Угнанное пианино

– А почему же Пьеро не белый, а в полосочку? – с пристрастием спросила она.

– Потому что белых Пьеро навалом! – не сдавался Антон. – А сейчас это самая что ни на есть мода на дамское бельё во Франции! Чтоб чередовались: полосочка серая – розовая, серая – розовая!

– Ну, знаешь ли… – растерялась Вероника.

И вдруг смысл подарка начал доходить до неё.

– Дамское бельё… – повторила Вероника. – По-моему, я не давала тебе повода дарить мне такие интимные подарки. Ну-ка, Мыльченко, забирай…

И она решительно сгрузила струящуюся кучу в руки Антошке.

– Ой, Вероника, Вероника, не обижайся! Ну она же такая красивая, эта пижамка! И тебе идёт-то как!

– Ну вот и уходи-ка ты со своей пижамкой домой. Надо же – придумал! – Вероника, казалось, была настроена решительно.

Антон не мог смириться с отказом.

– Ну, Вероника, ну ты посмотри на неё как следует! Какие панталончики! – проныл он.

А ныть, общаясь с девушками, никак нельзя. Этого начинающий покоритель дамских сердец ещё не знал. Девушки свирепеют от нытья.

– Сейчас ты у меня получишь панталончики… – рассвирепела и Вероника.

Но Антошка проявил завидную прыть.

– А вот ещё ночной колпачок, Вероника! – воскликнул он, подпрыгивая и помахивая в воздухе таким же розово-серым шёлковым изделием. – К пижамке! С пумпончиком! В нём спать нужно, он причёску берёжет!

Вероника покосилась на циферблат настенных часов. Стрелки показывали, что наступило время свидания.

– Да что ж ты никак не поймёшь! – всплеснула руками она. Выставить Гуманоида из дома она уже просто отчаялась.

– Погляди, как здорово смотрится! – почувствовав её слабинку, тут же сильнее засуетился Мыльченко. – Я сейчас примерю! Вот! Штанишки!

С этими словами он уселся на пол и схватился за пижамные штаны.

– Не вздумай раздеваться! – испугалась Вероника.

– Не, я прям на джинсы! – успокоил её Антоша, действительно нацепив шелковые панталоны поверх своих джинсов. – Вот… Теперь кофточку… Ты не смотри, что на мне велико кажется, Вероника. Это ничего, что я прямо на куртку меряю. Ты же на голову выше меня, так тебе пижамка в аккурат будет. Видишь, раз мне на куртку чуть-чуть внатяг, значит, тебе на голое тело самое оно…

– На какое ещё голое тело! Мыльченко…

– Ой, не на голое! В смысле, на тебя вообще! – испугавшись, что ляпнул что-то не то, оправдывался Антон, стараясь облачиться в пижаму ещё быстрее. – Самый раз! Самый раз! Во, смотри!

– Боже мой! – воскликнула Вероника, когда через минуту Антоша встал перед ней. – Весь оделся.

Антон надел на мокрую голову шёлковый колпачок, разгладил его ладонями.

– А теперь я и в колпачке, – он галантно поклонился. – Готов. Вот я и Пьеро. А? Красавец?

– Гуманоид, то есть Антоша, ну, понимаешь… – не нашлась, что сказать, бедная девочка.

– А знаешь, какие сны тебе будут в этой пижамке сниться! – воскликнул Антоша, мечтательно закатывая глаза.

– Да уж… – вздохнула Вероника.

– И рукава длинные – специальные, – с вдохновением подхватил Антон. – Чтобы тебе во сне лицо ногтями не расцарапать.

– Да я и не собираюсь себя царапать, – удивленно пожав плечами, начала Вероника.

Но не договорила. В это время позвонили в дверь.

Вероника бросилась открывать, краем глаза успев заметить, что Антоша подобрался к зеркалу и с довольным видом в нём себя разглядывает.

На пороге стоял Богдан, держал в руках букет крупных роз и лучезарно улыбался. Наступил миг настоящего женского счастья для Вероники… Она тоже улыбнулась. Но вспомнила про своего первого посетителя. И улыбка исчезла с её лица…

– Привет, Богдан, – пробормотала девочка.

– Здравствуй, Вероничка… – встряхнув благоухающий букет, произнёс Богдан. – Это тебе. Поздравляю.

– Спасибо! – кивнула Вероника, не чувствуя той радости, какую она ждала вот уже несколько дней, едва узнала о предстоящем свидании. – Богдан, я так ждала тебя, но…

В этот момент из комнаты, дверь в которую была закрыта, выскочил Антон Мыльченко в полосатой пижаме.

– И она не мнётся, смотри! – воскликнул он, прыгая козликом. – Я специально на диване повалялся.

Восьмиклассник Богдан опешил. Конечно, он Антона узнал – да и кто в их школе не знает старика Мыльченко?

– А это что такое? – хмыкнул Богдан. – Вероника, что это у тебя тут Гуманоид по квартире скачет?

Антошу с детских лет дразнили Гуманоидом – за всё, чем отличалась от остальных его многогранная личность. Поэтому Антон великодушно не обижался на своё межпланетное прозвище. И даже гордился им – в порывах поэтической или вселенской грусти.

– Богдан, понимаешь, он пришёл меня поздравить… – начала оправдываться Вероника. – Он вообще-то мой одноклассник.

Веронике показалось, что не так уж сильно Богдан и против того, чтобы Антоша поздравлял её на правах нейтрального одноклассника. Ей сразу стало легче.

– А во что это он одет? – вот что заинтересовало сейчас Богдана, и он принялся внимательно разглядывать поэта. – То ли во что-то дамское, то ли в тюремное… Что, Гуманоид, теперь так и живешь – небо в клеточку, друзья в полосочку?

– Ты ничего не понимаешь, Богдан, – презрительно качнул помпоном Антоша. – Это самая модная пижама сезона. Французская! Мой подарок Веронике.

Вот тут-то и началось то, чего бедная девочка боялась больше всего.

– Ты уже принимаешь в подарок пижамки, да, Вероника? А также другие предметы туалета. Очень мило, – проговорил Богдан, ехидно прищуриваясь.

– Богдан, понимаешь… – Вероника растерянно посмотрела на Богдана, потом оглянулась на Гуманоида.

– Понимаю… – Богдан тоже пристально посмотрел на Антошу, и голос его стал зловещим. – А что, Гуманоид, ты думаешь, что моя девушка примет в подарок твой клоунский костюм?

– Да, – с достоинством ответил Антоша, и Вероника посмотрела на него уважительно. – Примет. Потому что эта пижамка…