Управляемые сны – 2. Если Душа не спит

Мне казалось, что я «взорвусь», если не выражу все свои мысли на бумаге. Очень быстро и легко, находясь на волне творческого подъема, я написала свою первую книгу «Управляемые сны» (первоначальное авторское название: «Путь астрального воина. Сновидящим»).

В «Управляемых снах» я описала свой путь в поисках знания и то, что среди множества духовных учений меня привлекли книги Карлоса Кастанеды и отраженные в них знания о толтекском учении. В книге «Управляемые сны» я назвала себя воином и сновидящей. Это вызвало много вопросов у читателей, и здесь я постараюсь ответить на них.

Слова являются лишь нашими посредниками в общении, и не каждый человек может не то что понять суть сказанного, а хотя бы приблизиться к ней… Сновидящий – это тот человек, который имеет склонность познавать мир с помощью снов. Некоторые люди не видят снов, но прекрасно сновидят наяву – это называется выполнением проекции, медитацией или гипнотическим трансом.

Для меня понятие воин может отражать суть того, что человек борется за свое осознание, борется со своими слабостями, недостатками… и пытается разгадать неразгаданное – свою суть и суть окружающего мира. У такого воина нет врагов, кроме собственного внутреннего несовершенства, невежества, важности.

Еще раз повторяю: Сновидящий – это тот человек, который имеет внутреннюю склонность в большей степени использовать свои сны для познания неизвестного. Для осознанного путешествия в притягательное неизвестное, чтобы не потеряться, ничего не остается, как принять решение: быть воином – жить жизнью воина…

Поделившись в книге «Управляемые сны» глубоко личными переживаниями с читателем, я не ожидала получить огромное количество писем, в которых вместо рассказов о сновидениях говорилось об истории собственной жизни, о судьбе…

Конечно, мне было интересно увидеть свои отражения в откровенных и разнообразных рассказах читателей. В письмах часто говорилось о внутреннем одиночестве. Но такое одиночество или минуты одиночества свойственны всем.

Практически в каждом письме я видела отраженные грани наших соединений… Из этих писем я поняла, насколько все мы похожи друг на друга, а значит, не одиноки, и в то же время различаемся единственностью и неповторимостью своего восприятия мира…

Похожи, потому что являемся людьми и живем в соответствии с настоящим моментом времени, истории. С одной стороны, наше одиночество на самом деле выражает полноту чувства собственной важности. Теряя худшую сторону чувства собственной важности, мы теряем и чувство одиночества. Как будто рушится невидимый барьер, который ограничивал и отделял всех друг от друга.

С другой стороны, теряя чувство одиночества, начинаешь видеть «картину» целостного мира, в котором ты просто определенного цвета кусок «мозаики» и имеешь свою индивидуальную «форму» и «оттенок», и только это и есть твое отличие…, и ты в этом отличии прекрасен, единственен и неповторим. И тогда такое одиночество понимается совершенно в другом смысле. Оно не исчезает, оно вечное, и это не печаль о паре, как некоторые могут думать…

Это вечное одиночество человека объясняется тем, что он сталкивается с лицом смерти наедине. Все рано или поздно проходят через эту таинственную «дверь» в мир иной, но все равно каждый человек проходит ее в одиночестве.

Или первый вздох родившегося младенца… Это одиночество младенца, вкусившего со вздохом первый «поцелуй» жизни. Младенец один на один с этим новым знанием, и он еще не может словесно объяснить его, как и тот человек, который «улетает» из физического тела – «улетает» в другие миры безвозвратно для данного времени… И здесь ему уже не нужны слова объяснений.

Так человек, открывая новые миры неизведанных пространств, остается один на один со своим потрясающим открытием – знанием, которое часто трудно выразить словесно и в которое другому человеку сложно поверить.

Такое одиночество одновременно присутствует во всем сущем индивидуальном осознании, и его нет в целом, в единении, в сути…

Ричард Бах отразил это состояние одиночества, написав легенду о чайке Джонатан Ливингстон. На пути знания каждый человек уходит от своих собратьев и идет по пути к неизведанному в одиночестве. Таким образом проверяется и испытывается его индивидуальность, его возможность самостоятельно достичь высот совершенства.

В дальнейшем человек может, предельно развив все свои способности, на абстрактных крыльях силы и удачи достичь тех, кто уже прошел этот трудный путь в одиночестве. Но на самом деле одинокому путнику это неизвестно. Он каким-то образом узнал или вспомнил о тайне, о потерянном рае, ставшем легендой, и более в арсенале его знания-багажа ничего нет, кроме надежды и устремления… Очень многие ищущие находятся в таком одиноком «полете» к пределам известного и неизвестного…

Часто звонившие и писавшие мне письма просили написать продолжение моей личной истории. И я пыталась, но написав несколько страниц, читала их и видела все уже совсем по-другому. Мне не нравился текст, он как будто был не моим. Проходило время, я снова садилась за стол, но уже на следующий день, читая написанное, понимала, что и это – не то, как будто совсем не я пишу свою историю…

То есть, как только какой-либо эпизод достигал объема нескольких страниц, через некоторое время у меня возникало ощущение, что то, что я написала, не отражает настоящий момент времени, так как я снова изменилась и все вижу под новым углом зрения.

С другой стороны, я понимала: что-то, что со мной происходит, является лишь показателем движения энергии – нечто трансформировалось и постепенно зрело во мне. Наконец я поняла, что мне мешает писать новое ощущение – чувство, как будто я начинаю ускользать из данного времени, и поэтому для меня лично начинает теряться сама идея описания данного опыта. Я более не чувствовала смысла в подобной работе.

Также благодаря тому, что я очень открыто описала свою личную историю в «Управляемых снах» и опубликовала координаты (по которым меня можно было отыскать), мне удалось узнать «отражающие волны» или «следы», оставленные книгой. Поэтому особенно остро я стала ощущать невероятно огромную ответственность за все свои высказанные мысли…

Я стала сомневаться и думать, что благодаря изданию новой книги, не говоря о уже о старой, мне не хватит внутренних резервов души на все те невидимые линии связи, которые будут образованы и которые уже есть между мною и совершенно незнакомыми мне людьми с их чувствами, проблемами, непостижимыми действиями…

В итоге я все более сомневалась: писать ли мне продолжение. И чем больше я сомневалась, тем настойчивее образы сновидений требовали от меня того, чтобы именно я очень откровенно делилась с другими людьми знаниями, открытыми в осознанных снах.

Образы сновидений

В глубине куда смотрю я, погружаясь в себя,

Прячется бесконечность, полная силы,

Страна моего двойника лучезарного света.

Зов мой слышен ему, и я наполняюсь жаром.

Он идет мне навстречу, и тихо звенит легкой

рябью озеро, неведомая даль…

Радость в сердце, Дух свел нас в месте тайны.

Пришло время для танцев силы,

мы входим в друг друга.

Я рождаюсь в Духе, пора вечной жизни приходит…

Путь, Любовь сердца, я иду в никуда,

Улыбаясь Птице Свободы, что сверху парит.

Я и Он, единство интенсивной любви.

Кругом беспредельность, движение воли…

Тихо песня звучит, горит ясно свеча.

Смиренно смотрю, знание рядом парит, дожидаясь.

Переживаю его, это магия мира.

Я безупречен, несгибаемо и легко мое

Странствие дорогами Сердца…

    Юрий Захаров.
    Стих-песня о заказанном сновидении

Те образы из снов, которые я опишу в дальнейшем, не являлись плодом моего воображения или тем, что было создано мною. Здесь я не собираюсь что-либо доказывать тем, кто в это не верит. Возможно, и я бы не поверила, если бы мне кто-то рассказал об этом, пока не убедилась во всем на личном опыте. Для меня это остается фактом, фактом текущего момента жизни.

По тому, как я общалась с образами из снов, не сразу, но постепенно я убедилась в том, что они являются реально существующими где-то, в каком-то неизвестном мне мире.

Сначала я во всем сомневалась, так как в снах чаще не получала полных ответов. В основном мне приходилось что-то разгадывать, искать смысл увиденного. Также были сны, очень точно передающие знание, в котором у меня не было и тени сомнения. Это зависело от подвижности восприятия, от наличия во мне свободной энергии на данный момент времени или от тех существ или сущностей, кто эту энергию давал.

Часто во сне я больше знала, понимала, действовала, а когда рвалась ткань сна, и я просыпалась, наоборот, ничего не знала, не понимала и не хотела действовать…

Поэтому образам из сна, чтобы как-то донести до меня свое знание, приходилось как бы создавать мой сон, который становился очень ярким впечатлением другой действительности и глубоко врезался в память.

В отношении образов я руководствовалась правилами, которые сложились в ходе моих исследований. Вот они: