Позволь желаниям сбыться

– Хватай этого! Смотри! Он наверняка говорит не только по-арабски! Парень! – не подумав, костлявая фигура рванул в открытую дверь.

Брюнет улыбнулся, переполненный извинениями и сорвался с места, не то, чтобы остановить его, не то, чтобы последовать за ним. Молодой араб, увидев их, побежал прочь и уже через секунду выбежал на улицу через черный ход.

– Догоняй его! А ну стой! – зеленая рубашка, мокрая от пота, мелькнула в дверном проеме и скрылась из виду.

Началась погоня. Как оказалось, дети пустыни бегают довольно быстро и по пути роняют предметы, создавая преграды для своих преследователей. К тому же, высокая температура их вовсе не смущала, а даже подбадривала. Уже через пять минут такого темпа, Костя с Максом безбожно отстали, но сдаваться не планировали. Пусть даже их бег был едва быстрее прогулочного шага местных, они не могли упустить такой шанс, хотя оба не задумались, зачем им вообще этот несчастный человек.

Заходя все глубже в незнакомые им лабиринты, они вдруг заметили, что места вокруг становится все меньше, как и света. Неожиданный свист пролетающей пули заставил их остановиться. Такого нельзя было ожидать. В панике ребята озирались по сторонам, но вокруг не было ничего кроме стен. Снова послышался свист проходящей мимо пули, которая нашла покой в паре сантиметров от кроссовок Кости. Вскрикнув, оба парня сорвались с места и побежали, куда глаза глядят. Сзади раздался надменный смех и грубая арабская речь.

Здание сменялось одно другим, но они все были настолько похожи, что нельзя было понять ничего, кроме желтого монолита камня. Уткнувшись в тупик, Костя рухнул на землю. Его легкие горели пламенем, палящее солнце заставляло голову кружиться, кажется, больше нельзя сделать нормальный вдох, в его распоряжении был только этот сухой, сыпучий, горячий воздух.

Бежать больше было некуда, только назад. Он окончательно заблудился, а в голове пульсировали звуки выстрелов. Похоже, это было правдой. Только что он чуть не стал жертвой арабских бандитов. Вот бы сейчас в Москву. Вот бы сейчас январь. Снег повсюду, сугробы. Снежинки щекочут такой аккуратный нос Зои, она смеется и кидает в него снежком. Ледяной холод обдает лицо и сквозь белую мглу только ее серые глаза… Рядом с ним морской звездой раскинулся Макс. Казалось, нет такой силы, которая сможет поднять его с этой земли. Кроме приближающейся арабской речи.

– Я им живым не сдамся! Я буду бежать до последнего! – блондин вскочил на ноги, поправил прилипшие ко лбу волосы, а его зеленые глаза выражали решительность.

– Куда бежать, братец? Мы в тупике. И четвертая стена надвигается на нас арабским гулом, – его голос отдавал неподдельным отчаянием. – Тут даже спрятаться негде!

– Кому как! – худая фигурка быстро встала за своим массивным приятелем. – Это ты меня втянул в это безумие! Я слишком красив, чтобы умереть молодым!

– Это мы еще посмотрим, – он резко сел, выставив друга напоказ приближающейся угрозе. Тот был возмущен таким эгоизмом, поэтому с радостью пнул друга под зад.

В этот момент показались несколько крепких арабских мужчин с автоматами наперевес и своим видом резко охладили пыл молодой крови. Раздался выстрел. У Макса в глазах потемнело, ноги перестали держать его, дыхание остановилось. Он с шумом упал на землю.

– Вот и все, – силы покидали, поэтому левая рука тщетно пыталась ухватиться за ногу товарища. – Я только начал жить. Но у судьбы свои планы. Скажи Андреа, пусть будет счастлива с другим. А ты, вспоминай меня как можно чаще. Иди сюда, старуха с косой, – зеленые глаза в последний раз посмотрели на Костю и медленно закрылись.

– Э, братец, не хочу тебя расстраивать, но он в воздух стрелял, – парень пригладил короткие волосы и потупил взор, чтобы не разразиться смехом. Какая трагедия пропадает.

– Слава Богу! Не хотел бы я умереть с такими словами! Но импровизация – это так тяжело! Приходят в голову только глупости! А я ведь даже не решил, что надеть на свои похороны! – вновь оживший, он поднялся на ноги и начал отряхаться.

– Макс! Не пори чушь! У нас тут как бы проблемы! – Костя кивком показал на группу вооруженных людей, которые не без интереса наблюдали за происходящим. – Друзья мои! Давайте не будем ссориться! Мы пришли к вам с миром! – он натянул свою самую обольстительную улыбку и сделал шаг к толпе. Но когда увидел пару дул направленных в свою сторону, быстро передумал. – Видит Бог, я пытался!

– Кто вы такие и зачем гнались за Исмаилом? – заговорил самый европеоидный представитель компании на английском.

– Никто за ним не гнался! Нам просто нужно было спросить! – блондин выпучил глаза и обиженно надул губы. Потом шепотом спросил стоящего рядом настороженного друга: «Интересно, они все такие агрессивные или только те, кто живет на этой помойке?»

Остановив приближающийся смех, он поднял крепкие руки наверх: «Нам нужен Мустафа. Здесь все должны знать его. Мы подумали, что Исмаил молод, поэтому наверняка знает английский, в отличие от своего прадеда, поэтому и пошли за ним. Просим прощения!»

– Он мой отец! – возмущенный парень почти полез в драку за нанесенное оскорбление, но чей-то возмущенный крик заставил его остановиться.

– Еще раз прошу прощения! – вот уж удивительный народ, во сколько же лет ему принесли благую весть? Сдержав улыбку, он ждал, пока закончится это напряжение, а от них уберут автоматы, ведь страх его компаньона грозовой тучей висел в небе.

– Откуда вы знаете Мустафу? – тот же европеоидный мужчина прищурил темные как глубины океана глаза и поставил автомат вертикально, уверенно сжимая пальцами дуло. Все остальные быстро последовали его примеру.

– Да, откуда мы знаем Мустафу, Костя?! – блондин вопросительно смотрел на товарища.

– У него есть информация по важному для нас делу. Мы люди Дона. Антиквара из Европы, знаете его? – синие глаза удивленно наблюдали как подозрительные и враждебные лица сменились радушными улыбками. Они засуетились, и через пару минут кто-то организовал шатер и закуски.

– Меня зовут Ахмед, – главарь все также свободно говорил на английском, не догадываясь, что парни напротив сильно напрягают слух, чтобы коллективно догадаться, что скрывают его слова. – У Мустафы было одно дело, поэтому он отлучился. Обычно, он не выходит за рамки этого района в такое время. Воровство любит тьму.

Удивленно переглянувшись, два светлокожих отпили немного чая. Вот теперь Беркут начал волноваться. Воровство? То есть ничего легального его не ждет. Во что же он ввязался? Как наивно было думать, что всю эту роскошь ему дадут просто так. Еще и друга своего втянул в это. Его большие глаза умоляюще посмотрели на соседа, но тот уже запихивал в рот очередное подобие пирожков, именуемое самбусиками.

– Я не думал, что речь идет о незаконной деятельности, – серая майка вдруг стала тугой, как броня. Почему в ней так неудобно?

Араб рассмеялся, вызвав раскаты хохота за спиной: «Ты что серьезно? Разве не знаешь, что вывоз исторических ценностей за пределы любой страны карается властями?»

– Да, конечно, – перед такими людьми нельзя показывать свои сомнения, особенно, когда твой напарник устраивает концерты с предсмертными судорогами. – Долго нам ждать Мустафу?

– Он улетает в Лондон через пару часов, так что, думаю, очень долго, – мужчина погладил свою щетину и улыбнулся. – Его полное имя Мустафа Закир. Такие люди, как он, фото не делают, но вам удастся его найти по шраму в форме английской буквы д на правой щеке.

Макс издал нервный смешок, а из его хорошо очерченных губ посыпались мелко нарезанные кусочки баранины. Костя казался невозмутимым, что придавало уверенности. Вот это выдержка!

– Нам пора, – брюнет поднялся с плетеной лавочки и шагнул к выходу, ожидая своего друга. – Спасибо за угощение и информацию.

– Бог в помощь! В вашем деле нужно поскорее опериться и стать мужчинами, – Ахмед поправил белую широкую тунику и напряг мускулистую руку. – Вы играете с огнем, мальчики. Смотрите, как бы этот Дон не спалил вас заживо.

Зайдя в помещение, он вздохнул. Наконец, остался один. Поставив трость на ее законное место, он снял черное пальто и дорогой цилиндр. Казалось, нет конца и края московской грязи. Неужели, к этому можно привыкнуть?

Ровными шагами он подошел к огромному зеркалу. Смольные волосы все так же аккуратно зачесаны назад, черные глаза насмехаются над миром, а костюмчик как прежде идеально скроен. Он ухмыльнулся, сам не понимая, как же можно быть таким совершенным. Хотя за столько лет он давно изучил себя и то, что ему шло. Именно поэтому, этот оливковый костюм так изысканно смотрелся с рубашкой цвета стали, а треугольник платка в тон игриво выглядывал из нагрудного кармана, так и готовой утереть слезы очередной красавицы. Несмотря на осеннюю слякоть, его начищенные туфли выглядели так, будто никогда не покидали этой просторной комнаты. Быть Доном – это искусство.

Он направился к мини бару и извлек оттуда бутылку старинного виски. Два кубика льда дополнили картину в стакане. Удобное кресло с круглой спинкой, любимая сигарета. Такой прекрасный вечерний город в панорамных окнах.

– Надеюсь, красота никогда мне не наскучит.

Раздался стук в дверь. Принесли конверт. Конечно же, золотой. Конечно же, матовый. А он боялся остаться без сказки на ночь.

Содержимое гласило:

«О, странник юности моей.

Спустя столько лет… К добру ли?

Анна очнулась спустя пару часов. Внутри цветочной лавки все было на своем месте, предметы казались ровными и светлым. Она согрелась и, увидев старого лавочника, еле улыбнулась.

– Спасибо за помощь, господин. Я не знаю, как смогу отплатить вам за свое спасение, – ее невинные серые глаза были полны слез и смущения.

– Ох, бедное дитя! Разве стоит тебе благодарить меня? – старик пригладил свои седые волосы. – Я не заметил бы, даже если бы ты замерзла у моего порога. Это все Чарльз. Он принес тебя сюда, вызвал врача и дал все инструкции.

– Чарльз? – девушка удивленно подняла взгляд. – Кто он? Я думала, мне приснилось…

– Что ты! Он самый настоящий! – его морщинистые руки сложились на груди, будто в молитве. – Очень богатый человек, это ты и сама поняла. Но нет на свете человека с более добрым сердцем. Он покупает у меня цветы много лет. Всегда внимателен и вежлив. Всегда знает, что с чем сочетается. У него великолепный вкус.

В сознании Анна всплыл приятной наружности юноша с черными глазами и волосами цвета обожжённой глины. Его теплая улыбка могла бы согреть всю Англию, честное слово!

– Я принесу тебе бульон. Нужно набрать силы, – мужчина не без труда поднялся. – Потом поспишь, а завтра Чарльз обещал вернуться и помочь тебе со всеми проблемами.

Анна покорно сделала все, что требовалось, и впервые за свою несчастную жизнь уснула с полным желудком и улыбкой на лице, потому что завтра увидит его.

Старик жил со своей женой в закулисье цветочного рая, поэтому стоило только первым лучам пробиться в витрину, как Анна начала обивать порог. С утра подморозило, и по улице Лондона двигались неуклюжие мужчины, похожие на пингвинов в этих своих пальто и костюмах. Прошло несколько часов, но похорошевшая со вчерашнего дня девушка все никак не хотела отойти от двери. Она всматривалась в каждого прохожего, пока, наконец, не увидела взявшегося из ниоткуда долгожданного гостя. В отличие от остальной массы, он шел ровно и грациозно. Он был намного выше, чем Анна помнила, широкоплеч, в элегантном пальто и цилиндре, а в правой руке его сияла серебряная ручка трости из красного дерева. Вне себя от радости, девушка вдруг вспыхнула и побежала в подсобку. Колокольчик оповестил о первом покупателе, и лавочник двинулся ему навстречу.