Провинциалка в высшем свете. Огонь без дыма

– Тогда что ты делаешь в кабинете короля? – повторил Томас недавний вопрос.

Я украдкой поежилась. Это прозвучало настолько холодно, что я не удивилась бы, если воздух в кабинете вдруг заискрился бы снежинками.

Герцог в последний раз стукнул по столу пальцами, унизанными тяжелыми, массивными перстнями. Затем посмотрел на Ринуальдо, замершего чуть поодаль.

Главный камергер его величества кивнул, будто отвечал на невысказанный вопрос. Подошел к столу и осторожно положил на него какой-то сверток. Бережно развернул его, и нашим взорам предстала кукла, слепленная из свечного воска и закутанная в какую-то тряпицу с подозрительными багрово-черными засохшими пятнами.

Я прикусила губу, сдерживая невольное восклицание. Потому что узнала творение рук Джессики. Точно такую же куклу она некогда засунула под кровать Томаса. И точно такую же куколку мы обнаружили под креслом Велдона в его доме.

Я покосилась на Томаса. Тот словно окаменел, глядя на эту омерзительную вещь. Только глаза полыхнули синим огнем затаенной ярости.

– Узнаешь? – спросил Тегрей. Тут же продолжил, не дожидаясь ответа: – Вижу, что да. И не ты один. У твоей прелестной невесты слишком выразительная мимика.

Томас зло глянул на меня. Я виновато улыбнулась и поторопилась придать себе как можно более равнодушный вид.

Правда, внутри все дрожало от жадного любопытства. Откуда эта кукла у герцога? Неужели Джессика где-то во дворце?

– Откуда это у тебя? – спросил Томас, озвучив мой мысленный вопрос.

– Король болен, – вместо герцога ответил Ринуальдо. Печально вздохнул. – Очень болен. Можно сказать, он при смерти.

– Так, – обронил Томас.

Нехорошо так обронил. И от него тугой волной повеяло жаром, как будто он начал концентрировать магическую энергию.

– Ты невыносим, Томас! – с досадой посетовал Тегрей. – И настоящий параноик. Неужели ты думаешь, что если бы я в самом деле принялся за старое, заручившись при этом поддержкой Ринуальдо, то любезно пригласил бы тебя во дворец? О нет, драгоценный мой враг. Поверь, в этом случае ты бы проснулся сегодня не от «магического эха», а от топота боевых магов за дверью твоей спальни. И встретились бы мы тогда не здесь, в кабинете Роберта, а в сыром пыточном подвале. Причем ты при этом был бы в антимагических оковах.

Не буду лукавить, все то время, пока Тегрей произносил настолько проникновенную речь, я с трудом сдерживалась от такого понятного желания развернуться и кинуться прочь. Мне не нравились ни его тон, ни его взгляд, ни его слова. И потом, что значит, «драгоценный мой враг»? Неужели Томас успел нажить неприятелей даже в королевской семье?

– Предположим, – нехотя согласился Томас и разжал кулаки. – И что все это значит?

– Я все тебе объясню, – заверил его Тегрей. – Но сначала расскажи мне все, что знаешь об этой гадости.

И с нескрываемым отвращением кивком указал на куклу перед собой.

Томас покачнулся было вперед. Но затем остановился, искоса глянул на меня и сухо бросил:

– Альберта, займись!

Надо же, он все-таки умеет в случае необходимости называть меня полным именем. Это настолько удивило меня, что я даже забыла обидеться на его приказной тон.

– Альберта? – изумленно переспросил Тегрей, когда я шагнула было вперед. Вскинул руку, и я послушно остановилась, а он продолжил, глядя на Томаса в упор: – Ты позволишь своей невесте прикоснуться к этой кукле?

– А что в этом такого? – переспросил Томас, явно не понимая, почему герцог недоволен его действиями.

– Но это опасно! – воскликнул Тегрей. – Томас, не заставляй меня думать о тебе хуже, чем я думаю сейчас. Право слово, я полагал, ты уже ничем не способен меня удивить.

– Ты беспокоишься о моей невесте? – Томас ухмыльнулся. – Очень мило с твоей стороны. Но не волнуйся. Как ты уже верно заметил, Альберте знакомы подобные штучки. И она умеет с ними обращаться.

Не думаю, что герцог поверил ему. По крайней мере, на его лице застыло донельзя скептическое выражение. Но после секундного колебания Тегрей пожал плечами, поманил меня пальцем, а сам встал, выдвинув кресло.

– Полагаю, сидя вам будет удобнее, – любезно проговорил он.

Брат короля предлагает мне сидеть в своем присутствии? Это как-то… чересчур для меня.

– Спасибо, ваше высочество, но я справлюсь и так, – чуть слышно прошелестела я, борясь с невыносимым желанием опять присесть в глубоком реверансе. А лучше – не мудрствуя лукаво бухнуться на колени.

Наверное, мое желание было слишком явственно написано на лице, потому что герцог мягко улыбнулся. Посмотрел поверх моей головы на Томаса.

– И как ты только умудрился очаровать столь прелестную и вежливую девушку? – полюбопытствовал он. – Даже странно. Насколько я помню, обычно тебе нравились совсем другие особы. Яркие, взрывные, дерзкие.

– Противоположности сходятся, – сухо сказал Томас. Сделал паузу и добавил: – А знаешь, вообще-то это неприлично. В присутствии моей невесты обсуждать мои прежние похождения.

– Неприлично? – Тегрей не удержался и фыркнул от с трудом сдерживаемого смеха. Правда, приступ его веселья завершился так же резко, как и начался. Через мгновение он продолжил уже совершенно серьезно: – Томас, ты ли это? С каких это пор ты начал задумываться о приличиях?

Наверное, их препирательства могли продолжаться еще долго, но я устала слушать взаимные подколки и упреки. Склонилась над столом, не дожидаясь ответа Томаса на заданный вопрос. Осторожно простерла руку над куклой.

Я прекрасно помнила те ощущения, которые испытала, когда обнаружила куклу под кроватью Томаса. Ледяное прикосновение к чему-то отвратительно мягкому и склизкому. И запах. Я невольно скривилась от этого воспоминания. Казалось, будто невыносимая вонь протухшего мяса вновь наполнила мой нос.

Но на сей раз все было иначе. Некоторое время вообще ничего не происходило. Осмелившись, я опустила руку чуть ниже. Теперь до куклы оставалось пугающе мизерное расстояние.

– Осторожнее, Аль, – пробормотал мне на ухо Томас.

Должно быть, он не выдержал и подошел ближе, намереваясь проследить за моими действиями. Правда, вот беда, я не слышала этого, увлеченная исследованием.

От неожиданности я вздрогнула, и мой мизинец на какой-то миг прикоснулся к багрово-черному засохшему пятну на тряпке.

О, мне почудилось, будто ладонь окунули в жидкое пламя. Я вскрикнула от боли. Попыталась отпрянуть, но все зря. Палец словно намертво приклеился к проклятой кукле, а невидимое для всех пламя быстро побежало вверх, перекинувшись на всю руку.

Перед глазами все побелело от невыносимого страдания. Во рту поселился навязчивый соленый привкус – должно быть, я слишком сильно прикусила губу, сдерживая новый крик.

– Аль… – из какого-то невообразимого далека прозвучал встревоженный окрик Томаса.

– Олухом ты был, Томас, олухом и остался, – послышалось чье-то гневное.

И черное небытие ласково распахнуло передо мной свои объятия.

Глава третья

Обморок не продлился долго. Точнее сказать, пришла я в себя от сильнейшей головной боли. Казалось, будто кто-то методично бил меня огромным тяжелым молотом по затылку. Я была не способна на простейшее действие. Даже не могла открыть глаза и оглядеться. Сама мысль об этом вызвала настолько мучительный спазм в висках, что я едва не лишилась сознания вновь.

– Тихо, – в этот момент ласково сказал кто-то, и восхитительно холодная примочка опустилась на мой пылающий лоб.

Я беззвучно замычала от наслаждения. Как же хорошо!

– Не пытайтесь пока открыть глаза, – предупредил меня все тот же голос. – Отдыхайте. Пусть действует регенерирующее заклинание.

Регенерирующее?