Алмаз. Книга вторая

– Считай, ничего не изменится, – как бы невзначай обронил.

– Еще чуть-чуть, – уже пустила в ход угрозы, – и я засобираюсь домой.

– Далеко не уйдешь, старушка, – съехидничал. Мало того, что опаздывал, так еще и издевался! – Я уже в пути, – сменил тон на более серьезный. – Надо было заехать в студию уладить кое-какие дела, но теперь я весь твой.

– Можешь оставить себе столь щедрый подарок, – обиженно фыркнула и бросила трубку. Пусть мучается догадками, дождусь ли я его или все-таки выполню обещанную угрозу и уйду домой.

Не представляла, сколько времени займет дорога у музыканта, поэтому решила скоротать скучное ожидание, почитав недавно скачанный из интернета роман Дюма.

Одну за другой я проглатывала страницы увлекший меня книги. Маргарита де Валуа оказалась еще той штучкой. Интриги, любовники, кровь и смерть – вот ее вечные спутники. И что заставило Костю называть меня именем этой хитрой и коварной женщины? Я совсем на нее не похожа.

– «Только ненависть заставляет нас делать столько же глупостей, сколько и любовь», – раздалась над ухом недавно прочитанная мной строчка из романа. От неожиданности я подпрыгнула, чуть не выронив телефон, и ударилась локтем обо что-то «живое». Обернувшись, увидела схватившегося за нос Костю и падающие на пол алые капли.

– Прости, я случайно, – поспешила извиниться за собственную оплошность. – Надо остановить кровь, – быстро взяла себя в руки. Брат в юности часто ввязывался в драки, так что я прекрасно знала, что нужно делать в подобных ситуациях.

Отправила Костю в мужской туалет, чтобы он не создавал в кафе эффект кровавой бойни, заливая пол кровью, а сама сбегала на кухню за пакетом замороженных овощей и полотенцем.

– Больно? – осторожно приложила к лицу импровизированный компресс. Честно говоря, побаивалась, что Костя обрушится на меня с бурей обвинений в неуклюжести.

– Прохладно, – гнусавым голосом проговорил и заставил меня улыбнуться.

– Больной шутит – значит, пошел на поправку, – кольнула его замечанием. Костя отложил полотенце в сторону, и я внимательно осматривала его лицо, а по завершении серьезно постановила: – Нет, они меня убьют. – Костя вопросительно вскинул брови. – Твои поклонницы, – пояснила. – За то, что искалечила их кумира. Но ты сам виноват, – начала защищаться, – нечего подкрадываться.

Но изобразить свирепость не получилось – Костя смешил меня забавными гримасами, проверяя так целостность носа.

– А я и забыл, что имею дело с дикой кошкой, готовой расцарапать лицо любому чужаку.

Это, конечно, не было прямым обвинением, так небольшой укол: девушки не ведут себя так грубо. Особенно с парнями.

– Царапаться не обязательно, – хотя во мне было что-то от дикарки. – Я знаю приемы самообороны, и если что, могу хорошенько навалять тебе, – неосознанно еще больше очерняла свой образ в его глазах.

– Откуда такие познания? – не поддавался на провокации. – Или это издержки жизни одинокой девушки в большом городе?

– Мой отец научил меня, он был полицейским, – призналась, чем, наверное, окончательно напугала парня. – Так что в моем арсенале есть несколько убийственных приемов.

Я думала, Костя теперь точно сбежит, но один уголок губ приподнялся в игривой ухмылке:

– Так ты опасная.

Кто бы мог подумать, что эта фраза (а может улыбка) зацепит меня и заставит радоваться, что этот самонадеянный музыкант сейчас здесь.

– Почаще напоминай себе об этом, – не отступала от образа строптивой дикарки.

Пиццерия была пуста, и Дэн вот-вот должен был закрыться, но все же нашелся посетитель, которому приспичило справить нужду. Мужчина вошел в туалет и, застав развернувшуюся в помещении сцену, замялся.

– Девушка, это мужской туалет, – попытался приструнить меня незваный гость, хотя сам прекрасно знал, что заведение не работает, и зашел он в кафе лишь для того, чтобы воспользоваться туалетом.

– Я заметила, – порой наглости мне было не занимать, особенно когда дело касалось несправедливости. – А вы, смотрю, не заметили, что заведение закрыто.

– На двери нет вывески, – вызывающе отметил наглец.

Ладно. Если нахал настаивал на своем, то я тоже не собиралась отступать.

– Тогда не буду вам мешать, – и не сдвинулась с места, продолжая, как ни в чем не бывало, заниматься Костиным носом. Тот молча наблюдал за мной с озорным блеском в глазах, иногда поглядывая на моего оппонента.

– Мне будет удобней, если вы выйдите, – незнакомец продолжал строить из себя чопорного английского сэра.

Я передала компресс в руки музыканта и повернулась лицом к мужчине.

– У тебя, наверное, серьезные проблемы в личной жизни, приятель, если ты не можешь со спущенными штанами находиться в одной комнате с женщиной.

От моего едкого замечания Костя прыснул, а страждущий побагровел и, брякнув что-то нечленораздельное, но явно неприличное, вышел, оскорбленно хлопнув дверью.

– Тебе не нужны приемы самообороны, чтобы отправлять людей в нокаут, – прокомментировал всю ситуацию Костя.

Вот, он снова надо мной смеется. Или у меня уже паранойя? Если так и дальше будет продолжаться, у меня скоро разовьется куча комплексов.

– Почему мне кажется, – посмотрела на него, нахмурившись, – что я для тебя что-то вроде диковиной зверюшки?

– Я не смеюсь, – и при этом широко улыбался, – а умиляюсь.

– Чему? – спросила с опаской. Боялась, ответ мне не понравится.

– Твоей непосредственности.

– Что в лоб, что полбу, – произнесла присказку, что часто повторяла моя бабушка. Все равно, что назвал меня не дурой, а дурочкой. Чуть смягчил правду, но смысл от этого не поменялся.

Еще раз осмотрела раскрасневшийся нос, чуть прикоснувшись пальцем, и Костя зашипел от боли.

– Может быть, отменим так называемые «деловые переговоры», и поедим в больницу? Кажется, дело серьезней, чем ты думаешь.

– Ерунда, – он открыл дверь и жестом предложил мне выйти. – Ни за что не откажусь от нашего свидания.

– Это не свидание, – поправила, не сомневаюсь, намеренную оговорку.

Костя промолчал, видимо, чтобы я окончательно не передумала, и продолжал удерживать для меня открытую дверь. Я раздумывала, стоит идти у него на поводу или прислушаться к голосу разума и отправить Костю в травмпункт. Его нос начал чуть отекать. Это была уже вторая оплеуха от меня. Не слишком ли много за столь короткий срок? И откуда у меня эта манера распускать руки? В этот раз все хотя бы вышло случайно, а вот вина за первый инцидент целиком и полностью была моей. Пресловутая совесть нашептывала извиниться, ведь я так этого и не сделала.

– Прости, что тогда дала тебе пощечину, и за сегодняшнее недоразумение. Клянусь, я не чокнутая.

Костя, как и ожидалось, не воспринял мои слова всерьез.

– Все чокнутые именно так и говорят, – прятал улыбку.

Честно признаться, меня это обидело. Я к нему со всей душой, а он продолжал забавляться.

– Ой, иди ты! Забудь, я не сожалею!

Прошла мимо него, зло хлопнув дверью, в тайне надеясь, что та припечатает его вечно улыбающееся лицо. Но вместо стона боли услышала смех и колкую фразу: