Не остановишь силой дождь. Выбор

– Кэсси, – мама даже подалась к экрану, и я испугалась, что она скажет о том, что ехать незамужней девице с мужчиной недопустимо.

Но её волновало другое:

– Кэсси, я напишу тебе список, что ты обязательно должна собрать и отправить нам из оставшегося дома. Если, конечно, оно уцелело.

– Милая, стоит ли? Пока мы не купим новое жильё, нам всё равно некуда будет ставить те вещи. И продать их вряд ли удастся. Кэсси, не морочь себе голову с мебелью и всем остальным. Главное, продай дом.

– Я не собираюсь озадачивать Кэсси доставкой нам мебели. Но там остались их детские портреты и письма моих родителей, шкатулка с первыми локонами Петры, Кэсси и Томека, и ещё всякие мелочи. Я хотела бы их вернуть.

Мама прижала руку к сердцу и немного сердито посмотрела на отца.

– Конечно, я заберу всё, что ты скажешь, мама.

– А кое-что с моей аптекарской грядки ты отдашь нашей соседке. Ещё…

– Дорогая, – отец сжал мамину руку, – успокойся. Ты напишешь Кэсси подробную инструкцию – что взять и что сделать. А я подготовлю доверенность и прочие нужные документы и отправлю тебе, дочь, срочной доставкой. Думаю, за неделю успею.

– Как ты повзрослела, Кэсси, – вздохнула мама. – Кажется, совсем недавно ты боялась уезжать из дома одна, а теперь мы на тебя надеемся.

– Она справится. Тем более с Павлом.

– Кстати, а что у тебя с Павлом? Твои прежние поклонники забыты?

– Мама! Мы просто друзья. Работаем вместе.

Мама с недоверием усмехнулась, но к моему облегчению комментировать не стала.

– Кстати про твою работу, – отец запнулся и как-то скомкано спросил. – У тебя всё в порядке?

– Да. Сейчас дор Шимонт дал мне как раз что-то вроде отпуска на пару месяцев, вот я и решила съездить в Харран, – говорить прямо возможности не было, но я всё же рискнула сказать. – Я не делала для дора Шимонта ничего такого, за что вам было бы стыдно. Честно.

– Конечно, милая. Я всегда в тебя верила, – мягко сказала мама.

– Павел говорил, что у тебя проснулся новый дар?

– Да, папа, но об этом поговорим при встрече… Когда она получится.

– Надеюсь, этим летом у тебя выйдет приехать к нам, – сказала мама. – И может мы уже будем жить в новом доме.

Она мечтательно улыбнулась. Я улыбнулась в ответ. Стоило верить в лучшее.

– Ваше время выходит. Прощайтесь, – раздался металлический голос предупреждающего заклинания.

Я принялась усиленно улыбаться и махать родителям рукой. Экран погас, снова превратившись в простую хрустальную пластину.

Задумчивая, я побрела на выход и некоторое время ещё сидела на лавочке, отходя от встречи. Вновь и вновь вспоминала лица и слова родителей. Столько лет я во всех важных делах полагалась на них, а теперь впервые наоборот, они доверили мне своё благополучие. На сердце стало так тепло. Они мне верят, любят. Слова, написанные на бумаге, не до конца успокаивали меня. А теперь, когда я увидела их лица, услышала голоса, то поверила, что Кароль прав. Моя работа на Шиму ничего не изменила в наших чувствах друг к другу. Глаза не лгут.

Теперь, получив одобрение родителей, я уже с чистым сердцем принялась готовиться к поездке. Написала Павлу, что родители согласны и можно покупать билеты на рейс где-то через неделю. Дни заполнились хлопотами. Вначале я обратилась к наставнику и, как и предполагала, мне пошли навстречу – дали отпуск по семейным обстоятельствам. Для работы над полученными от князя Харальда сведениями моя помощь уже не требовалась. Формулу, сочетающую магию и зелья, уже разработали и теперь работали над дозировкой, которая бы усиливала очарование, но не превращалась в приворот. Для такой ответственной работы требовался больший опыт, чем у меня, так что мой отъезд ничего не менял.

В Академии я по совету доры Магнолии обошла всех своих преподавателей и каждый, дав задания вперёд, подписал согласие на мой пропуск их занятий, не особо даже интересуясь с чего вдруг мне так срочно потребовалось на время уехать из Баории.

Князя Харальда «поймать» в Академии оказалось особенно сложно. Он приходил туда не каждый день и не всегда совпадал с расписанием. Из-за его положения расписание подстраивали под него, заменяя пары других преподавателей, когда он появлялся. Я сумела перехватить его, когда он шёл на лекцию у первокурсников. Князь спешил и на расспросы у него времени не было.

– Вообще-то у нас с вами через три дня практикум, – на ходу напомнил он. – На лекции можете не ходить, а на него придётся.

– Но я уезжаю из Баории.

– Вот как? – князь даже приостановился, внимательно посмотрев на меня. – Правильное решение. Одобряю.

Он довольно улыбнулся. Не знаю, какие мысли бродили в его красивой голове и что именно он одобрял. Уточнять не рискнула. Если лей что-то неправильно понял, то это его проблемы. Главное, что подписал согласие.

– Когда вы уезжаете?

– Через три дня.

– Я пришлю вам до этого следующую книгу, которую вам предстоит изучить. Возьмёте её с собой, а по возвращении расскажете, что в ней поняли.

– Хорошо, – не стала спорить я.

Теперь, когда все преподаватели подтвердили, что не имеют ничего против моего отъезда, я с куратором дорой Магнолией отправилась к ректору.

– Почему-то мне кажется, дарита Кридис, что с этой вашей поездкой не всё так просто. Вы опять сумеете меня удивить, – сказал дор Риверус, крутя в руках листочек с прошением. – Впрочем, не возражаю. Уверен, к сессии вы подготовитесь в любом случае.

Он дал разрешение на перерыв в занятиях на месяц, пообещав, что на экзаменах меня будут спрашивать особенно строго.

Я кивала, благодарила, а мыслями уже неслась прочь из Баории. Теперь мне нужно только собрать сумки, не забыть присланные родителями документы, и я готова к путешествию.

Глава 8. Отправляюсь в путешествие

Нужные для продажи дома документы отец оформил быстро и переслал мне срочной почтой, так что я успела получить их как раз перед отъездом. Книгу от князя Харальда тоже принесли почти в последнюю минуту, так что я даже не стала её распаковывать. Князь со свойственным леям вкусом завернул её в шёлковую бумагу тёплого коричневого цвета с мелким золотисто-кремовым цветочным узором. Обвязанный золотой лентой свёрток походил больше на подарок от поклонника, чем на присланный ученице научный трактат.

Вначале я хотела оставить свёрток здесь, в Баории. Вряд ли в ближайшее время мне удастся читать и вникать в присланную книгу, но потом побоялась её оставить. Это ведь не подарок. Мне предстоит вернуть её на следующем практикуме, когда бы он там ни был. Если оставлю здесь – вдруг она пропадёт? А я уверена, что книга дорогая и редкая. Если бы дело обстояло иначе, князь просто предложил бы взять нужное в библиотеке Академии. Так что от греха сунула свёрток на дно сумки. Так я буду уверена, что с ней ничего не случится. И мало ли? Вдруг всё-таки удастся в Вирране заглянуть в неё.

Рано утром в день отправления за мной заехал Павел. С усмешкой посмотрел на мой объёмный саквояж, дорожную сумку и корзинку с припасами от доры Юлии. Он говорил мне не брать много вещей и до его появления я была уверена, что взяла мало. Весь предыдущий вечер я сто раз перетряхивала содержимое сумки и саквояжа, с болью в сердце отказываясь от того, что не удалось втиснуть внутрь. Но теперь, глядя на его полупустой рюкзак, поняла, что про «мало вещей» мы понимаем по-разному.

Я попрощалась с дорой Юлией. Она оставалась здесь до завтра, а потом отправлялась в двухнедельный отпуск. Мне вдруг показалось, что ухожу из этой квартиры, ставшей мне домом, надолго, а может навсегда. Такой странный миг неопределённости, когда чувствуешь, что жизнь не твоя, а мира, меняется необратимо. Неизвестно, что принесёт будущее. Не знаю, было ли это проявлением дара, или голосом разума, который иногда прорывался несмотря на все мои старания не думать о последствиях нашего путешествия. Он говорил мне, что сейчас за этой дверью для меня начнётся новая жизнь и когда я вернусь обратно, то буду совсем другой.

Павел легко подхватил сумку и саквояж и явно удивился, что объём багажа так разительно не соответствует его весу. Я не собиралась загружать своими сумками Павла, поэтому положила в них «облегчители» – артефакты, снижающие вес, чтобы могла нести их сама. Но моя попытка показать свою самостоятельность не удалась. Павел, даже убедившись, что мои сумки не так тяжелы, как кажутся, всё равно их не отдал. Нёс их и до экипажа, и потом, в воздушной гавани.

Там меня встретила Марика. Я заранее написала ей записку о том, когда и куда улетаю. Она высматривала меня на входе в зал ожидания и увидев энергично замахала рукой:

– Привет, Кэсси!

И когда мы подошли ближе, удивлённо спросила:

– Ты не одна? – она окинула Павла любопытным взглядом. – Или тебя провожают?

– Нет, мы с даритой Кридис летим вместе.