Проводник

5

До темноты еще оставалась пара часов. Пашке не хотелось сейчас разговаривать. Ей хотелось подумать. Или просто посидеть в тишине. В голове стоял звон, мысли путались, и хоть ей и не хотелось этого признавать, но в душу закрадывался страх. Чху, после нескольких попыток завести разговор, сдался и сидел, молча рассматривая своего нового знакомого. Пашка не обращала на него внимание. Она откинула голову и прикрыла глаза. В голове роились мысли. Странно, но она ни разу не подумала о том, что все произошедшее с ней не реально. Она не пыталась себя убедить в этом. Вместо этого она с досадой думала, что не успела ничего узнать о подвеске. Словно это могло помочь ей сейчас.

Машинально она начала рисовать пальцем в пыли, на полу крохотной пещерки очертания подвески. Что если это не просто художественная работа!? Вороны, кот. С ними связанно много суеверий. Что если это символы? Только вот птица с расправленными крыльями не вписывалась. Она походила на воробья. Суеверий, связанных с воробьями она не знала. Просто мелкие, нахальные птички и все. Уф! Как все сложно. Может и нет никакого смысла во всем этом?

– Странный рисунок.

Голос Чху вернул ее к реальности. Она понадеялась, что не заговорила вслух.

– Почему странный?

– Вороны? Кот? Воробей? И ничего странного? Кстати, а почему ты их именно так нарисовал?

Он, что, знает о подвеске!? Иначе, зачем ему спрашивать? Нет. Рассказывать ему не стоит.

– А, что в них такого?

Чху вглядывался в лицо Пашки. Она изо всех сил старалась придать выражению своего лица непонимание. Как бы выведать у него, что он знает? И тут ей пришла в голову мысль.

– Просто задумался. Мы как-то с друзьями, помню, спорили. Ворон это символ смерти или мудрости? Ты как считаешь?

– Смерти? С какого перепуга? Вороны всегда символизировали мудрость. Только кот тут причем?

– Люблю кошек. Коты ведь могут видеть то, что не может видеть человек. Они живут в двух мирах.

– Живут они там, где родились, а вот видеть действительно могут. Но почему именно такой рисунок. Ты так и не ответил.

– Да леший его знает? Просто само вышло. Говорю же – задумался. А, что ты так занервничал? Этот рисунок, что-то означает?

– А ты не знаешь?

Пашка начала злиться. И потому выпалила первое, что пришло ей в голову.

– Знаю. Если бы были мозги как у ворона, да зрение как у кота, умотал бы отсюда как тот воробей, от сойки. Что еще это может означать!?

Чху рассмеялся. Потом примирительно сказал.

– Прости. Я сейчас все объясню. Я однажды видел такой рисунок. Точь-в-точь. И это не просто рисунок, это символы. Ворон – мудрость. Кот – возможность видеть путь. Воробей – проводник.

– Проводник куда?

– В другие миры. Ты не знал? Часто, ошибочно предполагают, что воробей провожает души умерших людей в загробный мир. И насколько я знаю, тот рисунок был сделан с одной вещицы, которую утратили лет этак двадцать назад. Странно, что ты его нарисовал.

Пашка смутилась. И как теперь выкручиваться?

– Случайно вышло.

Чху, вдруг с легкостью ответил.

– Бывает. Уже стемнело. Пора двигаться.

Пашка не боялась ночного леса. Ей даже нравилось наблюдать как привычные, при дневном свете кусты и деревья, в ночное время превращаются в неземные создания. Стоит лишь добавить чуточку воображения, и ты оказываешься не в лесу, а на другой планете. Но сейчас все было иначе. Она чувствовала себя брошенной. Сердце ныло. И все, что она могла сделать, это смотреть под ноги.

– Не боишься?

Чху нарушил молчание. Пашка хмыкнула.

– С чего мне бояться?

– Все-таки лес, ночь, звери всякие бродят. Существа разные.

– Какие еще существа!? Ты прям как дите малое. Страшилки выдумываешь.

– Ничего я не выдумываю. Пашка, ты как с другой планеты.

– С этой я планеты. И зверей не боюсь. А вот существа всякие, так их только малышня выдумывает, чтобы пугать друг друга.

– Серьезно? То есть о лешем, берегинях, о духах леса ты не слышал?

– Слышал. В сказках. Хватит уже мне голову морочить.

– Похоже, тебе знатно приложили.

Тихо пробормотал Чху. Пашка услышала его слова, но промолчала. А, что если и впрямь тут есть леший и прочая нечисть. Дед Яков, часто говорил ей, что не стоит утверждать, что лешего нет, только потому, что ты его не видел. А тут вон, жрецы. Да и что она вообще знает об этом мире!? Ничего. Может свалить отсюда куда-нибудь? Только вот куда и как? Она ведь понятия не имела, как она попала сюда. Да если бы и знала как, куда она пойдет. Здесь хоть этот странный парень есть. Он вроде безобидный.

– Тихо! Стой.

Чху взял Пашку за плечо и приложил палец к губам. Прислушался. Пашка тоже стала прислушиваться. Из глубины леса доносились звуки человеческой речи. Кто-то, судя по всему ругался. Можно было различить звуки падения чего-то тяжелого. Все так же призывая к молчанию, Чху двинулся в сторону доносившихся до них звуков. Осторожно передвигаясь, они подошли достаточно близко, чтобы увидеть, что происходит. Воткнутые в землю факелы давали достаточно света, чтобы различить, троих мужчин в красных одеждах. Они, с яростью разбрасывали камни, топтали ногами цветы и венки, лежавшие на земле. Били глиняные горшки. Все это они густо покрывали бранью. Так продолжалось минут пятнадцать. Чтобы не находилось на лесной поляне, оно было уничтожено. В довершении всего, один из вандалов, спустил штаны, и под одобрительный хохот, помочился. Чху рванулся было вперед, сжав кулаки, но Пашка успела перехватить его. Она жестом показала ему, что он свихнулся, если хочет вступить с ними в драку. Глаза Чху горели гневом, и Пашка даже немного испугалась. Тот ли это болтливый мальчишка, которого она встретила на лесной дороге!? Все же Чху отступил. Продолжая сжимать кулаки он, сделал шаг назад.

Они укрылись в тени развесистого дуба, и подождали пока мужчины в красном, не покинут это место. Лишь когда те убрались восвояси, они выбрались на поляну.

– Уроды!? Ты это видел? И так они поступают со всеми капищами, что находят.

– Капище! Точно!

Все то время, что Пашка наблюдала за вандализмом, у нее крутилась в голове мысль. Все эти камни, венки, глиняная посуда, все это ей, что-то напоминало. Только она не могла вспомнить, что. Когда ей было лет четырнадцать, дед Яков показывал ей капище, сохранившееся в лесной чаще. Тогда у них и зашел разговор о лешем. Дедушка бережно ухаживал за этим капищем, и Пашку научил. Когда она стала лесником, то продолжила ухаживать, особо не веря в духов.

Чху, без лишних слов принялся восстанавливать разрушенное капище. Пашка присоединилась к нему.

– Ты только говори мне, что делать, я не особо сведущ в таких делах.

Чху с удивлением взглянул на нее, но промолчал. Работали они при неярком свете луны. Чху коротко объяснял, что куда уложить и как. Пашка подчинялась, изредка поглядывая на парня. Он все еще был зол. И именно эта его злость понравилась Пашке. Эта работа над восстановлением капища сблизила их лучше, чем тысячи слов.

Закончив улаживать камни, Чху достал из сумки кусок хлеба и, разломив его на три куска, разложил на плоских камнях.

– Конечно, духи не скоро вернутся сюда, но птицы прилетят.

Уже начало светать, когда они отправились дальше. Им повезло. Они не встретили никого на своем пути. А ночное происшествие, помогло им стать если и не друзьями, то приятелями. Пашка стала больше доверять Чху. Слушала его болтовню и понимала, что жизнь, все-таки продолжается.