Не злите ведьму. Часть 3

Власов ни в чём не виноват. У него распоряжение Мирона во всём меня слушаться, поэтому вся ответственность лежит на мне. А Демид с горя, наверное, утопился – он же художник, а у творческих людей душа ранимая. Потом Власов всё же усомнился в правильности моих действий и вызвал пострадавшим «скорую» – я в это время бродила по лесу в поисках нужных трав, поэтому ничего не знала. Вернулась в деревню, а там нет никого. Анатолий Павлович только через три дня приехал, когда Мирон в больнице в себя пришёл. Новости я не смотрю, поэтому не знала, что меня в чём-то обвиняют, пока Власов пару часов назад мне об этом не сказал. И про то, что Демид погиб, я тоже только что узнала. А паспортные данные уже давно сменить хотела, чтобы навсегда вычеркнуть бывшего мужа из своей жизни. Все обвинения в свой адрес я отрицаю, сотрудничать с правоохранительными органами готова.

– Санта-Барбара какая-то… – шумно выдохнул следователь, закончив перечитывать мои показания. – Ладно, разберёмся. Обвинения против вас выдвинуты третьими лицами, пострадавшие вашу вину тоже отрицают, но пока идёт следствие, посидите под подпиской о невыезде. А компроматы ваши я к делу приобщать не буду, потому что это не моя подведомственность. Этим пусть ОБЭП и отдел по борьбе с коррупцией занимаются.

Вот так. Всё просто, и прятаться мне больше не нужно. И даже ругать Власова не за что – он и в этот раз поступил правильно, хотя Мирон и велел ему держать меня подальше от проблем, от Артура и от полиции.

– Инициатива наказуема, – напомнила я после того, как за следователем закрылась входная дверь.

– Зато вы опять улыбаетесь, – заметил он с грустной усмешкой. – Если я попрошу забыть о том, что между нами произошло, вы сможете это сделать?

– Уже забыла, – соврала я, прекрасно понимая, что возникшая между нами неловкость останется навсегда.

Ну или можно попросить Фросю, чтобы она немного покопалась там, где у Власова хранится ценная информация, и убрала всё, о чём он вздумал сожалеть.

Глава 52. Из огня да в полымя

Подписка о невыезде подразумевает необходимость оставаться по месту регистрации, поэтому на поездку в Лесное пришлось просить разрешения у следователя. Но у меня была объективная причина – там живёт столетняя старушка, у которой сын в областной больнице лежит. Бабулечка от волнения и помереть ведь может, а у меня для неё видеосообщение есть, которое нужно срочно передать.

– Вы оба собираетесь ехать? – раздражённо уточнил следователь, поскольку Власов тоже временно был невыездным.

– Ага, – кивнула я. – Анатолий Павлович кто-то вроде личного телохранителя. Он меня от невесты Мирона Карпунина защищает, она же неадекватная.

– А в вашей компании вообще хоть один адекватный человек есть? – последовал логичный вопрос, после чего нам разрешили поездку с условием вернуться в тот же день.

– Я же говорила, что он согласится. Нормальный же дядька, – с довольной улыбкой обратилась я к Власову, когда мы уже выезжали за город в его автомобиле.

– Угу, – отозвался Анатолий Павлович и бросил короткий взгляд на зеркало заднего вида. – Хороший дядька. И ребята, которых он нам на хвост посадил, тоже хорошие.

– Где? – удивилась я и начала крутить головой в поисках упомянутого хвоста.

– Серая десятка за нами от самого дома едет, – уточнил Власов. – Надеюсь, вашему лешему не придёт в деревянную голову отправить их в гости к водяному?

– Но они же ничего плохого не делают, просто нас сопровождают, – беззаботно пожала я плечами.

Два дня прошло, и Власов всё это время вёл себя так, будто и правда обо всём забыл, а я чувствовала себя распутницей, соблазнившей девственника. Не знаю, почему так, но неловкость испытывала только я. Глупо и неприятно – ну переспали мы, и что?

– Эля, можно задать вам один вопрос? – отвлёк меня от очередных копаний в себе его голос.

– Да хоть сто, – разрешила я.

– У вас свежий рубец на левом боку. По виду рана была получена около месяца назад и уже затянулась, но она точно была не поверхностной, её нанесли ножом снизу вверх, а потом ещё и провернули лезвие. Анатомию вы не хуже меня знаете, поэтому я не буду перечислять органы, которые могли пострадать при подобном ударе, но это точно вызвало бы массивное кровотечение, в том числе и внутреннее, а операцию вам не делали.

– Ого! – восхитилась я. – Вы что, на патологоанатома учились?

– В юности у меня был друг, который умер от такого ранения раньше, чем приехала «скорая», – не принял он мою шутку.

– У вашего друга под рукой не было древней ведьмы-утопленницы, – поморщилась я. – Не думала, что этот шрам может вызвать вопросы. Рубец и рубец. Зажило уже, чего волноваться-то?

– Но это ведь не месяц назад случилось, а всего неделю. Или я не прав?

Вот ведь… Я, например, его не разглядывала, когда мы в спальне Мирона занимались тем, о чём нужно забыть. Нельзя же быть таким дотошным.

– После того, как я закончила ритуал на кладбище, Демид ударил меня ножом и бросил в канаву, – пришлось мне расщедриться на объяснения, поскольку недосказанность могла стать причиной для очередной неловкости. – Водяной меня из воды вытащил, а Белена исцелила.

– А мне вы об этом не сказали, потому что не сочли нужным, – подытожил Власов.

– Но всё нормально же. Оно только в первый день немного беспокоило, а теперь совсем не болит. Да и какая разница? Я ведь жива. Жалею только, что при первой встрече, когда Демид в меня деревянными пулями стрелял, я ему ноги и руки сломала, а не шею. Вряд ли Назар смог бы ему башку потом на место прикрутить.

Анатолий Павлович только вздохнул в ответ. Не знаю, с какой целью он интересовался моими шрамами – из любопытства, наверное. Белена обещала, что когда магия ко мне вернётся, собственный целительный ресурс даже шрам уберёт, как уже случилось с дыркой от деревянной пули в плече. Вопрос только в том, вернётся ли эта сила вообще, если её до сих пор нет.

Дальше до самого Лесного мы ехали в молчании и слушали шансон, хотя я предпочла бы что-нибудь повеселее. Власов время от времени смотрел через зеркало заднего вида на следовавшую за нами машину, коротко усмехался, качал головой, а потом снова становился серьёзным. А в оставленном на попечение Нефёда и Фроси доме нас ждал сюрприз.

– А вот и да!

– А вот и нет!

– А вот и да!

– А вот и нет!

– А вот и да!

– А вот шиш тебе! Даже спорить не буду, потому что я прав!

– Пфр-р-р…

Последний звук издал конь, топтавшийся по дощатому полу в «гостиной».

– Марфа! – обрадовался Нефёд моему появлению и сам полез с обнимашками, что было ему несвойственно.

– Эля, – напомнила я.

– Да какая разница? Скажи этой кикиморе, чтобы она коня увела, а? Я ей говорю, что тута не конюшня, а она твердит, что ты разрешишь ему остаться.

– Тута не конюшня, – строго сообщила я Фросе. – Зачем вы вообще эту зверюгу сюда привели? Семёныч же ругаться сейчас прибежит.

– Он в лес по грибы пошёл, а коня с собой не взял, – пожаловалась мне кикимора.

– Вы меня с ума сведёте, – вздохнула я и строгим взглядом намекнула Фросе, что её непарнокопытному другу пора восвояси. – А Никадим где?

– Так он в малиннике крапиву продирает, чтобы ты свои нежные ручки и ножки не обстрекала, – улыбнулся во весь свой широченный рот домовой.

– В малиннике? А это где? – нахмурилась я, пытаясь припомнить, растёт ли вокруг дома малина.

– Ну так это… – растерялся Нефёд. – Везде. Деревня-то большая.

– То есть он не здесь, а где-то на чужих участках хозяйничает? – уточнила я.

– Ну так лес-то весь твой, – не понял домовой, что именно меня смутило. – Деревня, значит, тоже твоя. И малина. И крапива. Я сказал ему, что ты крапиву не любишь, вот он и старается. А что? Не надо?