Облачный сервер

C

Калининград встретил Энгеля промозглым ветром с Балтики. За съёмную квартиру пришлось платить в одиночку: в последний момент Фенеку отказала в выдаче визы российская сторона, и нейрофизиолог не смог вылететь к товарищу из Берлина. Оставался, впрочем, вариант совместной удалённой работы по Сети, но это в понимании хакера было всё равно что трахать резиновую куклу в мужском монастыре, под стенами которого построили бордель, да вход прорубить забыли.

После пятой неудачной попытки передать Фенеку тяжёлый архив с недавними наработками Энгель объявил получасовой перерыв и отчалил на кухню в поисках залежей кофе. Можно было бы для верности пропинговать все сервера на пути от Ольштынской до Арндтштрассе, но хакерская интуиция без того чуяла, что клин вбит именно с российской стороны. Вбит, причём, с фразой «наши технологии – самые технологичные технологии в мире, и нечего с поганым враждебным западом знаться – что мы, сами не справимся?»

«Сложно сотрудничать со страной, в которой граждане не прочь принять смерть от асфиксии», – прокомментировал Фенек, и на этом связь сдохла окончательно, оставив Энгеля гадать, чего было больше в коротком сообщении нейрофизиолога – досады, иронии, тоски или злости. В левом нижнем углу мессенджера всплыл очередной рекламный баннер. Хакер поморщился, будто его только что угостили лимоном. Баннер больше походил на агитку: натужно улыбающаяся модель в узеньком медицинском халате призывно указывала пальцем на зрителя, позади неё гордо развевался триколор. Слоган разил навылет.

– А ты поддержал отечественных специалистов? – едва не поперхнувшись кофе, озвучил Энгель в пустоту и с внезапным ожесточением добавил. – Нет, раздери вас надвое, не поддержал, я им не поручень. Пусть падают.

Впрочем, в следующую секунду он сам ощутил себя падающим сквозь холод и снег бесконечной ночи, беспомощным и никому не нужным. И не было сил даже сгруппироваться в светлую искру между ключиц, как, бывало, получалось во время экспериментов с Фенеком. Тех экспериментов, в которых он пробивал двойное дно виртуальной реальности, превращая собственные слова в код нового мира. Тех экспериментов, что в последний месяц были похожи на муху, утопающую в капле эпоксидки, которую в здешних ларьках часто выдают за янтарь.

– Я. Не. Могу. Всё. Бросить, – прикрыв глаза, прошептал Энгель. До сих пор они с Фенеком находились в более или менее свободном полёте, исследуя пределы возможностей хакерского мозга, прокачанного, по сути, вшитым под кожу энцефалографом. Теперь у этого мозга появилась цель и вектор. Для начала – одолеть трудности перевода хаотических нервных импульсов на точный язык машинных команд. А потом – разнести к хренам кучу камней на входе в доменное пространство. ru прежде, чем его окончательно превратят в пещеру, надёжно закупоренную от ветров внешнего мира.

И сейчас, пожалуй, действительно понадобится помощь отечественного специалиста. Чтоб был двинут на науке так же, как Фенек и сам Энгель, и чтоб в этой жизни ему нечего было терять.

Резко выдохнув, хакер щёлкнул по баннеру.

Начать поиск.

Глава 0

Писк входящего сообщения – три хрустальных перезвона. Последний из них по степени тоски определенно стоял в одном ряду со звуками рвущейся струны или лопающегося терпения. Сюда же в классификации Нещадко относились «взгляд сиротки Марыси» в исполнении племянницы и скрип заползающих в томограф салазок Паттерны, чтоб их.

Желтый конверт противно маячил в правом нижнем углу обзора, не давая сосредоточиться, но Нещадко еще на предыдущем таком – минут десять назад, – твердо решил: не реагировать, не открывать, пусть свершится наконец правосудие небесное, и эта чертова оторва Аленушка, племянница ненаглядная, наконец вылезет из сети к нормальному, самому обычному телефону и осуществит голосовой вызов! Но не думать о белой обезьяне оказалось трудней, чем казалось.

– Может быть, прочтешь? – безликий голос киберврача ввернулся в ухо.

– А может не на-а-до? – кривя левый угол губы, протянул Нещадко.

Ему вдруг очень захотелось вызвать меню настроек киберврача и одним махом передвинуть в плюс до упора движки на метках «эмоциональный интеллект», «сопереживание пользователю» и «интонационная выразительность». А еще выбрать ему голос. Женский? Так, чтоб с придыханием, со звенящим тембром молодухи… Или мужской. Глухой такой, с легкой смешинкой панибратства. Нет, нельзя. С молодухой ты начнешь флиртовать, а с мужиком – вскрывать свое подноготное пространство правды. А потом что? Смотреть фильмы для очень взрослых и одиноких? Снова самбуку доставать из серванта? Ты ведь сам вывел эти настройки в минимум, потому что любой намек на человеческий фактор заставляет тебя сходить с ума на тему «а не обидел ли я сейчас своей шуткой искусственный интеллект». Ты под смех мироздания ввел киберврачу имя «Исса», чтоб уж наверняка не сорваться. Ты, не самый плохой нейрофизиолог, в качестве халтуры взялся за дистанционные расшифровки сним…

– Надо. Ты не можешь сосредоточиться.

…ков МРТ, потому что не можешь диагнозы сообщать спокойно. Людям. В глаза.

Нещадко судорожно заскользил ладонью по столу. Что-то пушистое коснулось руки, и мигом было сжато в горсти. Нещадко хмыкнул, кончиком указательного пальца проводя по лезвию пера. Помилуй бог, работы будет много[1 - Анна Кантер].

– Могу, – короткий выдох сорвался с губ. И уже совсем спокойно, снова становясь неверным себе. – Это те в томографе… три истерички… не могут. Работаем, Исса.

Сине-черный фон рабочего пространства с хай-тековскими всплесками электро-белого перекрылся серым окном анализатора. Киберврач, запущенный за несколько километров отсюда на сервере Научно-Практического Центра Неврологии «Эдем», возобновил видеотрансляцию.

Срезы головного мозга с яркими пятнами желто-красной активности сменялись под равнодушные комментарии Иссы. Здесь и правда нечем было восторгаться – Нещадко шел в своих исследованиях проторенной дорогой, хоть и давно понял уже, что это путь в никуда. Все было, как и в сотнях исследований «до», в голове Нещадко сами собой складывались отточенные формулировки: «…в визуализации методом функциональной МРТ… для картирования активности нейронов… используется анализ контраста изображения между участками мозга, возникающего за счет уровня кислорода крови… анализ проводился методом MVPA… статистическая обработка результатов на основе методов машинного обучения, алгоритмов различения паттернов и нейросетевого распознавания образов…». Слышим звон и не знаем, где он. «Да нет же, – Нещадко помотал головой и тихонько взвыл, выбираясь из монотонного жужжания киберврачебного отчета. – Знаем, что это звон. Знаем, что искать надо в слуховой коре. А тут бац – и в зрительной отклик. В передней веретенообразной зоне только отклик на лица. Доказано ведь, я сам первый грант сдал, выехав только на этой зоне. Различил пол, расу, основные черты лица. Отчёт сдал…».

– При задании вспомнить место происшествия, а именно – ландшафт, обстановка, помещение, в передней веретенообразной зоне был обнаружен отклик, что противоречит предыдущим результатам от июля прошлого года.

Нещадко тихо выругался, прожигая взглядом экран компа. Работаем, Исса, да только не с тем и не так. Поэтому и противоречим сами себе. Лежат в томографе три этих истеричных бабы – носовые платки замаялся им покупать, ревут, пытаясь вспомнить свои дорожно-транспортные, насильственные, непредумышленные. Вспоминают. И самоконтроль – хотя какой там самоконтроль у жертв преступления, – самоконтроль срывается в отпуск к чертовой бабушке, подпаливая контакты и выбивая из киберврача последние свободные биты оперативки. Найти бы фантазера, вдруг подумал Нещадко, пока Исса готовился к финальному заключению в духе «грант заваливается, прости, хозяин». Фантазер нужен. Такой, чтоб смог мухи отдельно и котлеты отдельно. Отдельно перышко в руке, отдельно визг тормозов, отдельно гиблый сосняк на вершине горы. Кинестетик, визуал, аудиал. Без имплантов. «И чтоб за бесплатно», – хмыкнула самая расчетливая часть Нещадко, которая уже давно залезла бы в нейронную петлю за эти пятьдесят с лишним лет, если б не генерила идеи от «заняться криптовалютой» до «делать домашку студентам факультета биоинформатики».

– По результатам серии экспериментов за последние три недели…

Танцевальная перепевка «Om Namah Shivaya» разбила шаткое душевное равновесие в комнате. А ведь самое время «иже еси» читать и ждать ангела с неба.

Короткий взмах рукой – для Иссы. Немного льда в голос – для племянницы. И инъекция чувства вины – для себя: видимо, действительно что-то важное, раз девчонка позвонила в первом часу ночи.

– Ты из какого века, дядюшка?.. Я тебе пишу-пишу. Мы посмотрели зал. Там можно погасить свет, и вообще это библиотека какая-то, столы в центре зала, можно их обойти… Тут еще про иммерсивку почитали, крутая вещь! Сценарий у тебя на…

– Пятый.

Племянница подавилась на вдохе.

– Что пятый? – осторожный вопрос потерялся в фоновом шуме. Так, похоже, клуб или сабантуй какой.

– Пятый. Сценарий. За последние. Сутки, – Нещадко отчаянно пытался не заржать, пока его голос схватывал мартовским ледком Аленушкино «гори, гори ясно». – Заканчивайте генереж, ребят.

– А ты так и не ответил, участвуешь ты или нет, дядюшка, – Аленушка парировала быстро. Даже слишком быстро.

Нещадко негромко хмыкнул и глянул через плечо. Там, посреди полного бардака и холостяцкой разрухи человека, который точно знает, что порядок не может быть абсолютен, а жизнь при этом конечна, на вершине непокоренного Эвереста из пяти ортопедических подушек, не могущих спасти ноющую шею, – там лежал один очень большой аккуратный сверток. Инородное тело в пространстве координат. Мягкое, пушистое. Совсем как перо, которое так и осталось в левой ладони.

– Посмотрим на твое поведение, – мягко проговорил Нещадко, продолжая издали рассматривать сверток. – Но с тебя уборка моей квартиры. Оплату беру натурой, как видишь.

– Пхаха, – нервный смешок племянницы пробежался мурашками по спине врача. – После бала, дядюшка. Но сценарий прочти, раз уж на репы тебя не вытащишь.

«Вся в мать», – мысленно выдал Нещадко-родитель, канувший где-то в омуте Нещадко-ученого. И ведь ясно уже, что хоть сейчас, хоть после пьесы этой не заставишь Аленушку работать. Но, может, и бог с ней. Пусть погуляет, пока есть возможность.

– Мне надо продолжать, или все уже понятно? – поинтересовался Исса после тридцати секунд тишины.

Нещадко пожал плечами. Вот настырный же ты, Исса. Ну давай, давай, сейчас я покаюсь, и ты милостиво скажешь – да ладно, док, ну подумаешь, завалишь грант. Не убьют же тебя за это. Потому что никому ты, Нещадко Эльдар Вячеславович, со своим грантом не нужен.

– Дело ясное, что дело темное. И что за месяц мы не разберемся, – врач устало прикрыл глаза и перешел на совсем механическую интонацию. – Исса. Остановить программу. Перейти в спящий режим.

– Док, а может…

– Завтра, Исса. Светлых снов, – пауза. – Окей, гугл, кто мне уберет квартиру?

Глаза. Как же болят глаза. И шея, чтоб ее. Полтинник с лишним, а где это обещанное «бес в ребро»? Разваливаешься на куски, как…

– Озвучить результаты поиска? – вкрадчивый женский голос оказался в этой комнате так же не к месту, как тот сверток в дальнем углу.

– Да.

– Робот-андроид уберет вашу квартиру. Предложений в Петербурге-10 более тысячи…

– Дальше.

– Жена по вызову…

– Дальше.

– Ангел на час.