Робингуды из столичной подворотни

* * *

Так двух особ, ценительниц прекрасного,
Судьба направила на фирму «Росглавмясо».
Внедрить систему вентиляции
Надеялись доцент и соискательница.

Не женщины, а лишь продукт прогресса
Вошли в Ваш кабинет в волненье
стрессовом…

Учёных фраз они бы Вам пропели,
Когда б, увидев Вас, не онемели
От неожиданности странной и безмерной,
Что ОН есть Главный инженер…

В аквариумных водах Битюга
Средь заповедных заводей и лилий
Ловили щук мы на живца
И раков также в изобилии

Казалось, было не до Вас
Могла бы и забыть я даже,
Что есть на свете «Росглавмясо».
Увы, но сердцу не прикажешь.

Задумаешься тут невольно
О том, как наша жизнь сложна.
Я позвала бы Вас в приволье,
Но справка о внедрении нужна.

Я имела в виду документ, подтверждающий эффективность моей системы вентиляции. И по возвращении в Москву я получила его. По приказу Главного инженера Главный технолог встроил в наружное ограждение одного из цехов вентиляционную установку с теплообменником и поручил лаборанту снимать экспериментальные данные.

– Ну, мама, ты прямо Маяковский, – похвалила меня Кристина. – Лучше бы стихи писала, чем эти никому не нужные романы.

– Люба забыла упомянуть, что при этом Главный инженер недвусмысленно намекал на то, что она должна отблагодарить его сексом, – заметил Антон. – А моя мама меня учила добиваться всего только Законным путём.

– И как это вяжется с тем, что из-зависти к своей младшей сестре – моей маме, достигшей высокого общественного положения, твоя мама написала на неё донос? – спросил брат.

– Донос?! Не может быть! Мама была настоящей коммунисткой и всегда боролась за правду и справедливость.

– Надеюсь, ты не хочешь сказать, что я вру?

К счастью, у отца была возможность перехватить донос. Ладно, выпьем за родителей. И не будем вспоминать плохое. А потом я покажу вам фотографии наших недавних семейных поездок в Париж, Рим, Ватикан, Сан-Марино и так далее.

– Вы с женой прекрасно выглядите, – заметила Люба. – А Ваша дочь за рулём Порша просто красотка. Ваша семья – воплощение благополучия. Жизнь наградила вас завидной, яркой судьбой.

– Вот, папа, как надо жить, – язвительно заметила Кристина. – А у тебя даже костюма приличного нет.

– А мне ничего и не нужно. Люба – творческая личность. Благодаря Любе, я очень полюбил животных. Но из-за них мы не можем путешествовать. Они так переживают разлуку!

– Кстати, дядя Влад подарил папе шикарную книгу Петра Авена «Время Березовского», – заметила Кристина.

– Вот, послушайте, какими качествами обладал человек, сумевший так высоко подняться, – продолжил Влад. – Беспринципность, как отдельное уникальное качество. Бесстрашие, авантюризм, креативность, умение оказаться в нужном месте в нужное время и моментально усвоить требования рынка. Свою жизнь он определял кайфами – сколько кайфов, и за что он получил. Считал, что жизнь его закончится, когда закончится последний кайф. Кстати, когда вслед за ним «ушли» и его людей, один известный журналист, находясь в Киеве на Майдане, в сердцах произнёс, что когда-нибудь Путина провезут в клетке по Крещатику. Это было больше десяти лет тому назад. А теперь другие времена. И он боится, как бы не припомнили ему эти слова. Путин злопамятен.

Поговорили и о политике. Уроженец Приморья Олег кипел от негодования по поводу чудовищной аферы с выборами в его родном крае. Выигрывает один кандидат, и вдруг победившим объявляют другого.

– Я считаю, что единственный способ предотвратить дальнейшее развитие в направлении бунта, объединение оппозиции в борьбе за честные выборы, – заметила Люба.

К этому моменту Кристина уже напилась.

– Папа, ты себя выставляешь самым порядочным, самым добрым, самым бескорыстным. А забыл, как меня трахал?!

– Ты сама просила.

– Не ври!

– После ухода от своего первого мужи Паши ты по уши влюбилась в Амира и умоляла предоставить вам мою комнату для занятий сексом. Сказала, что за это дашь мне. А ты была тогда дьявольски сексапильна.

– Так ты, оказывается, не порядочный человек, а преступник! – крикнула я.

– Никогда никого не насиловал. Но если женщина сама просит, как отказать? И Пашина мать меня просила. В молодости очень смазливая женщина была.

– Ты извращенец! Слизняк! Теперь вспоминаю, что ты говорил, когда приехал свататься ко мне в Нижний Новгород. Ты говорил, что не знаешь, кого ты больше хочешь – мою маму, мою младшую сестру или меня, – крикнула я и вышла из комнаты.

– Мама, постой! Я спьяну сказала. Это не правда. Я не согласилась!

– А у нас на телевиденье, жизнь, как в гареме султана, – вмешалась в разговор жена племянника Лена. – Все сотрудницы были любовницами моего начальника. Те, кто помоложе, остаются ими до сих пор. Он на работе ходит в халате, надетом на голое тело. В гареме все дружат. Меня любят за то, что я не красавица и конкуренции никому не составляю. И в то же время деньги помогаю зарабатывать как менеджер по рекламе.

– Унас здесь прямо как у Джона Пристли в детективе «Опасный поворот», – заметил племянник Рома. – Говорить правду – всё равно, что сделать опасный поворот на большой скорости. Узнаешь правду, и в жизни всё может стать бессмысленно и пусто. Не станет иллюзий, рухнет привычный мир, умрёт надежда… Если вспомнить все свои грехи по отношению к разным людям и, собрав их воедино, направить на одного человека, то их вполне хватит, чтобы жертва покончила жизнь самоубийством…

– Давайте забудем об этом неприятном разговоре, – предложила Лена.

Однако мне стало совсем плохо. Почти в беспамятстве я опустилась на свою кровать. Но никто даже не поинтересовался, как я себя чувствую, и не надо ли мне помочь. Все напились и орали песни.

Чуть позже Лена с Ромой отправились в Кристинин коттедж продолжать гудёж. А я в пять утра уехала с таксой Лориком на дачу.

Несколько часов на природе успокоили нервы. Можно возвращаться домой. На железнодорожную станцию Люба обычно приезжала за час до отправления электрички. Это время я использовала для того, чтобы получить кайф. Кайф этот состоял в том, чтобы посидеть на веранде Макдоналдса, съесть восхитительное мороженое и угостить вкуснейшем картофелем фри голодных. Голодными были прежде всего галки. Я всегда садилась за столик рядом с ограждением, за которым тусовалась стая. Самые смелые галки взлетали на кованный барьер и просительно заглядывали в глаза, оценивая степень опасности. Те, кто помоложе, хватали ломтик и сразу улетали. А галки постарше садились на стол и долго смаковали картошку вместе с людьми, наслаждаясь тем, что с ними общаются на равных. Как ни странно, никто не возражал против такого соседства из соображений гигиены.

Во дворе у дома я увидела полицейскую машину. А возле боковой квартиры на первом этаже толпился народ.

– А вот и она, – указала на Любу соседка.

Ко мне направился сухощавый мужчина лет тридцати пяти в костюме и галстуке.

– Любовь Владимировна Раевская?

– Да, а в чём дело?