Позывной Волк

– Вот это… Это ваше?!

Азеф едва не стукнулся лбом с Алеком, нырнув к указующему персту девчонки. Дешевая деревянная рамка, белая бумага под стеклом с переплетением черных линий туши и акварельных пятен. Явно сделана давно, но решительно, как и Ангелариум. Словно это тоже не будет никогда существовать, и можно фантазировать на двести процентов. Высокое здание до самых облаков, напоминающее кристалл какого-то минерала. Сеточка опорных каркасных линий, четких и строгих, бьется острыми углами об акварельную растяжку рассвета над рекой от бледно-желтого до синевы, а зеленые пятна деревьев у основания только подчеркивают величие башни.

Алек быстро глянул на взволнованную девушку, судорожно роющуюся в сумке. Азеф, который вообще ничего уже не понимал, внаглую вперся в мысли художника, но там было лишь недоумение и растерянность.

Через долгих полминуты в ладонь художника лег круглый значок. С копией той самой зарисовки под стеклом. Алек, щурясь, рассматривал в неверном свете вещдок нарушения авторских прав, а Катька, сбиваясь и с трудом подбирая слова, рассказывала, как она это нашла в Москве на сувенирном развале в начале Арбата.

Если бы Азеф курил, то уже давно бы стоял рядом с сигаретой. А так оставалось только грызть ногти и прикидывать, к кому бы обратиться за консультацией по поводу судебного разбирательства в современной России. Хотя, конечно, стоит посмотреть по сторонам и сразу станет ясно, что авторское право – это последнее, чем займется здесь судебная система на досуге. Лет этак через тридцать.

– Пару лет назад я жил и работал в Москве, – тихий голос Алека с трудом перекрывал гомон вечернего проспекта. – Случайно попал по студенческим связям в «Моспроект-2», к Тхору Борису Ивановичу. Он стал для меня Учителем… – Алек вдруг оборвал себя, словно и так открыл лишнего, и дернул молнию на куртке, подставляя грудь ветру с Невы. – Я делал зарисовки к его проекту Делового центра. Ты же из Москвы, должна была слышать. Деловой центр. Сити. Небоскребы на излучине реки. Все пальцем у виска крутили, а мы рисовали эти вот аметистовые кристаллы. А проект стопорили раз за разом… Вот он и отпустил меня. Сказал возвращаться, когда дадут добро, а сейчас не терять времени. Только толку. Зорчих вот нарисовал.

Метель несла им обрывки песен Цоя, что играли за спиной, на канале Грибоедова. И все вокруг было настолько ирреальным и невозможным совпадением пространства, времени и дат, что на Азефа накатило странное оцепенение вселенского счастья. Что он этим двоим? Браслеты на руке аж жгутся и стремятся перепрыгнуть через тусклый зеленый Святослава Федосова. Сейчас Катька выудит из нагрудного кармана деньги, целомудренно отвернувшись от художника, заплатит за эскиз, как бишь ее, башни «Россия», он еще ей ангелов надает в благодарность…

– Алек.

– Катя.

– Ты в Питер надолго?

Порадуйся за них, Азеф, ангел-стажер Третьего Круга Блаженства. Порадуйся да и все. Они справились без тебя, но значит ли это, что ты им не нужен?

C

С упорством проходческого щита под Москвой-рекой Влад стремился связать воедино все пункты своих отрывочных знаний об ангельском мироустройстве.

– Будь ты человеком, давно бы уже посадил зрение на пару-тройку единиц, – прокомментировал невидимый Библиотекарь, выдёргивая нужную книгу с уютной полки. – Не в меру любопытен ты… стажёр. А-а, или на этот раз вам с товарищем библиотеку в качестве нагоняя впаяли?

Пошатнувшись, Влад подхватил увесистый фолиант и, отвесив признательный поклон пустому пространству, отчалил к дальнему столику. Азеф уже ждал его там, неторопливо догрызая сухую вермишелинку.

– Сегодня мы, аки злостные опоздуны на лекции, ботаем ранговую систему Трёх небес, – с нарочитой беспечностью сообщил кудрявый ангел. – Кратко: это когда три птички сидят на ветках одна под другой, и решают сракнуть одновременно: угадай, какая из них больше всего в чужом дерьме будет выпачкана…

Азеф тоскливо глянул на фолиант. Вопросов у него было по самую маковку, а усидчивости – жалкая пара крошек. Оглянувшись по сторонам – так, на всякий случай – Азеф склонился над книгой и тихо выдохнул:

– Ну, может, ты мне научно-популярно сам расскажешь, умник, почему у некоторых ангелов с высших кругов на крыльях золотые нашивки, а? Напоминаю, у нас через неделю первый зачёт по теории, а я что-то не заметил, чтобы мы хоть одну книгу до конца дочитали…

Влад картинно вздохнул и закатил глаза.

– А истина не в книгах, Азеф. Чем читать, лучше бы ты к этим ангелам пригляделся. Точнее, к их подопечным. У них жизнь – словно дедлайн на форс-мажоре едет и ахтунгом погоняет, а всё почему? А потому, что их ангел – отменный режиссёр, и ведёт их по краю, выбивает искру самую яркую, какую только возможно. Это, знаешь ли, искусство – помочь подопечному выложиться на все сто и не угробить его при этом. Вот эта искра и есть нашивки…

Тихое, но настойчивое кашлянье невидимого Библиотекаря напомнило стажёрам, что помещение, во-первых, прослушивается, а во-вторых, всё сказанное дотошно анализируется местным этическим комитетом на степень благолепия, коего в речи Влада явно было недостаточно.

– …Только, друг мой Азеф, – склонившись над закрытой книгой ещё ниже, одними губами прошептал Влад, – бывает чистое золото, а бывает… так, позолота. Помочь и заставить, сечёшь разницу?

– Ты ещё скажи, что демонов не существует, – в тон ему откликнулся Азеф, но Влад внезапно кивнул.

– Не существует. Зато каждый ангел отбрасывает тень, и чем ближе к господнему свету, тем она черней. Пойдём отсюда на свежий воздух, а?..