Признанию взамен

– Её, видать, весть о вашем приезде тоже с кровати сняла. То обычно на такси разъезжает, барыня, а тут понеслась куда-то не просто пешком, а бегом.

– Может к Саше… то есть, я хотела сказать к мужу, – поправилась Анна после осечки.

Тамара Николаевна сделал паузу, внимательно осмотрела покрасневшую дочь и вздохнула, незлобно передразнивая:

– «Оставь, мама, эти разговоры». Эх, Анечка, Анечка. Смотри хоть на этот раз не вляпайся, чтобы не отвечать. – Она видела перед собой всё ту же молоденькую дочечку, какой когда-то пробовала рассказывать правду про жизнь. На деле же рядом была взрослая женщина, повидавшая жизнь и хлебнувшая разного горя.

– Не придётся отвечать, – сказала Анна решительно, – не за что будет. И в омут головой, мама, я больше не нырну. Одного раза было достаточно.

– Двух, – напомнила мать. – В первый раз он тебя предал тогда, после выпускного.

– Тем более, – ответила Анна, не столько соглашаясь, сколько из желания прекратить разговор.

7

Говорят, что первый ребёнок в семье – самый желанный, а последний – самый любимый. В семье Новиковых всё было не так. Первую дочь мать родила, не планируя, но чётко понимая, что это поможет удерживать мужа. Александр и сегодня-то был немногословен, а тогда, в сентябре 1983 года, когда молодые впервые встретились на математическом факультете МГУ, он явно комплексовал перед бойкими и моднящимися одногодками, шустрым, спортивными, в замшевых пиджаках и сорочках с погонами. На девушку, спросившую можно ли сесть с ним на лекции рядом, Александр почти не взглянул и разговаривать с собой не позволил. «Не для болтовни я здесь», – пояснил он ей сразу. «Конечно-конечно, Саша. Извини, пожалуйста», – тут же согласилась Людмила, это была она, и действительно больше с разговорами не приставала. Однако, делясь с матерью новостями, выдала новому знакомому вполне «положительную» характеристику.

– Есть у нас в группе парень, Саша. Внешне приятный, с хорошим почерком, по всему видно, что умный. Правда, я его не всегда понимаю: он просит звать его только по фамилии. Необузданный, похоже. – Людмила сделала знак глазами, поясняющий странность парня.

– И слава богу, что так. Хуже было бы, если бы пришлось скидывать кого-то с седла, – ответила Раиса Степановна неожиданно одобряюще. Людмила улыбнулась:

– Кроме меня в группе ещё три девочки, но ты бы их видела…

– Сдались они мне, смотреть, – отрезала мать. – По мне любая баба – потенциальная угроза. Ноги-то у всех из одного места растут. Девицы, чтобы подцепить себе «с хорошим почерком», ни перед чем не остановятся.

– А я?

– Что ты?

– Мне перед чем остановиться нужно? – Задавая вопрос, дочь не боялась получить даже самый откровенный ответ. Они с мамой всегда понимали друг друга.

– Тебе? – мать придирчиво всмотрелась. Нос дочери, прямой, с широкими крыльями, на которых гнездились чёрные точки забитых пор, и жирная лоснящаяся кожа напоминали невызревший крыжовник. Да ещё губы, узкие и бесцветные, и глаза выразительные, но с таким скользящим взглядом, что трудно заподозрить в хваткости. Да волосы на прямой пробор, затянутые сзади хвостом. Одним словом, зажечь мужика нечем. – Тебе, Людочка, взять его придётся терпением и услужливостью, – пояснила мать, глядя ласково. Свою девочку Раиса любила и берегла, и счастья ей желала самого большого. А потому посоветовала. – Хвостиком ходи за этим не Сашей, а, как просят, Новиковым, – мать нарочно выделила фамилию. – Слёзы перед ним пускать не забывай, если вдруг какой повод. Многим мужчинам нравится, когда их считают сильными. Вот и покажи этому своему, что он – герой. А в то же время, попробуй понять, откуда растут ноги у подобной замкнутости. Просто так молодой человек девок чураться не станет.

Мать оказалась хорошей советчицей. Очень скоро на практическом занятии по основам анализа, преподаватель перед всей группой объявил Людмилу «профессионально непригодной». От обиды она разрыдалась прямо перед всеми. Александр вывел её в коридор.

– За что он со мной так, Новиков? За что? – бросилась Люда парню на грудь, рыдая вне класса ещё сильнее. Если я – тугодум, это не значит, что я тупая. Зато у меня есть другие качества. Я очень усидчивая и исполнительная. Понимаю, у тебя наверняка есть причина не любить девушек, но я при чём? – Фраза в форме полу-вопроса привела Александра в замешательство. На этот раз он отделался объяснением, что не хочет больше ни в ком разочаровываться. Слово «больше» являлось для разгадки ключевым.

– Значит, была всё-таки наездница в жизни нашего Новикова. Значит есть ему с кем тебя, дочка, сравнивать, – решила мать Людмилы, разбирая этот ответ по слогам и паузам. – Узнать бы ещё хоть что-то на этот счёт? Откуда, ты говоришь, он приехал?

Узнав, что Александр живёт в Старой Купавне, но у родителей есть квартира в столице в районе Белорусской, мать удивилась ещё больше – потенциальный жених то, оказывается, – москвич. Соответственно, стоило взяться за устройство личной жизни дочери немедля. Когда-то Раиса Степановна училась на психологическом факультете того же МГУ. Получила диплом, воспользоваться которым до сих пор не приходилось. Теперь же знания могли пригодиться. Узнав в деканате факультета номер школы, где учился Новиков, она явилась в посёлок к директору и представилась психологом, работающим со студентами при МГУ.

– Понимаете в чём дело, уважаемая Маргарита Фёдоровна, – псевдопсихолог смотрела пристально и с ощутимой загадкой во взгляде, – на некоторых факультетах нашего престижного вуза, учатся ребята, которых мы обязаны проверить с точки зрения психологической стабильности. Ведь многие из них потом будут выполнять разные функции, в том числе и в государственных структурах особого назначения: космос, политика, оборонная программа… Думаю, вы понимаете?

Марго понимала. Её сын Андрей не так давно закончил МХТИ имени Д. И. Менделеева и в данный момент стажировался в Институте кристаллографии при Академии наук СССР. Насколько помнила директор, сыну тоже приходилось общаться в том числе и с «психологами», как часто звали себя сотрудники Комитета государственной безопасности.

– Кто из наших бывших учеников вас конкретно интересует? – спросила директор с готовностью помочь.

Так, довольно просто и быстро, мать Людмилы выяснила, что интересующий её юноша – из вполне благополучной семьи. И хоть живут родители Саши врозь, так как матери на работу в Балашиху ездить из посёлка ближе, вместе собираются каждые выходные. Борис Михайлович вообще мужик, что надо. Конкретный такой мужик. Как железная дорога, которой он служит. А дому Новиковых в дачном посёлке позавидуют многие московские квартиры.

Пока директор увлечённо рассказывала, Раиса Степановна рассматривала кабинет. Большая комната с белёными стенами, высокими потолками и протянутыми по ним неоновыми лампами, грубая деревянная мебель, учебные пособия, развешенные по стенам вперемешку с портретами знаменитых педагогов или химиков. Здесь же общие фотографии выпущенных ею классов, неизменный хаос из тетрадей и книг на столе, который венчал не менее неизменный глобус, шкаф с дверцами, где за большими стеклами снова книги, папки, тетрадки, пособия, гербарии или просто высушенные букеты. А из удобств – достаточно вытертая красная дорожка, мягкий стул, пузатый электрический чайник на тумбочке в углу и рассыпавшаяся пачка заварки краснодарского чая. «Понятно: и директор, и учитель химии, и даже классное руководство на себе тащит. Вот что значит поселковая школа. Тоска, и нет времени даже перекусить», – пришедшая откровенно радовалась, что ей никогда не было нужно торопиться на какую бы то ни было работу. Не торопясь, она записала, что нужно, и, как бы между про прочим, задала самый интересующий вопрос:

– Скажите, а ваш Новиков всегда был в общении с девушками диким?

– Диким? – засмеялась директор, – ну это вы, Раиса Степановна, преувеличиваете. Сашенька – человек-загадка со своим внутренним достоинством, я бы даже сказала шармом. Кривить душой он не умеет и решения принимает по убеждениям и мгновенно. Да так, что не переубедишь его ни в чём. В некоторых ситуациях такое поведение – наказание. И не только для окружающих, но и для себя… – тут женщина запнулась: вряд ли информация о личных проблемах помогла бы в такого рода «проверке». Мать Людмила на эту заминку кивнула одобрительно:

– Мелочей в моём деле не бывает, уважаемая. Так что стало причиной того, что, став студентом, Новиков совершенно игнорирует слабый пол? Может его интересуют мальчики? – Провокация в работе психолога являлась обычно применяемым методом. Маргарита Фёдоровна, пробуя убедить, заговорила ещё быстрее.

– Что вы, что вы… я всё понимаю. Но вы торопитесь с выводами. Сашенька совсем не… этот. Пойдёмте, я вам покажу – указав на стену с фотографиями, где висели снимки выпускных классов многих лет, женщина поднялась из-за стола, охнула, схватившись за бок, тут же извинилась; она маялась от болей в тазобедренном суставе. Подойдя, она указала на молодого человека. Рядом стояла девушка, которую он обнимал. – Саша с пятого класса дружил с одноклассницей Анечкой Родиной. Она переехала к нам из Хабаровска после смерти отца.

Раиса Степановна достала из сумки нужные очки. Юноша показался ей действительно самым что ни на есть обыкновенным, можно сказать даже неприглядным. «Одно слово – красивый почерк, – выдохнула женщина и перевела близорукий взгляд на девушку: пышные тёмные волосы по плечам, овал сердечком, счастливые глаза, ладное тело. – М-да, рядом с такой, моей Людочке придётся трудно», – женщина отвернулась.

– Ну, дружить можно по-разному, – произнесла она с явным раздражением и не заметила, как копнула под новый нужный пласт чужой биографии.

– Нет, не по-разному, а как раз так, что с Анечкой у них была настоящая любовь. Ну вы понимаете: с обожанием, поцелуями и, не исключаю, даже чем-то более интимным. Но до секса не доходило, – прибавила она быстро, выставив вперёд руки и пугливо оглядываясь по сторонам. Любому руководителю школьного учреждения вменялось в обязанности следить за моральным обликом учащихся.

– Вот видите, – произнесла Раиса Степановна с едва скрываемым сомнением, – не доходило.

– Это потому, что Анечка – из очень воспитанной семьи. Чудо, а не девочка. Вот только что-то между ними произошло на выпускном, отчего Саша… как уехал тогда в Москву, так больше никто из наших ни разу его и не видел. Аня тоже поступила в МГУ, но с Сашенькой они расстались окончательно. Гордые оба. Жаль, что так.

– Расстались? Откуда вы знаете?– было понятно, что жалеть психолог никого не собирается.

– Ах, Раиса Степановна, в нашем посёлке про собак каждый всё знает. Да что там про собак! Про лопух, выросший на грядке у соседей, всё известно, не то что про детей.

На этом разговор закончили. Провожая приезжую до дверей школы, директор всё же жалела, что не осудила Родину за легкомысленность. Ведь если по месту работы сына кто-то, похожий на этого психолога, начнёт наводить справки о ней, Маргарите, то не окажется ли подобное сочувствие проявлением моральной неустойчивости или даже слабости? Навязчивые мысли вызвали в женщине очередной и сильный прилив. Климакс у учителей обычно бывал ранний и профессионально обоснованный: много стресса, мало секса. На тот момент Маргарите Фёдоровне исполнилось всего лишь 42 года.

После посёлка Раиса Степановна съездила также на Ленинские горы. Погуляв по территории университетского городка, она вовсе успокоилась: исторический факультет находился в Первом учебном корпусе, а мехмат, где учились дочь и её избранник – в основном, многоэтажном, том, что со звездой. Расстояние между двумя постройками – не через тротуар перейти. Впрочем, судя по словам директора, Александр не хотел видеть Анну, да и она, брошенная, бегать за ним не собиралась. «Вот на этом мы и сыграем. Мы, когда речь идёт о хорошем муже, люди как раз-таки не гордые» – ответила себе Раиса, принимаясь теперь за план по «захвату» будущего зятя.

От дочери она узнала, что на неделе Новиков записался на факультатив в лабораторию прикладного математического анализа, где с упоением занимается предметом, от которого холодеют руки у всей группы, ходит на плавание в бассейн при МГУ, а ещё вынужден ездить на дачу, помогать родителям в перестройке дома.

– А ты не исключаешь, Людочка, что твой, с хорошим почерком, – кличка прилипла к будущему родственнику на всю жизнь, трансформировавшись со временем в «твой, что тяжелее ручки ничего не держал», – ездит в свою деревню, в том числе, и по сердечным вопросам? – как-то спросила Раиса Степановна, заметив, что в выходной и при хорошей погоде дочери не с кем прогуляться.

Ответ Людмилы был категоричным:

– Что ты, мама. Саша такой человек, что, если раз отказался от чего-то, второго не потребуется.

Мать, сделав вид, что не понимает о чём речь, удивлённо вытянула бровь:

– Сам тебе про это сказал?

– Конечно сам, – гордо прогнулась дочь, но тут же зажала губы. Про то, что новый приятель не верит ни одной из девушек, она рассказывать совсем не собиралась. Так получилось, что с той поры, как она выплакалась на плече товарища в первый раз, у них с Александром завязалось что-то, похожее, скорее, на товарищество, чем симпатии. Впрочем, симпатия к искренней и наивной Людочке у Новикова тоже была. А ещё хотелось найти момент, чтобы по-доброму убедить, что зря она тратит своё время: формулы не запоминает, материал не усваивает даже после нескольких повторений. Однажды, когда Люда протянула идеально записанный конспект и ткнула в то место, которое совсем не поняла, он снял очки и, любуясь содержимым тетради, усмехнулся:

– Лучше бы ты пошла на филфак или в педагогический: почерк у тебя образцово-показательный. И когда ты только успеваешь писать разными ручками, подчёркивать и обводить формулы?

– Успеваю, – ответила Людмила, а вместо конфуза последовало предложение. – Хочешь и тебе писать буду? А ты помогай мне разбираться со всеми этими алгоритмами и квадратами уравнений.

– В подруги набиваешься? Зря, – предупредил он с оттенком жестокости и грусти одновременно.

– Грубо, Новиков, – она забрала конспект, – и безнадёжно для твоего самолюбия: в невесты я к тебе точно не напрашиваюсь. Я хотела бы учить детей математике. А сюда поступила, надеясь, что справлюсь. Но, чувствую, не сдам я первую сессию, – вид у девушки был жалкий.