Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Женские лики Столетней войны

Серия
Год написания книги
2013
Теги
<< 1 2 3 4 5 6
На страницу:
6 из 6
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Изабелла Ангулемская

Эту женщину и просвещенные современники, и особенно потомки называли Средневековой, или Новой, Еленой. Но Елена Спартанская была далека от всех политических интересов и погубила Трою, сама о том не ведая. А наша героиня с необыкновенной судьбой проявляла незаурядную политическую активность и дерзала влиять на судьбы обоих королевств, Англии и Франции, к жизни которых была причастна в значительной степени. В литературе, особенно франкоязычной, ее принято представлять сварливой, неумной и какой-то вульгарной. На самом деле она являлась одной из самых знатных дам своей эпохи, приходилась правнучкой Людовику VI и звалась графиней Изабеллой Ангулемской.

Но прежде чем говорить об Изабелле, Новой Елене, следует поподробнее остановиться на ее «Парисе» – короле Иоанне.

Его историческое прозвище – Безземельный – возникло не оттого, что он потерял свои континентальные владения, хотя даже некоторые историки объясняют его именно так. Называть Безземельным его было принято потому, что отец не оставил ему земель, за исключением графства Мортен на границе Нормандии и Бретани. Его так и титуловали: граф Мортен. Однако прозвище, данное в юности, оказалось пророческим.

Самый младший из «чертова семени», принц Джон вырос избалованным ребенком, щеголем, который всегда предпочитал роскошь королевского двора военному ремеслу. Он находился между непредсказуемым отцом и властной матерью. Джону исполнилось восемь лет, когда Алиенора была заключена в застенок и король постарался елико возможно пресечь контакты матери и сыновей. Так что заново познакомились королева и принц только после ее освобождения, когда ему уже было двадцать четыре года. И то, что она увидела, ей не понравилось. Алиенора любила мужчин высоких, красивых, хорошо сложенных – такими были ее старшие сыновья. Настоящим оскорблением ее материнских чувств оказался последыш: малорослый, темноволосый, с лицом, на котором недоброжелатели могли обнаружить даже признаки вырождения.

Но хуже невзрачной внешности оказалась неуловимая переменчивая сущность принца.

У него не было ни творческой энергии Генриха II, ни блестящих качеств Ричарда I, он походил на них только пороками. Безжалостность закаленного воина сочеталась в нем с ловкостью и изощренностью искушенного политика. Характер у него сложился изломанный и непонятный. Происхождение из древнего рода способных, но неуравновешенных графов Анжуйских, казалось, объясняло его демоническую энергию и взрывной дурной нрав.

Отец, потерявший старших сыновей и ненавидимый Ричардом, видел в Джоне своего единственного наследника. Умирая от рака, он получил последний удар: ему показали список заговорщиков, готовящих его свержение. Первым в списке стояло имя Джона.

Пти-Дютайи писал об этом короле как о жертве маниакально-депрессивной болезни, которая объясняет, почему его жизнь кажется вечным колебанием между периодами кипучей энергии и мертвящей летаргии. Монахи-хронисты подчеркивали его бессердечие, жадность и похотливость. Все современники единодушно отмечали невероятное вероломство и коварство Иоанна, злопамятность и зависть к другим людям.

В то же время есть другие свидетельства, показывающие, что Иоанн часто бывал рассудительным, всегда проявлял незаурядные способности, а иногда даже щедрость. Он обладал несомненной харизмой, оригинальным и пытливым складом ума и до конца жизни ценил свою библиотеку. Во время страшного урагана, обрушившегося на страну, Иоанн проявил себя самым лучшим образом: разъезжал по стране, везде поспевал, все контролировал, не требовал налогов и долгов. Король бывал очень добр и заботлив к тем, кого любил, особенно если это ничего ему не стоило.

Его брак с кузиной, Хавизой Глостерской, принесшей ему огромное приданое, оставался бездетным. Он подумывал о новой выгодной женитьбе, которая к тому же дала бы ему и стране наследника. Его внимание привлекла одна из многочисленных португальских инфант, дочь короля Санчо.

В это время один из самых сильных его вассалов Гуго IX Лузиньян пригласил короля на празднование помолвки своего сына, тоже Гуго, прозванного Ле Брюн, Коричневый или Черный по цвету своих необычайно густых волос. Невестой была Изабелла Тайфлер, единственная дочь и наследница графа Эмара Ангулемского.

Генрих II и Ричард I вели беспрестанную войну с графами Ангулемскими и виконтами Лиможскими и наложили руку на графство Марш, которое было предметом притязаний Ангулемского дома. Граф Маршский решил распродать имущество и отправиться в Святую землю после смерти своего единственного сына, возможно, чтобы искупить вину за расторжение брака с женой и убийство ее предполагаемого любовника. Генрих купил и присоединил к своим землям это владение. Все три графства: Марш, Ангумуа и Лимузен – были необходимы Плантагенетам, поскольку сообщение с Аквитанией становилось оптимальным только при условии верности сеньоров этих областей. Когда-то Генрих II разрушил замок Лузиньян – сердце мятежников. Граф отомстил, убив сподвижника Генриха Патрика Солсбери – «самым постыдным образом», ударом в спину «по-пуатевински».

Во время путешествия Алиеноры в Кастилию за невестой для французского наследника Гуго Лузиньян, проявив военную хитрость, задержал старую королеву в своих владениях. Она с изумлением поняла, что находится в учтивом и комфортабельном плену. Искушенной королеве были очевидны побудительные мотивы поступка коварного вассала: он хотел получить графство Марш. Королева спешила, в ее возрасте приходилось ценить время. Она и Иоанн решили признать Марш владением Лузиньянов. Другой претендент, виконт Лиможский, нашел поддержку у Филиппа Французского. Опять назревала война. Но непостоянство уроженцев Пуату недаром вошло в поговорку. Оба дома, Ангулемский и Лузиньянский, примирились. Их наследники, Гуго Черный и Изабелла, обменялись обещаниями.

Кто мог предположить, что празднование этой помолвки в будущем станет причиной неисчислимых бедствий!

Историки-романтики утверждают, что 32-летний Иоанн был буквально сражен прелестью невесты и думал только о том, как заполучить ее для себя. Впрочем, думал он недолго. 30 августа 1200 г. король женился на Изабелле, отняв у жениха, но с согласия ее отца графа Ангулемского. Этот брак был слишком ранним даже для Средневековья. В те времена во Франции девушки обычно выходили замуж в пятнадцать, а в Англии в семнадцать лет; возраст вступления в брак молодых французов колебался от восемнадцати до двадцати пяти, англичан от двадцати двух до двадцати четырех лет. (В наше время Иоанн был бы непременно обвинен в педофилии, но тогда ранние браки в виде исключения допускались.)

Двенадцатилетняя девочка, ставшая собственностью человека причудливого, капризного и развращенного, могла бы под тяжестью своих унижений и переживаний сломаться и потерять себя как личность. С Изабеллой этого не произошло. Она выстояла, приобрела жизненную закалку и многому научилась у своего господина. Так что в один прекрасный день он увидел рядом с собой не игрушку, не слабое бесхребетное существо, а фигуру значительную, уверенную в себе и почти равную ему самому.

«Изабелла была одной из тех заметно повлиявших на ход событий сильных женских личностей, которыми так богата феодальная эпоха. Ближайшим последствием этого брака, больше напоминавшего похищение, – хотя и совершенное при пособничестве отца, – был распад королевства; именно из-за него разорвались личные связи, на которых держалась верность вассалов, и бароны, до сих пор пребывавшие в нерешительности, отныне будут настроены явно враждебно к королю Англии», – отмечала Р. Перну.

Оскорбление, подобное нанесенному семье Ла Марш, можно было смыть только кровью.

Лузиньяны являлись вассалами английского короля, но тем сильнее они почувствовали обиду. Изабелла стала женой Иоанна, тут уже ничего нельзя было поделать; но можно было попытаться заставить короля дорого заплатить за оскорбление. Семья Ла Марш отвергла суд, который предложил им Иоанн, приведя с собой наемное войско, и апеллировала к сюзерену их сюзерена, французскому королю. Это был смелый шаг; все феодальное право было построено на принципе: «Вассал моего вассала – не мой вассал»[4 - Не так обстояло дело в Англии. Все князья, духовные и светские, а также бароны, рыцари и шерифы приносили присягу непосредственно королю.]. Ранее Филипп не имел прав по отношению к Лузиньянам; теперь они появились. Только этого ему и было надо. Обрадовавшись случаю, который позволял ему поступить незаконно на законных основаниях, Филипп вызвал своего вассала на судилище. Когда же прошли все установленные обычаем сроки, пэры Франции постановили конфисковать континентальные владения Иоанна за измену, нарушение феодальных обязанностей и за неявку в суд по вызову сюзерена. Филипп, не мешкая, начал приводить в исполнение приговор.

Однако многие правоведы подчеркивают, что бароны одобрили слова короля, предложившего отнять владения у мятежного вассала, только «восклицаниями». Постановления, вынесенного с соблюдением всех феодальных норм, принято не было.

В 1202 г. скончался отец королевы граф Эмар. Иоанн как супруг Изабеллы вступил в права наследования Ангулемом.

Тем временем завоевание Филиппом Нормандии, наследственного удела английских королей, свершилось с необыкновенной быстротой: бесконечные вымогательства Плантагенетов истощили терпение самых преданных вассалов. Но губительную роль сыграло и полное бездействие Иоанна. Король, отмечает летописец, веселился по ночам и долго не вставал по утрам, нежась с молодой женой. В тот самый день, когда он отправлял в Нормандию своих лошадей, собак и соколов, чтобы они наверняка были уже там, когда прибудет он, опора английской обороны, неприступная крепость Шато-Гайяр, выходящая на Сену, открыла ворота врагу.

Современники считали, что из-за женской красоты произошло падение Анжуйского королевства. Эта великолепная, заботливо ухоженная, избалованная богатством и обожанием чувственная красота сочеталась у королевы с вкрадчивым обаянием и капризной мстительностью натуры.

Новые трагические события подлили масла в огонь англо-французской вражды.

Вдова старшего брата Иоанна Жоффруа, принцесса Констанция, ставшая герцогиней Бретонской, страшась козней семьи Плантагенет и опасаясь за жизнь сына Артура, отправила его ко двору Филиппа Августа. Когда молодой граф, повзрослевший, помолвленный с дочерью Филиппа, вернулся в свой удел, бретонцы встретили его как законного господина и наследника английской короны. Нормандцы же поддерживали Иоанна, который не мог избавиться от гнетущего чувства страха перед опасным юным соперником.

К этому времени Констанция заразилась проказой и умерла. Артур Бретонский лишился бескорыстной и преданной советчицы. Расчетливый Филипп сделал юношу своей марионеткой. Он посвятил его в рыцари и послал на завоевание Западных графств с небольшим отрядом в двести всадников. Принц, которому тогда было пятнадцать лет, овладел Мирабо и запер в замке города свою бабку Алиенору. Он собирался заключить под стражу эту уважаемую старую даму. На помощь матери двинулся Иоанн. Проявив редкую энергию и расторопность, он за 48 часов преодолел 80 миль. Судьба на этот раз сыграла ему на руку: он захватил в плен племянника. И тут его жестокая, садистская натура проявилась во всей красе.

Летописец Ральф из Когшелла рассказывает, что Иоанн приказал ослепить и кастрировать Артура, но старый наставник короля помешал гнусному деянию. Эта история использована Шекспиром в его пьесе «Король Джон».

Другая хроника приводит более правдоподобный рассказ: «…В Руанском замке после обеда в четверг перед Пасхой (3 апреля 1203 г.), когда он (Иоанн) был пьян и в него вселился дьявол, он убил его (Артура) собственной рукой и, привязав к телу тяжелый камень, бросил в Сену».

Так или иначе, но Артур «внезапно исчез». Никто не сомневался, кто убийца. Человеческое правосудие не настигло его, но он поплатился за него своими лучшими областями, которые даже не пробовал защищать.

Теперь Филипп выступал в роли мстителя за Артура. Он двинулся на захват англо-анжуйских владений в районе Луары. Это оказалось значительно менее трудно, чем в Нормандии. Подвижные сеньоры Анжу и Пуату никогда не обнаруживали по отношению к владычеству французских правителей того упорного отвращения, которое в течение столь долгого времени делало население Нормандии неутомимым врагом Капетингов. Лош, Шинон и большинство крупных городов и крепостей к 1204 г. изъявили покорность Филиппу. С необычайной политической ловкостью тот сумел удержать их за французской короной и заставил официально признать свое владычество.

Таким образом, обширное государство, созданное Генрихом Анжуйским в Западной Франции, уменьшилось до размеров одной Гиени. Королевство Франция, существовавшее до того времени лишь номинально, превратилось в самую грозную силу во всей Европе.

В этом же году, 31 марта, в Фонтевро возрасте восьмидесяти двух (восьмидесяти четырех?) лет скончалась Алиенора Аквитанская. Велико искушение заметить, что бедствия королевства Англия или безрассудство единственного сына свели ее в могилу. Кое-где проскальзывают намеки на разрыв сердца, постигший старую королеву от гнева при известии о падении Шато-Гайяра. Но она находилась уже в таком возрасте, что смерть не была преждевременной или неожиданной; скорее, был чудом любой подаренный судьбой день. Мы не знаем, какая болезнь стала причиной кончины – скорее, это был целый букет недугов. Но очевидно, что старая женщина уже устала жить и бороться.

Хочется верить, что ушла она легко.

Когда уходят такие люди, как Алиенора, смерть кажется неправдоподобной, немыслимой, оставшиеся чувствуют себя осиротевшими и беспомощными.

Не стало матери-королевы, которая имела большое влияние во Франции, что способствовало укреплению положения Иоанна на континенте. Она была единственной, кто не боялся в лицо говорить Иоанну о его ошибках. Но появился еще один человек, который бесстрашно позволял себе критиковать короля, осуждать его лень и нерешительность, призывать к смелым действиям – его молодая жена Изабелла. Отец посвящал свою единственную наследницу в хитросплетения взаимных претензий Франции и Англии, в центре которых находилось их графство, и девочка уверенно ориентировалась в западноевропейской политике. И если у нее пока не было житейского опыта и широчайшего кругозора знаменитой свекрови, то последовательностью и твердостью, которых не хватало Иоанну, дочь Эмара Ангулемского обладала вполне. Она восприняла поражение Англии как свое собственное и жестко упрекала мужа за слабость и бездействие.

Все источники отмечают ее выдающуюся красоту и милую, нераздражающую заносчивость юности, но подробностей вроде особенностей телосложения, цвета волос и глаз не указывают. Впрочем, сквозь скупые и часто нелестные характеристики Изабеллы нет-нет да и проглянет та невольно отмечаемая современниками неуловимая субстанция, которую принято называть воплощенной женственностью.

Плохо сохранившаяся надгробная скульптура Изабеллы рисует ее довольно изящной дамой с удлиненным лицом и полными щеками. Может быть, черты ее лица несколько излишне правильны, но такие изображения условны, к тому же это портрет уже немолодой женщины.

Известно, что непостоянный Иоанн был сильно увлечен женой. Она пользовалась его слабостью и не допускала до себя, пока он не обретет отвагу для борьбы за наследие предков. Прошло уже шесть лет с момента заключения брака, Иоанн замучил ее своим вниманием, но детей у Изабеллы не было. Однако она не горевала по этому поводу, не сомневаясь, что в нужное время Господь обязательно дарует ей обильное и здоровое потомство. Действительно, скоро она родила наследника, которому король дал имя Генрих – должно быть, в честь не раз преданного им отца; потом на свет появился погодок Генриха Ричард, названный, вероятно, в честь ненавистного брата. Затем в семье английского короля родились подряд три дочери.

Французский король потихоньку прибирал к рукам то, что мог оторвать от остатков Анжуйской державы. Любая потеря вызывала ярость королевы Изабеллы, у которой опасная изобретательность характера сочеталась с категоричностью и решительностью. Больше всего ее возмущала необъяснимая в некоторых случаях пассивность Иоанна. Так, комендант осажденного французами Руана умолял о помощи, но король в это время играл в шахматы и не пожелал прервать партию. Руан пал.

Королева тайно оставила Англию и переправилась на континент к матери, угрожая навсегда обосноваться в Бордо, если муж не возьмет себя в руки.

Иоанна мало заботило, что думают о нем в Европе. Его часто обвиняли в вероломстве – значит, считал он, признают его способности и хитрость; ставили в вину убийство Артура Бретонского – следовательно, боятся. Но он не желал, чтобы говорили, будто он может вернуть преданность жены, только прибегнув к вооруженной силе. Поэтому покинутый супруг лишь умолял Изабеллу возвратиться и мирился с тем печальным для него фактом, что она имела любовников. Зато ее избранников он приказывал убивать без суда и следствия. Впрочем, такие мелочи, как обоюдные измены, не могли поколебать взаимной преданности королевской четы как союзников и единомышленников.

Разорительное и бесславное царствование Иоанна продолжалось. Изабелла к этому времени превратилась в блестящую даму, в совершенстве владеющую светскими изысками и ухищрениями и уверенную в своем женском всемогуществе. Как и подобает доброй супруге, она была всегда на стороне мужа и старалась сглаживать гнетущее впечатление от его неординарного поведения. А оно действительно нередко вызывало удивление и негодование. Фаворитами Иоанна были Генри Кортни и Фулько, садисты и извращенцы, забавы которых очень нравились королю. Он заставил Юстаса де Вески отдать ему на ночь супругу Маргариту, внебрачную дочь шотландского короля Вильгельма; отравил дочь одного из знатнейших лордов королевства, Роберта Фицуолтера, Матильду, так и не добившись ее любви; он уморил голодом жену и старшего сына лорда Уильяма де Браоза, осмелившихся нелестно о нем отозваться. Король нашел гениальный по своей простоте способ заручиться послушанием лордов – забирать в заложники их сыновей.


<< 1 2 3 4 5 6
На страницу:
6 из 6