Русская развлекательная культура Серебряного века. 1908-1918

П. П. П. [Потёмкин П.] «Идя по вешнему газону…» / рис. Мисс // Сатирикон. 19126. № 22. 26 мая. С. 5.

Псковитинов Е. Искусство и война. Что делать современному художнику? Пг.: Типолитография Е. Манасевича, 1914.

Рак В.Д. «Присовокупление второе» в «Письмовнике» Н.Г. Курганова // XVIII век. Сб. 12. Л.: Наука, 1977. С. 199-224.

Творчество А.Т. Аверченко в отзывах современников / вступ. ст., подгот. текста и примеч. Д.Д. Николаева // Комическое в русской литературе XX века / сост. и отв. ред. Д.Д. Николаев. М.: ИМЛИ РАН, 2014. С. 368-417.

Фомин Д.В. Н.Н. Евреинов и художники: от Старинного театра к «Кривому зеркалу» // Русское искусство. XX век: исследования и публикации: [Продолжающееся издание]. Т. 2. М.: Наука, 2008. С. 552-638.

Художественно-юмористический календарь-альманах на 1914 год. СПб.: Новый Сатирикон; Типография «Виктория», 1914.

Цег. [рец. на: Н. Евреинов. Самое главное. Для кого комедия, а для кого драма в 4 действ. СПб.: Госиздат, 1921. 138 с. Ц. 1500 р.] // Красная Новь. 1921. №4. С. 284.

Чапкина-Руга С.А. Альбом Мисс «Купидоновы проказы» // Среди коллекционеров. 2012. № 3 (8). С. 28-32.

[Эттель В.К.] Графика и книга: Очерк художника Влад. Эттель // Искусство. Журнал искусств, литературы и техники. Временник Гублитосекции и Сибирского художественно-промышленного практического института. Омск. 1921. № 1. С. 81-86.

© Лощилов И.Е., 2017

Женская культура как развлечение мужчин[278 - Пользуюсь случаем поблагодарить всех, кто своими советами, уточнениями и рекомендациями живо отозвался на этот материал, – Л.Г. Панову, А.К. Жолковского, А.Л. Соболева, Р.Д. Тименчика, а также О.А. Симонову.]

Геннадий Обатнин

Вне столь давно опубликованных воспоминаниях газетного журналиста и поэта Николая Александровича Карпова (1887-1945), называющихся «В литературном болоте», находим следующий эпизод[279 - [Карпов] (Журнал «Наше наследие» в электронной рубрике «Редакционный портфель» размещает публикации, не вошедшие в печатную версию журнала или напечатанные с сокращениями.) Фрагменты воспоминаний Н.А. Карпова, в том числе приведенный эпизод, были опубликованы С.В. Шумихиным: [Карпов, 1999, с. 8]; см. также: [Серпинская, 2003, с. 309-310].]:

Журнал «Женщина» пытался конкурировать с популярным московским «Журналом для женщин» и «Дамским миром», помещая «полезные советы» и сочиненную переписку с мифическими читательницами.

Все эти журналы составлял Сно. Не редактировал, а именно составлял, так как редактировать там было нечего. Делалось это таким образом. Расклеивая новый номер, Сно весь материал и рисунки брал из старых номеров тех же журналов, справедливо полагая, что при розничной продаже случайные читатели систематически этих журналов не читают. Наконец, материал в номере подавался в новых комбинациях, и к нему добавлялся материал из старых номеров журналов других, подчас уже угасших издательств. Главными сотрудниками Сно были клей и ножницы. За грошовый дополнительный гонорар сам Сно писал для журнала «Женщина» «полезные советы хозяйкам» по косметике, по уходу за кожей лица, по солке огурцов и так далее. И сам же смеялся по поводу этих писаний:

– Воображаю, что будет, если какая-нибудь дура воспользуется моими рецептами и советами! от моих кремов и способов сделать кожу нежной у старой лошади шкура слезет! <…>

Переписку с читательницами в журнале «Женщина» вел тот же Сно. Он сочинял письма от имени несуществующих поклонниц журнала и отвечал на эти письма. Подписывал он свои ответы каким-то аристократическим псевдонимом, в подражание популярной «Игрушечной Маркизе», подвизавшейся на этом поприще в другом журнале. В таких вещах Сно имел уже опыт, так как раньше ему пришлось работать в каком-то питерском женском журнале, где другой журналист, его приятель, вел переписку с читательницами, избрав себе поэтический псевдоним «Ночная Фиалка». Про Ночную Фиалку Сно рассказывал забавный случай. В редакцию женского журнала явилась приехавшая из провинции молодая помещица и выразила горячее желание познакомиться с Ночной Фиалкой. Она восхищалась стилем, пышными метафорами, лиризмом и вообще талантом Ночной Фиалки. В ее пылком воображении рисовался образ моложавой, милой, приветливой, культурной женщины-аристократки, в строгом английском костюме, с нежным сердцем и отпечатком тихой грусти на породистом лице. С просьбой познакомить ее с талантливой писательницей она обратилась к околачивающемуся в редакции Сно.

– Сейчас Ночной Фиалки нет в редакции, и неизвестно, когда она будет, – любезно сообщил ей Сно, – но, если желаете, я вас провожу к ней на квартиру.

– А будет ли это удобно – беспокоить ее на квартире?

– Вполне. Она будет польщена познакомиться с поклонницей ее таланта.

Приезжая была в восторге. Сно привел ее в грязнейшие «меблирашки» на Лиговке, где обитала Ночная Фиалка. Его спутница, охваченная волнением перед встречей с талантливой писательницей, сначала не обратила внимания на подозрительный вход и грязную лестницу, совсем не гармонировавшие с обиталищем нежной аристократки, и лишь очутившись в полутемном коридоре с запахом кошек и щей, пугливо схватила спутника за руку и вскричала:

– Куда это мы идем?

– К Ночной Фиалке, – хладнокровно отозвался Сно и распахнул перед ней дверь.

В маленькой клетушке за столом сидел лысый, с неряшливой щетинистой бородой, растрепанный субъект в грязной нижней сорочке и что-то усердно строчил. На столе стояла бутылка водки, стакан и тарелка с солеными огурцами.

– А, Женька! – весело закричал субъект, завидев гостей, – проходи, дерябнем по рюмочке. А я с утра угобзился <…>. Где ты подцепил эту шмару? Прямо – краса природы, совершенство! Проходите, мамзель-стриказель, дербалызнем по единой!

– Боже! – в ужасе вскричала приезжая. – Кто это такой?

– Ночная Фиалка, – спокойно отозвался Сно. – Имею честь представить!

Приезжая бомбой вылетела из комнаты, а вслед ей загремел дружный хохот Сно и Ночной Фиалки.

Журнал «Женщина» издавался в 1907-1916 гг. супругами Богельман[280 - См.: [Харрис, 2001, с. 365-366].], но с двухлетним перерывом (1910-1912); имел подзаголовок «Мать – гражданка – жена – хозяйка» (до 1913 г. – в другой последовательности) и редактировался разными людьми. Среди них мы не найдем журналиста и прозаика Евгения Эдуардовича Сно (1880-1941)[281 - В упомянутой выше публикации С.В. Шумихина год смерти Е.Э. Сно обозначен как «после 1935?»; нашу дату берем из комментария к сб.: [Русская стихотворная сатира.., 1974, с. 637].], которого Д. Хармс в своем дневнике занес в составленный им шуточный список «Естественных Мудрецов» (правда, позднее вычеркнул) [Хармс, 1991, с. 425]. Журнал печатался в Петрограде, и к 1915 г. в нем помещали свои произведения второстепенные писатели: А. Грин, Борис Лазаревский, Николай Агнивцев, Юрий Зубовский, Яков Годин; постоянным сотрудником был Лев Гумилевский, чье имя не раз встречается и в других женских журналах; писали для журнала Александр Рославлев и автор процитированных выше мемуаров Н.А. Карпов[282 - См., например: [Карпов, 1915, с. 4]. Кстати, в том же номере журнала «Женщина», где было опубликовано стихотворение Н.А. Карпова, помещена неподписанная статья «Разведение огурцов в комнате» [Б. п., 1915].]. Впрочем, печатались и такие не столь известные поэты, как С. Михеев или Ирина Т.[283 - См., например: [Михеев, 1915, с. 14; Ирина Т., 1915, с. 12],]Появлялась там и Ольга Снегина, а под этим псевдонимом скрывалась писательница Ольга Павловна Сно (1881-1929)[284 - См., например: [Снегина, 1915]. Как сама О.П. Снегина, так и ее знакомство с С.А. Есениным в апреле 1915 г. (датируется на основе инскрипта поэту) давно попали в поле зрения есениноведов; см.: [Ломан И., Ломан А., 1970, с. 198-199]. В этой статье собраны биографические сведения о самой писательнице, приведены ее девичья фамилия (Тутковская) и годы жизни, объясняется происхождение псевдонима (перевод фамилии мужа, англичанина по происхождению), а также показана связь одного из ее очерков с поэмой «Анна Снегина». Все перечисленное вкупе с рассмотрением ее как одного из прототипов для заглавной героини поэмы можно найти и в других, более поздних, трудах специалистов; см.: [Шубникова-Гусева, 2001, с. 406-409, 448-451].]. Отметим, что и сам Сно был весьма плодовитым писателем, автором сценок, коротких юмористических рассказов, фарсов, буффонад, шаржей, пародий и тому подобной продукции[285 - Сборник Е. Сно «Веселые миниатюры» (1915) имел подзаголовок «Буффонады, шаржи и пародии» и был издан в качестве бесплатного приложения к журналу «Женщина». Кстати, некоторые из сюжетов Сно повторно обрабатывал в разных жанрах; например, рассказы «Вегетарианец», «Авиатор» и «Доброжелательница» были после сборника «Чертополох» опубликованы в сборнике «Юмористические рассказы» (см.: [Сно, 1911, с. 75-78, 108-110, 155-157]), а также в виде сценок-диалогов (см.: [Сно, 1915, с. 126-127, 155-159]). То, как именно писатель относился к пропаганде женского равноправия, хорошо показывает сценка «Наоборот (В конце XX века)», где действующие лица, три женщины – Ольга Людмиловна, Вера Надеждовна и Мария Татьяновна, делят между собой Павлика, милого сердцу каждой из них [Сно, 1915, с. 114-120].]. «Байка», рассказанная им про Ночную Фиалку, по своему характеру вполне подходила бы к тому типу юмора, который хорошо знаком по рассказам Антоши Чехонте (кстати, это литературное родство Сно ценил: у него есть политическая притча «Толстый и тонкий», а некоторые из его произведений – например, рассказ «Живая хронология» – имеют подзаголовок «по Чехову»). Но ни у него, ни у его жены, автора массовой женской прозы, не нашлось произведения с подобным сюжетом, хотя один из рассказов Сно, написанный на эротическую тему, имел подзаголовок «Из женских писем»[286 - См.: [Сно, 1911, с. 101]. Сознаемся, однако, что нам остался недоступным второй том сборника Сно «Женщина и смех» (1914), где также мог появиться рассказ на тот же, что в мемуаре Карпова, сюжет.].

Журнал «Женщина» включал большой модный отдел с подотделом траурных мод (1915) и выходивший без подписи раздел «Почтовый ящик», где давалось довольно много советов по уходу за кожей лица в ответ на обращения подписчиц, скрывавшихся под именами разной степени претенциозности, вроде «Черных глазок». В 1915 г. здесь по любому поводу советовали продукцию фирмы «Деланж», что в иной ситуации заставило бы задуматься об оплаченном рекламном заказе, но, учитывая сведения из процитированного мемуара Карпова, скорее, о возможном незнании автором других марок косметики. Кроме того, в журнале был нерегулярный отдел «Косметические советы»; некоторые из них в самом деле, учитывая информацию Карпова, выглядят как выдуманные, что заставляют предположить авторство мужчины. Например, средство для полосканья рта: 140 г спирта, столько же хинной тинктуры, мятной и анисовой эссенций, «хорошенько смешать и профильтровать»[287 - См.: Женщина. 1915. № 3. С. 23.]; или средство от выпадения волос: лимонного сока 5 г, экстракта хининного 12 г, тинктуры шпанских мушек 6 г, бергамотной эссенции 16 капель и 100 г. «бычачьих мозгов», которые следует сначала вымыть в холодной воде и распустить на пару[288 - См.: Там же. № 10. С. 31.]. Примечательно, что каждый номер журнала «Женщина» завершала страница плотной бумаги, расчерченная на четыре почтовые открытки для того, чтобы читательницам было легче в него написать. Аристократических псевдонимов, о которых упоминает Карпов, в журнале «Женщина» было несколько. Например, «Маленькие письма к женщинам» помещались за подписью Графиня Кэт; были также заметки Княжны 3. под названием «Элегантная женщина», порой появлявшиеся и под полным именем Княжны – Зизи (что заставляет вспомнить известную повесть В. Одоевского). И Графиня с Княжной, и их тексты, разумеется, могут быть плодом творчества Сно. Кроме того, здесь писала Мимоза, а порой появлялись неподписанные «Современные беседы», например, о видах любви и современных формах ревности, а также о различных пониманиях красоты[289 - См.: Там же. С. 25.].

Судя по известному четырехтомному справочнику «Библиография периодических изданий России. 1901-1916» (1958-1961), в 1910-е годы в чиновном Петербурге выходило меньше женских журналов, нежели в бойкой Москве[290 - Рекомендательная библиография И. Юкиной, кроме «Журнала для женщин» и «Женского дела» (о которых ниже), фиксирует также «Мир женщины» (1912-1916) и «Женскую жизнь» (1914-1916, выходила под общей редакцией с «Журналом для хозяек»; см. справку о нем, а также роспись содержания с раскрытием ряда псевдонимов: [Симонова, 2007]). Всего один раз вышел «двухнедельник» «Женщина и война» (1915) и «Женский календарь» (1914-1915). См. подробнее: [Юкина, 2003, с. 168-169].]. Из них три разные «Хозяйки» имели сугубо прикладной характер, как и ряд модных журналов общего (вроде «Вестника моды», «Моды», «Парижских мод», «Новейших мод») или специального типа (детские моды или моды на случай). Два петербургских журнала, «Женский вестник» и «Союз женщин», переписками с читательницами не занимались, будучи сугубо идейными органами женского движения (как журнал «Работница», являвшийся органом ЦК РСДРП). Остаются, собственно, всего лишь упомянутые Карповым журналы «Женщина» и «Дамский мир», который вопреки его информации издавался в столице, а также безнадежные для наших задач «Дамский листок» и «Для счастья женщин». Несмотря на усиленные поиски, нигде псевдонима Ночная Фиалка выявлено не было, не фиксирует его и «Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей» И.Ф. Масанова, что заставляет усомниться в правдивости рассказа Сно. Правда, надо признаться, что в доступных нам трех библиотечных собраниях (Национальная библиотека Финляндии, Российская национальная библиотека и Библиотека Академии наук) эти популярные издания представлены с существенными лакунами, иногда всего по одному номеру за год. «Дамский мир» сначала был насыщен аристократическими псевдонимами, как реальными, так и подозрительными, вроде таинственных Баронесса В. и Баронесса П.[291 - Например, из номера в номер баронесса Л.А. фон Нольде, автор массовой продукции на модные мистические темы, вела раздел «Оккультный ящик», где давала советы своим читательницам. Некоторые из материалов были подобраны соответственно ориентации журнала, как, например, неподписанная статья «Салонные игры petit jeux» (Дамский мир. 1912. № 2. С. 35-36), где описывалось времяпрепровождение в беге с яйцами, скачках на диванных подушках, совместном поедании яств девушкой и юношей без помощи рук, жуя навстречу друг другу, тушении свечи предварительно закружившимся человеком с мешком на голове и прочие маленькие радости салонных бездельников.] В дальнейшем, начиная с 1913 г., содержание этого журнала стало более идейным, и в нем появилась по крайней мере одна публикация Анны Мар[292 - Рассказ «Мимоза»: [Мар, 1913].], а также обзоры женского движения[293 - См.: [Серебрякова, 1913].]. Кстати, отметим, что именно Анна Мар была едва ли не единственной писательницей, которая попыталась использовать потенциал не только женской, но и дамской культуры в серьезных целях. В остальном литературная часть «Дамского мира» была привычно убогой: на фоне, например, М. Кострицкого-Ордынцева даже спорадическое появление Анны Боане (псевдоним Анны

Карловны Яворовской), мимо которой равнодушно проходишь в других изданиях, оставляет яркое впечатление. Надо отметить, что специальные издания феминистского толка явным излишеством считали разделы мод и корреспонденций[294 - Строго феминистский «Женский вестник», издававшийся женщиной-врачом и общественной деятельницей М.И. Покровской (1852-1922?) в 1904-1917 гг., первоначально не имел ни полноценного литературного раздела, ни раздела писем в редакцию, в нем «не было ни иллюстраций, ни статей о моде и уходе за собой, ни советов по ведению хозяйства, было лишь минимальное число рекламных объявлений» [Харрис, 2011, с. 362]. Из серьезных литераторов в число его сотрудников входили О. Шапир и М. Ватсон, а в остальном издание, несмотря на его саморекомендацию как журнала литературного, пробавлялся переводами из Катулла Мендеса и рассказами Юлии Ленской (например, о том, как жена после первой брачной ночи пришла в такой ужас от произошедшего, что уже навсегда отказала в близости мужу; см.: Женский вестник. 1904. № 2. С. 39-40). Но и в этом журнале со временем появился Отдел для читательниц, где сначала публиковались их письма, но не ответы на них (о его роли см: [Крадецкая, 2013, с. 78-79]). Этот жанр использовался с идеологическими целями: например, обсуждался вопрос, где лучше женщины могут добиться равноправия – в семье или в обществе. О популярности журнальных переписок свидетельствует, в частности, тот факт, что, например, в 1913 г. в «Дамском мире» появился раздел «Переписка читательниц», где публиковались не только ответы на вопросы подписчиц, но и сами их вопросы друг другу – своего рода социальная сеть, только на страницах печатного органа (см.: [Симонова, 2008а]). В «Женской жизни» для этой цели существовал отдел «Беседы Джоконды» (подробнее о нем см.: [Симонова, 20086]), а в «Женском деле» таким же разделом заведовала Б. Рунт, свояченица В. Брюсова. Разумеется, сфера распространения практики подобной переписки была гораздо обширнее. Уже с самого начала выхода журнала «Весна» его главный редактор, Н. Шебуев, завел раздел переписки с читателями (см.: [Соболев, 2012, с. 9, 17 и др.]. Можно вспомнить также деятельность редактора «Вестника знания» В. Битнера, который был погружен в переписку с читателем из провинции, давая советы по самым мелочным поводам, отчего журнал имел гигантский успех. Битнер созывал районные съезды своих подписчиков и, в конце концов, учредил для них нагрудный знак (см.: [Пильский, 1929, с. 224]). Аналогичной, хотя и не столь масштабной, деятельностью занимался И. Ясинский, который под псевдонимом Независимый вел в «Биржевых ведомостях» раздел провинциальной почты.], а литературный отдел сводили в лучшем случае к прогрессистским виршам канувших в Лету доморощенных поэтесс или, на худой конец, к М. Гальперину, автору романса «Ветка сирени»[295 - О популярности этого текста говорит желание некоторых из писателей вступить с ним в полемический диалог; см., например: [Ливкин, 1916].] и, что не менее важно, мужу писательницы Ады Чумаченко. В женских журналах для более широкой аудитории в целом за литературой следили почти так же плохо, исключение составляло лишь московские «Женское дело» и, пожалуй, «Мир женщины», где публиковались не только такие знаменитости, как Валерий Брюсов или Сергей Бердяев, но и, например, временно модные авторы – Г. Вяткин или М. Папер (правда, Гальперина мы встретим и здесь). Да и поведение писателей с именами порой оставляло желать лучшего. Например, в «Журнале для хозяек» была помещена редакционная заметка под названием «Литературная “этика”», в которой в форме ответа на письмо читательницы, заметившей, что рассказ Вл. Ленского, помещенный в журнале, уже был один раз напечатан в 1912 г., сообщалось, что такая печальная практика существует, и приводился пример подобного же поступка А. Каменского, забравшего за уже напечатанный рассказ значительный гонорар[296 - См.: Журнал для хозяек. 1914. № 16. 14 августа. С. 31.].

Блоковский источник псевдонима Ночной Фиалки очевиден[297 - То, насколько Блок толком не понимал, какой именно цветок послужил названием для его поэмы, убедительно показала О.Б. Кушлина [2001, с. 172— 173, 176]. Однако мы не можем с уверенностью утверждать то же в отношении безымянного мужчины, возможно, скрывавшегося за этим псевдонимом. В таком случае или он, или сам Сно могли быть осведомлены насчет маскулинной составляющей народных верований, окружающих данное растение, которое имеет, как замечает исследовательница, «выразительный корень» [Кушлина, 2001, с. 173]. Отметим, однако, что как современники Блока, так и некоторые исследователи неоднократно подозревали в символике ночной фиалки пошлоэротический смысл (см., например, письмо Г. Иванова к Р. Гулю от 8 августа 1955 г. и комментарий к нему: [Иванов, 1999, с. 148, 150]).], а «Беседами Игрушечной Маркизы», упомянутыми Карповым, назывался целый раздел «Журнала для хозяек», состоявший именно из писем к читательницам[298 - В журнале также писала Деревенская Хозяйка; см., например: Письма деревенской хозяйки. Устройство деревенского дома // Журнал для хозяек. 1916. № 2. 15 января. С. 4-6.]. Интересно, что писавшие в журнал также иногда скрывались под литературными псевдонимами, например, Принцесса Малэн, попавшая, судя по реакции Маркизы, в серьезные любовные передряги. Очевидно, для этого псевдонима использовано имя героини одноименной пьесы М. Метерлинка на сюжет сказки братьев Гримм (песня А. Вертинского «Принцесса Мален» была создана в 1920 г.), подобно тому, как Анна Мар – это имя героини из пьесы Г. Гауптмана «Одинокие»[299 - См.: [Рейтблат, 1994, с. 514]. Возможно, именно из-за общепринятости этой практики сама Мар в письме к Е. Колтоновской протестовала против подобного истолкования ее псевдонима, см.: [Грачева, 2011, с. 88, 101].].

В одном из ответов Игрушечная Маркиза признавалась, что довольно образована, но скрывает свои источники информации, поскольку ценит вовсе не уважение серьезных людей, а душевное общение с читательницами, которые любят ее не как журналистку и автора известных статей, но как человека (реальное имя которого нам пока неизвестно)[300 - См. ответ Игрушечной Маркизы Принцессе Малэн: Журнал для хозяек. 1916. №2. 15 января. С. 26.]. Здесь же Игрушечная Маркиза признавалась, что буквально каждый из десятков женских журналов завел себе отдел интимных бесед с читательницами, из-за чего она даже хотела бросить свое дело, но потом одумалась. В самом деле, не все ли равно, считают тебя журналисткой-профессионалкой или нет, если ты сама получаешь от своей работы нравственное удовлетворение? Впрочем, когда началась Первая мировая война, Игрушечная Маркиза вполне патриотично ее защищала, привлекая, в частности, и довольно популярный для того времени аргумент, что ее друг-пессимист впервые почувствовал вкус к жизни[301 - См.: Журнал для хозяек. 1914. № 16. 14 августа. С. 30.]. «Разговор по душам» в женских журналах, как правило, был разведен по разным рубрикам с беседами на практические темы. Еще раз отметим литературность читательских (или скрывавшихся за ними самих сотрудников) подписей; например, была подписчица, называвшая себя Лизой Калитиной, по имени героини романа И.С. Тургенева «Дворянское гнездо»[302 - См.: Женское дело. 1914. № 7. С. 29.]. А одна из читательниц невольно заглянула в будущее русской литературы и свой вопрос об окраске волос подписала фольклорным клише Тихий Дон[303 - См. раздел «Почтовый ящик» в журнале: Дамский мир. 1912. № 1. С. 43-44.].

Вариант той же истории из воспоминаний Карпова находим в мемуарном очерке Петра Мосеевича Пильского (1879-1941) под названием «Бородатое время», опубликованном в рижской газете «Сегодня» в 1931 г. Известный журналист вспоминал об издателе московского «бойкого женского журнала», который страдал от того, что буквально все его сотрудники, скрывавшиеся под женскими псевдонимами, в реальности были мужчинами: «В редакционные часы небольшая редакция наполнялась усатыми и бородатыми людьми, выступавшими на этих страницах под псевдонимами, нежнейшими в мире. Для редактора это было не очень приятно. В конце концов, его утешала только одна провинциальная сотрудница, присылавшая статьи из далекого Кишинева. Она писала о первой любви, об идеальных женах, о женском вопросе. Лиризм ее строк выдавал мученичество, женскую глубокую неудовлетворенность и горячее искание свободы, независимости, труда, самостоятельного положения в жизни, в обществе и семье. Это подкупало читателя, это приносило удовлетворение издателю-редактору. Сотрудница подписывалась Зинаида П.»[304 - См.: [Пильский, 1999, с. 311]. Сам Пильский, по его признанию, также подрабатывал корреспонденциями от лица женщины.]

Далее все разворачивается по знакомой нам сюжетной схеме: однажды Зинаида П. приезжает в Москву, и редактор находит в своей приемной мужчину средних лет, довольно высокого и статного. С грустью он осведомляется, кто из пишущих в журнале ему больше всего нравится, и получает ответ, что «очень хорошо пишет у вас Принцесса Грёза». Редактор берется их познакомить, и «из боковой двери показался прапорщик военного времени, коренастый человек с черной бородой по пояс. Подойдя к незнакомцу, он представился: