Зависимый. Я тебя верну

– Во-первых, не хочу слышать его имени. А во-вторых, ты зря недооцениваешь этого психопата. Или тебе мало вот этого? – стреляет взглядом в трость, приставленную к стенке.

Я не отвечаю. Потому что, как и шесть лет назад, мне всё ещё нечего сказать. Да, Спартак сошёл с ума тогда. Да, жестоко избил Андрея без видимых на то причин. Но я ведь умоляла Андрея уйти. Прогоняла его. Он сам остался, провоцируя чемпиона и его ярость. Поэтому для меня в той ситуации нет правых.

Муж наконец смещается в сторону, освобождая для меня путь к кровати.

– Ты всё время отмалчиваешься, Тась, – бросает с претензией. – Всегда такая тихая, со всем согласная. А когда не согласна – просто молчишь.

А разве не это от меня требовалось?

– Я такая, как ты просил, – шепчу, не глядя на мужа.

Подхожу к кровати, откидываю край одеяла, ложусь и тут же накрываюсь до самой шеи.

– Но в самом начале, помнишь? – Андрей вдруг неожиданно срывается с места и приближается к кровати. Без трости сильно хромает и выглядит жалко. – Ведь в самом начале мы были счастливы! – шепчет с придыханием. – Ты помнишь, Тась?

Опускается на колени рядом с кроватью. Схватив меня за щёки, вынуждает смотреть в свои серые глаза.

– Мы же нормально жили, Тась! Были счастливы, помнишь?

Лично я была счастлива от будущего материнства, а потом – от рождения Алисы. Растворилась в дочери. Ела, ходила, открывала и закрывала глаза лишь ради неё. Дышала ею.

– Да, помню.

Андрей наклоняется и целует меня в губы.

Не знаю, верит ли он мне. Считает ли, что я говорю искренне… Сегодня мне плевать на это. Сегодня мне не хочется притворяться.

Вяло отвечаю на поцелуй, и муж очень быстро отстраняется. Чувствует холод, который именно сегодня я не скрываю.

– Зря ты так, Тась! Зря!

Резко поднимается с пола, выпрямляя больную ногу при помощи рук. Морщится от собственной ущербности. Торопливо подходит к своей трости, хватает её и быстро покидает комнату, напоследок шарахнув дверью.

Он прав. Зря.

Первым, кто может пострадать от его рук, будет не Спартак, а Алиса. Он может рассказать ей правду о настоящем отце – бывшем заключённом. И о том, что я – её мать – собственноручно посадила её родного отца в тюрьму на долгие шесть лет.

Глава 5

– Мамочка, кто эти дяди? – шепчет Алиса, вцепившись в мою руку.

– Это просто папины друзья, Лисёнок… Они побудут с нами… сегодня.

Многозначительно смотрю на соседа справа. Его лицо кажется невозмутимым и даже отстранённым. Словно этому «шкафу» комфортно на заднем сиденье нашей машины. И он не теснит своими габаритами нас с Алисой.

Второй «дядя» сидит на переднем пассажирском кресле и время от времени поглядывает на меня.

Я его знаю. Точнее, знала раньше.

Захар. Шесть лет назад он был в команде Спартака. Не знаю, какую функцию там выполнял. Возможно, тоже был секьюрити. Но теперь, видимо, работает на моего мужа. И сегодня мне больше, чем обычно, кажется, что мир сошёл с ума.

Подавшись вперёд, касаюсь плеча водителя:

– Иван, не нужно заезжать во двор. Мы с Алисой добежим.

Кивнув, он тут же начинает притормаживать, чтобы выполнить просьбу, но сидящий рядом с ним Захар отчеканивает:

– Заезжай!

Иван с тяжёлым вздохом выворачивает руль вправо и въезжает в узкий двор, где даже развернуться невозможно. Водитель вроде бы тоже не очень доволен нашей сегодняшней компанией. Правда, обсуждать с ним это я не стану. После вчерашнего инцидента со свинкой больше ему не доверяю.

Проехав до самого конца двора, машина останавливается возле кованых ворот, и Иван глушит мотор.

За воротами стоит роскошное двухэтажное здание. В этом частном заведении дочка занимается танцами и рисованием. А ещё недавно я записала её в театральный кружок, поддавшись на уговоры руководителя. Якобы это поможет Алисе быть раскрепощённее.

– Сегодня у Алисы три урока. Ты можешь быть пока свободен, я позвоню, – обращаюсь к Ивану, старательно игнорируя остальных мужчин.

Про себя молюсь, чтобы никто из них не пошёл с нами.

Охранник, сидящий рядом со мной, представившийся Олегом, открывает дверь и выбирается на улицу. Я отстёгиваю Алису, и мы тоже покидаем машину. На моё счастье Олег лишь осматривается по сторонам, после чего забирается обратно в салон. А вот Захар явно не собирается оставаться в машине. Когда мы с Алисой проходим в калитку, он идёт следом.

– Послушайте, – резко останавливаюсь и смотрю на мужчину с возмущением. – Давайте не будем пугать остальных детей! – киваю на торчащую из-под его пиджака кобуру. – Моей дочери не нужны сопровождающие, из-за которых потом пойдут пересуды.

– У меня приказ, – сухо бросает Захар.

– Вам приказано сидеть на её занятиях? – наседаю я.

– Нет, – нехотя отвечает он.

– Тогда прошу выполнять приказы без самодеятельности.

Пытаюсь смотреть на мужчину строго. Да ещё и местный охранник подключается, видимо, услышав наш диалог.

– Таисия Сергеевна, у этого… – кивает на Захара престарелый Геннадий Степанович. – У него есть пропуск?

Я торжествующе смотрю на Захара, а тот, поджав губы, выплёвывает:

– Нет.

– Тогда всего Вам доброго, – Геннадий Степанович подходит чуть ближе. – Все посторонние ждут за территорией, – кивает на ворота. – И Вы не будете исключением. Не в мою смену.

На обычно добродушном лице местного охранника – непреклонность.

Резко развернувшись, Захар выходит через калитку и садится обратно в машину. Его тяжёлый взгляд сквозь окно ощущается почти физически. Однако эту маленькую дуэль я выиграла. Отвоевала целых три часа…

Повернувшись к Геннадию Степановичу, одними губами шепчу ему «спасибо». Покрепче беру Алису за руку и веду через широкий двор. Мы быстро скрываемся за тяжёлой дверью двухэтажного здания.

– Ты поедешь за платьем? – интересуется дочка, пока мы сидим на лавочке рядом с танцевальным классом.