Дорога к мечте

– Так ты мне не занял? Мы же ведь с тобой договорились… Час уже болтаешься здесь – и не догадался? – пошла в наступление на балеруна растрёпанная девушка.

– Но для девушек же своя очередь… – парень продолжал оправдываться, однако голос его звучал всё неувереннее.

– А ты что, не мог подойти к этой очереди, спросить: «Девчонки, кто последний?», а потом сказать, что вот тут моя девушка занимает, она скоро придёт. И всё! – как глупцу-молодцу, принялась объяснять только что прибывшая мадемуазель.

Танцор в обтекаемых штанишках совсем сник. Видимо, понял, что был неправ, сообразил, до чего же нетрудно на самом деле было догадаться и сделать так, как подруга сейчас ему объясняет.

Девушка утащила своего тюху-матюху к дверям малого зала, какое-то время слышался её резкий голос, но вскоре и голос, и сама эта парочка, слились с общим гулом, закружились толпой.

Приободрившаяся Граня двинулась к дверям главного зала. Здесь публика оказалась исключительно женская. Разве что, привлечённые красотой отдельных певиц, крутились тут закоренелые дамские угодники из числа претендентов в танцоры.

Граня сумела найти конец своей очереди, узнала о порядках, о требованиях. Сколько человек планируют набрать, с какими особенностями голосов. А также кучу всего совершенно нового и интересного.

– Распевают под рояль, а потом включают «минусовку», – с видом знатока (такое всегда отыскиваются в любой очереди) изрекла взрослая рыжеватая девушка с огромными накладными ресницами.

– Откуда ты знаешь?

– Да я тут с самого начала стою! – сообщила девушка. – И два года назад на их кастинге была, когда только вообще проект открывался и они всех заново набирали.

– А тогда тоже сначала под рояль распевали?

– А трудно под их минусовку петь? – сыпались на неё вопросы.

– А если я слов ихних ещё не знаю – другое-то что-то они разрешат спеть?

– Сразу можно в тональность попасть?

– Так чего ж – не взяли тебя тогда?

Всезнающая девушка отвечала-отвечала, но на вопросе о том, что взяли её или нет, замолчала. Вздохнула – и принялась рассказывать о несправедливости и интригах, которые устроили ей – ведь она мно-о-гих, о-очень многих на этом проекте знает. Там и во втором сопрано интриговали, и теноры, и даже из непоющей хореографической команды нашлись недоброжелатели, которые помогли закрыть ей дорогу к светлому искусству.

Агриппина постаралась абстрагироваться, чтобы не заполнять голову глупой, давно и хорошо известной чепухой, которую несёт каждая болтливая неудачница.

Вставила в одно ухо наушник (другое обязательно должно быть на макушке! Чтобы ничего не пропустить из происходящего!), нашла в своём девайсе файл с записью номеров, где участвует группа хора первого сопрано, и принялась в очередной раз прогонять партии вместе с ним. Беззвучно шевеля губами – как недавно папа в телевизоре (его голос тоже был тогда блокирован этими же самыми наушниками).

Воспоминание о папе, и вслед за ним подоспевшее воспоминание о маме, о, о тех дурацких проблемах, анкетах и прочей дуристике неприятно хлопнули девочке по кумполу.

А вслед за ними вспомнилась и главная жуть этого дня – понимание неизбежности в виде фамильной фигурной груши. И новое открытие себя. Здравствуй, дерево, здравствуй, груша…

Здравствуй, получается, и звёздная карьера в шоу-бизнесе… В смысле – здравствуй и прощай, так и не начавшись.

Агриппина принялась придирчиво разглядывать фигуры певиц. Пусть танцовщицы спокойно продолжают курить бамбук, а вот каковы же конкурентки?

Вот стоит натуральная каланча, вот булочка – румяная и сдобная, да ещё и с таким пронзительным сладким голосочком, только поросёночка в кукольном театре озвучивать! А верещит – не заткнёшь… Вот очень даже симпатичная – и лицом хороша, и фигурой стройна. И вот, и вот ещё какая – точно княгинюшка, ланитами румяна, бровьми союзна (как сказал бы приколист-папочка), лепота, лепота!

Глумиться, поддерживая в себе конкурентный позитив, Граня могла бы долго – но зачем? Да, красивых девчонок здесь и правда оказалось много. Если каждую обсмеять, меньше их всё равно не станет. Надеяться на то, что все красивые плохо поют? Допустим, по невероятной случайности так и произойдёт. Что это даст? А то – что будут выбирать певиц из некрасивых. И тогда окажется, что из всех некрасивых – она, да, точно, она, Агриппина Градова, будет тут САМОЙ КРАСИВОЙ! Самой сценичной, самой пластичной. Не говоря уже о том, что лучше всех поющей. Надо в себя верить. И точка.

Граня дома уже много раз репетировала. И пела, аккомпанируя себе на пианино по нотам распечатки скачанного из интернета клавира. И, глядя в телевизор, где шла запись спектакля, пыталась разучить все несложные движения хоровой группы с самыми высокими голосами. У неё получалось, получалось, реально! И сейчас получится.

Получится.

Граня вставила второй наушник, полностью погрузившись в давно знакомую феерию…

Однако это не помешало ей заметить, что двери в зал открылись, и выскочивший из-за них дяденька в пушистом свитере приглашает следующую претендентку.

Нет, двух следующих певиц! Причём, как услышала Граня, в зал он позвал не тех девушек, которые занимали очередь и должны согласно этой очереди сюда идти, а тех, на которых мужчина показал.

И пусть это оказалась не Граня, её воодушевление усилилось. Он выбрал одну высокую взрослую девицу – ей явно лет двадцать пять было, не меньше, и одну тоже высокую, но явно малолетку. Года на два, максимум, Агриппины постарше.

– Опять длинных наприглашал! – недовольно зашипели где-то далеко от Грани.

– Значит, им только высокие и нужны – кордебалет будет! – засмеялась кудрявая блондинка с большим ртом. Для вечного хохота, казалось, и предназначенного. Сама блондинка была средненькая – не большая, не маленькая. И хорррошенькая, забодай её комар (как любил папочка Гранин говаривать).

– Какой кордебалет – там нет кордебалета! – не поняла шутки многоволосая девушка-казашка. – Я месяц назад на спектакле была.

– А теперь будет. – улыбнулась блондиночка.

– Ай, а правда! – айкнула девушка с толстой нотной папкой в руках. – Новый состав – новые требования.

– Конечно – по росту подбирают. – подхватила ещё одна. – Нас тут вон сколько – вот и выберут одинаковых. Одинаковый рост, одинаковые голоса. На первые сопрано повыше ростом, на вторые пониже…

– На меццо-сопрано – карликов, а на контральто – гномиков! – хорррошенькая блондинка снова захохотала.

Все на миг замерли, сквозь её беззаботный хохот осмысливая возможность такого подбора.

Но затем первой опомнилась девушка с нотной папкой:

– Да нет там никаких меццо-сопрано! И контральто одно – у богини Иштар. А у всех остальных солисток лирико-драматические сопрано. А хор, а хор…

– Так если реструктуризация! – не сдавалась блондинка. – Всё если изменят, всё переделают. Их проект, они хозяева. Вон, какой серьёзный кастинг, – если бы надо пару-тройку новеньких на ввод найти, в два часа бы управились. Не-е-ет, кастинг не на шутку, многолюдный такой. А значит, и изменения серьёзные. И афиши не висят – заметили? Может, и ребрендинг они проведут – и название заменят, и имена героев, и вообще весь сюжет. А? Мало ли что?

Претендентки заволновались. Две, как отметила Агриппина, даже отбежали от основной толпы и скрылись за входной дверью. Видимо, совсем ушли. Это было Гране только на руку. Вот так удаляются конкурентки… Ну, что ещё такое пугающее блондинка сообщит?

– Мраморова, ты чего там сидишь? – раздался вдруг голос с другого конца фойе.

Девушки оглянулись на этот голос и увидели, как из-за прикрытого тяжёлой шторой служебного хода вышел ещё один мужчина – молодой и такой же, как и кудрявая блондинка, беспечно-весёлый.

– А мы тебя ждём. – продолжил мужчина и, остановившись среди толпы танцоров, замахал руками блондинке. – Давай скорее, Тайка устала, теперь ты иди на сцену, подпой девчонкам.

Блондинка кивнула девчонке с нотами, подмигнула Агриппине и умело просочилась среди плотно обступивших её девчонок, никого не задев.

«Выходит, это тоже певица была, – поняла Граня, – или даже артистка. Раз её на сцену зовут и подпеть предлагают. А кому подпеть? Наверняка тем, кто кастинг проходит. Да – значит, она точно из хора! Интересно, из какого?»

По обычному бытовому голосу отличить обладателя первого сопрано от второго сложно. Наверное, только большие специалисты умеют. Граня, сколько ни пыталась вспомнить голос кудрявой насмешницы, так и не вспомнила.

А сама девчонка ей очень понравилась – полная её, Гранина, противоположность. Эх, если бы удалось поступить на проект, если бы можно было с этой Мраморовой общаться…

Хотя, конечно, и без подружек на настоящей сцене было бы тоже очень и очень хорошо! Только бы… Только бы…