Марина М. по дороге к себе

Дело обстояло в том, что мы всей редакцией старались поднять наш журнал и сделать всё, чтобы главный редактор не перепродал его семье Голубкиных. Но без весомого клиента, мы бы пропали. Андрей с рекламой строительной компании его отца, заказными статьями на два разворота – помог выплыть и утереть нос бизнесменам-перекупщикам.

– Инженеры там не нужны, – продолжал Андрей. – Хотя, конечно, если человек будет разбираться в дизайне или строительстве – это будет существенным плюсом. Но не столь важным.

– Хорошо, а про что пишите?

– На разные темы: дизайн, постройки, новые технологии, западные ноу-хау. То, что интересно и полезно узнать обычному человеку. Сейчас ищут авторов и, как ты сказала, SMM-журналистов.

– Я подумаю. Кому нести резюме?

– Мне. Я передам.

– Ну уж нет!

– Почему? – Андрей слегка опешил.

– Тогда меня точно возьмут. Какой в этом смысл?

– У тебя будет рабочее место.

– И все будут говорить: “Конечно, её взяли, потому что она спит с Андреем Валерьевичем”.

– А тебе не всё равно, что скажут?

– Мне? – я задумалась. Мотивирующие цитаты из интернета гласили, что мне должно быть всё равно, что думают другие. Главное, что я думаю сама о себе. Но…

– Не в этом случае. Лучше я останусь на своем рабочем месте…

– Не понимаю тебя, Марин! – вскипел Андрей. – В машине ты говорила, как трудно и тяжело в журнале? А сейчас отказываешься.

Страсти накалялись. Действительно, может в машине я и перегнула палку? А может, это было чисто женский подход – избавиться от негативных эмоций, просто слив их на ближнего. Андрей по-мужски хотел найти решение, я же хотела, чтобы меня выслушали и пожалели.

– Всё в порядке, – я попыталась улыбнуться и скрасить ужин. – Не нужно другой работы. Мне просто необходимо рассказать, как всё плохо.

– Не понимаю, зачем находиться там, где плохо?

– А зачем ты встречался с Инессой, когда понял, что любишь меня? С ней же было плохо? – я вспылила, щеки залились румянцем.

Андрей замер, в руках он держал нож и вилку, отчего вид его был слегка устрашающим. Согласна, что про бывшую девушку говорить не стоило. Язык – враг мой. Мужчина с ненавистью посмотрел на свою деревянную доску. Потом отпил из бокала сок и ровным тоном спросил:

– Ты останешься у меня?

– Нет. Мне нужно домой, переодеться. Мои вещи дома. Я забрала ночнушку постирать, и как бы одежда переодеться тоже нужна.

– У меня осталась какая-то женская одежда.

– От Инессы?

– Нет, от Ани – сестры.

– Всё равно не поеду. Поехали ко мне?

– Стоять в пробке на съездах с МКАДа?

– А кто-то, когда продавал мне квартиру в Котельниках, сказал что шесть км от Москвы – сущие пустяки. Не помнишь, кто это был?

И тут неожиданно Андрей кинул столовые приборы на стол, его лицо исказила злость:

– Да почему ты не соглашаешься? Никогда и ни с чем! – он сказал это достаточно громко, чтобы немногочисленные посетители обернулись на нас, а за барной стойкой официанты перестали разговаривать.

Я нервно сглотнула. Дрожащими руками положила приборы на стол. Улыбнулась Алене и жестом показала, что всё в порядке и бежать к нам не надо.

– А должна соглашаться? – робко спросила я, почувствовав вину. Если бы не задавала неудобных вопросов, может, этих разговоров и не случилось. – Ты бы хотел, чтобы я стала другой?

Андрей смотрел в мои пристыженные глаза. Нахлынувшее раздражение медленно спадало, черты лица смягчились.

– Не надо, оставайся собой.

– Спасибо, – выдохнула я.

Андрей протянул руку через стол, взяв мою ладонь в свою. Мне безумно хотелось его поцеловать, и почему-то расплакаться.

Когда принесли десерт, который оказался лучше, чем любой “Наполеон”, что когда-либо я ела, до меня вдруг дошла одна вещь. У Андрея хватило смелости принять меня такую, какая я есть. Он не пытался меня изменить, навязать свои принципы жизни. Если я говорила: “Нет, не буду покупать шубу”, он переступал через свое желание сделать подарок. Хотя, наверное, ему бы очень хотелось любимой женщине сделать приятное, и к тому же, его кошельку это по силам. Но дело в другом – он принимал все мои “против” и видение жизни, которое совершенно отличалось от его собственного.

Все мы имеем свой порванный рукав на куртке, который стараемся закрыть, забыть и никому не показывать. У каждого есть свои недостатки, прорехи, нерассказанные истории. И если тебя принимают полностью, то не это ли самое важное в жизни? И мне, наверное, стоит принимать своего мужчину и его жизнь, в которой свои ценности.

Под конец ужина, когда официантка любезно принесла счет и поинтересовалась, всё ли нам понравилось, я поблагодарила её за обслуживание и попросила передать отдельное спасибо поварам. Блюда у них были действительно вкусные. Я не лгала, даже разыгравшийся спор не смог испортить идеальную прожарку мяса. Алена довольно улыбалась и попросила написать отзыв в сети. Я ей обещала.

Мы направились к выходу, Андрей притянул меня к себе, слегка обнял за талию. Целовать не стал, только посмотрел в глаза так, что я невольно спросила:

– Что-то случилось?

– Мне это всё надоело.

Сердце упало в пятки, стало тяжело дышать, голова слегка закружилась. Неужели он решил поменять свое мнение, когда я уже готова практически на всё. На всю его жизнь! Только быть рядом с ним!

– Мне надоело мотаться туда-сюда каждый раз. Переезжай ко мне. На выходных соберешь вещи. Квартиру сможешь сдавать.

Если бы Андрей не поддерживал меня, я бы, честное слово, упала на выходе из ресторана. Он поцеловал меня в губы, и я тихо ответила:

– Согласна.

Я была согласна не только переехать к нему. Для меня эта новость сродни предложению выйти замуж. Еще я согласилась купить меховое пальто в ужасно дорогом ТЦ. Выбрала самый демократичный магазин по сравнению с другими. Нашла элегантное светло-коричневое пальто с натуральным мехом, полушерстяные теплые штаны и базовую водолазку в тон. Андрей оплатил покупку и победно отнес пакеты к машине на стоянке.

– Если бы я раньше предложил тебе съехаться, ты бы сразу согласилась на покупки? – спросил он, выезжая с парковки.

– Думаю, что нет, – улыбнулась я. – В жизни всегда должно произойти что-то, что заставит нас смотреть под другим углом.

В тот вечер я осталась у него. Мои утренние предположения “безумно скучаю” оказались точны. Он начал расстегивать мою кофточку уже в лифте, и если бы кровать стояла сразу в прихожей, дальше бы в квартиру мы точно не прошли.