На неведомых дорожках. Сборник рассказов

– В Занадворовку.

– А я, по-твоему, где живу?

– Не знаю.

– В Занадворовке. Ох, я подумал, что у меня с головой совсем плохо. Ты, наверное, приехала погостить к кому-нибудь и ещё не успела познакомиться с моей Ксенией? Зашла в гости по-соседски знакомиться?

– Да, заодно картины здесь свои развесила, – сыронизировала я. – Я уже два года здесь живу. Вероятно, Инютины переехали в другой посёлок ещё до меня, поэтому я их не знаю?

Молодой человек посмотрел на меня так, будто я сказала глупость. Я начала сомневаться в том, что всех знаю в посёлке. Сижу в своём домике, пишу картины, мало общаюсь с местными. Гость никак не мог согреться, и я подумала, что надо с этим что-то делать, а потом продолжать беседу. Я принесла обогреватель, включила его в розетку. Гость уставился на него как на диковинку, хотя в нем не было ничего необычного – обыкновенная электрическая обогревательная пластинка, которую можно найти в любом магазине, где есть отдел бытовой техники.

– Что это? – спросил он, показывая на обогреватель.

Отвечать было не обязательно: от обогревателя уже начало исходить тепло, и молодой человек с наслаждением протянул к нему руки, забыв, кажется, обо всем: обо мне, о том, где находится. Боясь нарушить уединение гостя, я осторожно присела на соседнюю табуретку, и посмотрела на него. В молодом человеке было что-то дьявольское. Если бы я сейчас писала Мефистофеля, то лучшего натурщика не нашла бы. После того как он рассказал о цели своего приезда, я была целиком на его стороне, но при всем желании помочь ему ничем не могла. Я была не знакома с Инютиной Ксенией.

Мой гость, наконец, согрелся. Поставив ноги поближе к обогревателю, принялся напевать себе под нос какую-то песенку. Его брюки были заляпаны грязью. Грязь начала подсыхать и отваливаться серыми струпьями. От мокрых носков пошел пар. В комнате запахло сыростью. Лезть в грязь без всякой надобности ни один водитель не станет. Я поинтересовалась:

– Машина застряла?

– Да, – посмотрев на меня, молодой человек засмеялся, – застряла.

– Где?

– Да, здесь, недалеко, – он показал куда-то в сторону. – Петрович, на моё счастье, на тракторе ехал, помог вытащить. Если бы не он, – гость обречено махнул рукой, – до сих пор бы буксовал. Сапоги дырявые, ноги промокли. Ничего, – он показал на носки, – высохнут. Думал, воспаление подхвачу, но, кажется, все обойдётся.

– Какая у вас машина? – спросила я для поддержания разговора.

– «Победа», – быстро сказал гость, весело засмеялся и начал рассказывать о том, как вчера чуть не утопил в реке машину, и как потом вместе с Николаевичем её вытаскивал. В общем, с его слов, он выходил горе-водитель. – Сама знаешь, какое возле моста течение. Николаевич оступился… и его понесло. Я за ним…, – с задором врал он, потому что вчера в посёлке такого случая не было. Но гость рассказывал с таким азартом, что мне не хотелось уличать его во лжи.

Закончив рассказ, гость пододвинул тарелку с холодной котлетой, оставшейся после вчерашней пирушки, взял руками, сунул целиком в рот и невнятно проворчал:

– Погода дрянная. Лето называется.

– Да, погода не летняя, – согласилась я.

– В чей же я все-таки дом зашёл? – снова спросил он.

– В мой.

Гость засмеялся. Дожевав котлету, сказал:

– Ну, в таком случае я пошел.

– Я провожу.

Гость вышел из комнаты, я вслед, но его уже нигде не было, будто растворился в воздухе. Я бросилась во двор, но там молодого человека тоже не было. И машина за забором не стояла. Я вернулась домой, поискала в сенях на вешалке его плащ. Плаща не было и сапог тоже. Мне стало не по себе. Не мог же человек так быстро выйти из дому, сесть в машину, завести её и уехать? И Найда не лаяла, что на неё не похоже.

Спустя несколько дней после описанных событий я спросила одну пожилую соседку – старожилку посёлка, с которой была в дружеских отношениях, она часто приходила ко мне просто поболтать, не знает ли она в нашем посёлке Ксению Инютину.

– Знала, миленькая, – сказала она. – Это твоя бабушка.

Точно – девичья фамилия бабушки Инютина, а я забыла об этом. Итак, одну Ксению Инютину в своём посёлке я нашла. Но маловероятно, что она та самая, которую искал гость. Бабушка не могла быть невестой того молодого человека: она умерла пять лет назад. Но, когда я упомянула, как звали моего загадочного гостя, соседка неожиданно заволновалась, и воскликнула:

– Не уж то Николай приходил!

– Вы с ним знакомы? – спросила я.

– Была. Николай был женихом твоей бабушки. Разбился он на машине перед самой их свадьбой. Мучается он на том свете, Ксению ищет.

В скором времени я продала дом – жить мне в нем стало не уютно, потому что я все ждала, что сейчас снова заявится ко мне Николай в поиске своей невесты. В призраков я никогда не верила и теперь тоже, но все таки лучше с ними не пересекаться.

Жизнь прекрасна

Говорят, в семье не без урода. Так вышло, жребий пал на меня. У меня дефицит гормона счастья. Этот термин перешёл к нам из прошлой жизни, когда мы находились в материальных телах. Если бы я знала, что произойдёт отклонение в третьем перерождении, ни за что не согласилась на него. Тонкое тело, как сейчас у меня, может жить вечно, перерождение необязательно, но мне захотелось новых ощущений. Второе я пережила без нарушений. Было только ощущение времени, когда каждая секунда дорога и хочется использовать её с пользой, как говорил один книжный герой: чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Странное ощущение, если живёшь вечно. Но оно быстро прошло и мне захотелось что-то новенькое. И вот я снова получила, что хотела.

Раньше я была всем довольна, а сейчас меня ничего не устраивало. Хотелось крушить ломать все, что попадалось на пути. Я устраивала на Земле землетрясения, насылала на берега цунами, тропики превращала в пустыни, гибли животные. Но я не находила в этом удовольствия, которого так хотела. Меня не радовала ни цветущая благоухающая поляна, ни пустыня, оставшаяся от неё после очередной моей шалости. Я не находила себе место на Земле.

Сородичи считали меня повёрнутой, и смеялись над моими проделками. Сколько бы я не крушила, они все восстанавливали. Пустыни снова наполнялись жизнью – всходили травы, зацветали цветы, озера наполнялись водой. У выживших животных рождалось потомство. Спустя некоторое время по зелёным лугам снова паслись стада.

Однажды в поисках приключений я залетела в ухо дикой коровы и поняла, что мне не хватает для счастья – материального тела.

– Я хочу жить в теле, которое приходит в восторг оттого, что в него попадает еда, – сформулировала я цель и добавила. – Но только не в коровьем.

Я летала над землёй и не находила животного, в котором хотела бы жить, дышать с ним одним воздухом, чувствовать то, что и оно. Мне хотелось, чтобы оно обладало не только инстинктами, но и разумом. И меня озарило – надо снова создать людей, какими мы были раньше, из плоти и крови!

Я вспомнила теорию Дарвина – человек произошёл от обезьяны. Труд превратил её в человека.

– Надо заставить это животное трудится и будет у меня первый человек – разумное существо, – решила я.

Но у меня ничего не получилось. Обезьяна пахала как вол, но в человека не превращалась. Я впала в отчаянье, но отказаться от намеченного не могла. Такая у меня натура!

Когда-то на Ньютона свалилось яблоко, и он догадался о существовании силы всемирного тяготения. Со мной, можно сказать, произошло то же самое, только на меня свалилась идея генетического вмешательства. Просто так обезьяна в человека не превратится, нужно её генетически модифицировать, догадалась я и принялась за работу.

Ура! Ура! Ура! У меня получилось: обезьяна стала человеком. Люди снова заселили Землю. Я была счастлива и горда за себя и своих питомцев. Бросить людей на произвол судьбы, живите, как хотите, я не могла. Я дала им жизнь и чувствовала перед ними ответственность, поэтому начала их учить уму разуму – жить цивилизовано. Мне хотелось, чтобы люди были уверенны в завтрашнем дне. Я решила научить их строить дома, возделывать поля, держать домашних животных.

Глядя на людей, я не могла нарадоваться – какие сообразительные они у меня получились! Стоило мне бросить в землю зерна пшеницы, дождаться их всходов и созревания, а потом шепнуть на ухо кому-нибудь из людей, что надо бы собрать урожай, люди сами догадывались, как молоть муку и выпекать хлеб.

Результатом своей работы я была довольна: люди сыты, обуты, одеты, радуются жизни. Чего ещё я могла желать! Однако в повседневной суете, я забыла о своём желании, ради которого все это затеяла. Возможно, если бы не один случай, я бы не вспомнила о нем.

Однажды, летая над цветущим лугом, я увидела парня. Он рвал цветы, собирая их в букет, и напевал какую-то весёлую песенку всего из одного слова «ля», которое не уставал повторять. Очевидно, он был счастлив. На меня нахлынуло неудержимое желание узнать, чему он так радуется. Я подлетела к парню и залезла в ухо. Он этого не почувствовал, только отмахнулся, как от мухи.

Я смотрела на мир его глазами и не понимала, что происходит. Все преобразилось, будто до этого было покрыто густой пылью, а сейчас сделали генеральную уборку. Трава стала зеленее, ромашки, которые парень рвал – ослепительно белыми, а небо… Я ещё никогда не видела такого голубого неба! Мне показалось вот это и есть потерянный рай, который искали люди прошлого. Его надо искать… Я вдруг догадалась – парень влюблён. Потерянный рай надо искать там, где живёт любовь. На меня нахлынули воспоминания. Прежде чем согласиться перейти жить в тонкое тело, я долго думала. Моё сердце было не свободно, мне казалась, что существует взаимность. Если бы я не узнала об измене любимого, то моя жизнь сложилась иначе. Я бы послала подальше страх перед смертью и прожила бы обычную жизнь в окружение детей и любимого человека. Но он женился на другой, и мне терять было нечего.

В браке мой бывший возлюбленный был несчастлив. Я радовалась, думая, так ему и надо. Когда он развёлся, я приходила к нему во сне и напоминала о себе. Он не знал, что я перешла жить в тонкое тело. Искал меня среди людей. Хотел возобновить наши отношения. Конечно, все его старания были напрасны. Я довела его до психиатрической больницы, потом в этом раскаялась. После больницы он улетел жить на другую планету. Тогда многие переселялись на другие планеты, и Земля опустела.

В голове юноши я услышала имя – Марта. Оно звучало нежно и ласково как соловьиная трель. Мне стало невыносимо тяжело, если бы я умела плакать, затопила бы луг слезами. Вылетев из уха парня, я полетела в горы в надежде найти там успокоение. Горный воздух всегда действовал на меня благотворно, даже в те времена, когда все на Земле разрушала. Успокоившись, я снова вернулась на луг. Парня там уже не было, и я полетела в город. Догнала я его возле двери коттеджа.

– Ник, это ты! – открыв дверь, радостно воскликнула мама Марты, – Сейчас Марточку позову. Она приводит себя в порядок. Марточка хочет сегодня быть особенно красивой.