчуга, платья цветного, золотой казны». Будьте вы, мои слова, крепки и лепки, крепче камня и булата. Ключ моим словам в небесной высоте, а замок в морской глубине, на рыбе на ките; и никому эту кит-рыбу не добыть, и замок не отпереть, кроме меня (имя молодца). А кто эту кит-рыбу добудет и замок мой отопрет, да будет как древо, палимое молнией».

«Встану рано, не помолясь, пойду быстро, не благословясь, помчусь в чисто поле, аки вихрь. В чистом поле стоит ракитов куст, а в том кусту сидит толстущая баба, сатанина угодница, людская греховодница. Поклонюсь я той толстущей бабе, отступлюсь от отца, от матери, от роду, от племени. Поди ты, толстущая баба, разожги горячей огня у красной девицы (имя девицы) сердце по мне, добре молодце (имя молодца)».