Ты моё наваждение

Хотя что-то я слишком забегаю вперёд. Ещё неизвестно, как я провела эту ночь. Да и что-то у меня возникли подозрения, что мы с начальником что-то там делали

– Тогда идёмте, я провожу вас в ванную. Ваши вещи, если что, уже высохли. Я вам их сейчас принесу. А вот телефон… телефон вам надо будет купить новый. – Встав из-за стола, Евгений Витальевич жестом руки позвал меня следовать за ним, так что я засеменила следом.

Я вчера что, чем-то облилась? Что с моими вещами? А с телефоном? Капец! Вот это я вчера отдохнула! Запила, так сказать, горечь измены. Ещё и запила её до потери памяти! Я даже на выпускном так не напивалась. Хотя что-то я снова мусолю одно и тоже, как будто если я буду и дальше удивляться проснувшейся вчера во мне алкоголичке, то время отмотается назад и у меня будет шанс всё исправить.

Начальник показал мне ванную комнату, дал полотенце, а спустя пару минут постучался и подал мою одежду. И стоит заметить, что брюки с блузкой явно были постираны. Даже представлять не буду, где я валялась, раз Евгению Витальевичу пришлось стирать мои вещи. Но самым ужасным для меня оказалось моё отражение в зеркале. Настолько «помято» я ещё никогда в своей жизни не выглядела. Даже не верится, что это моё отражение смотрит на меня с долей страха и недоверия.

Приняв душ, воспользовавшись гостеприимством начальника и попробовав его гель для душа и шампунь, я какое-то время просто неподвижно стояла под прохладными струями воды, желая смыть с себя последствия вчерашнего вечера. Хорошо. Освежающе. Спокойно.

– Карина Викторовна, у вас там всё в порядке? Помощь не нужна? – раздался спокойный голос начальника, вернувший меня в реальность.

Это он что, захотел ко мне присоединиться и, так сказать, «потереть мне спинку»?

– У меня всё хорошо! Помощь не нужна! Я вообще уже выхожу.

Выбравшись из душа, я насухо вытерлась, надела свою чистую, вкусно пахнущую одежду, сделав заметку узнать, каким кондиционером для белья пользуется Евгений Витальевич, и, закрепив на голове полотенце, вышла из ванны.

Ну вот, после душа я чувствуя себя намного лучше. Слабость отступила, тяжесть в теле прошла и мысли устаканились. Теперь мне осталось только пережить разговор с начальством и уехать домой… чтобы разобраться с сестрой и бывшим.

Ну что, вперёд в бой! Буду узнавать, как так произошло, что я оказалась в компании своего финансового директора.

Выглянув в коридор, я прислушалась. Тишина. Даже как-то пугающе тихо. Заглянув на кухню, я не нашла Евгения Витальевича, и его также не оказалось в спальне, в которой я проснулась. Но так как квартира большая, четырёхкомнатная, я переместилась к следующей двери и постучалась. А вообще странно, что один из директоров живёт в квартире, хоть и явно дорогой. У нас особо пытливые девчонки на работе, с навыками сыщика, доказывали всем, что у каждого вышестоящего руководителя находятся в собственности чуть ли не целые замки и имения, и им разве что драконов не хватает, чтобы они охраняли их богатства.

– Да, Карина Викторовна, заходите, – разрешил директора. И я, испытывая лёгкое волнение, открыла дверь и вошла в комнату.

Это была не спальня, а небольшой кабинет. Хотя нет, кабинет был большим, но вдоль его  стен стояли заставленные книгами и папками полки, делавшие комнату визуально меньше.

Директор сидел за длинным письменным столом, то смотря на экран ноутбука, то что-то отмечая в своём блокноте, и пока не обращал на меня внимание.

Не желая стоять как бедный родственник, я бесшумно подошла к Евгению Витальевичу и села напротив, покорно дожидаясь, когда он закончит с работой и уделит мне внимание, чтобы раскрыть тайну вчерашнего вечера, отдать мне мою сумку с вещами и с Богом отпустить на все четыре стороны, чтобы я могла позвонить Ксюше и рассказать, что со мной приключилась. Или лучше не рассказывать? Хотя как я ей расскажу, если мой телефон, по словам директора, не работает?

Как-то незаметно для себя я сосредоточилась на мужчине, залюбовавшись его красивым лицом. Хорош, очень хорош. Евгений Витальевич самый молодой из наших директоров, ему всего тридцать четыре, он не женат и, в отличие от других директоров, приобрётших за время работы в компании не только хороший капитал, но и выпирающие животы, которые наши охотницы за богатеями называют «мужским достоянием, показателем солидности и богатства», был в подтянутой форме. Так что было нетрудно догадаться, кто является главной целью наших незамужних сотрудниц.

Сразу после Евгения Витальевича по значимости идёт наш генеральный, ну а после них и все остальные. Стоит признать, что лицом директора можно залюбоваться, у него очень правильные черты, в которых нет резкости, вялости или чего-то порочного. Его карие глаза всегда смотрят внимательно и серьёзно, а сейчас, когда он так низко опускает голову, нельзя не обратить внимание, насколько же у него длинные ресницы. А какие волосы… на вид гладкие, прямо шёлковые, так и хочется прикоснуться.

Залюбовавшись Евгением Витальевичем, я не сразу заметила, что он поднял голову и теперь смотрит на меня. Мне понадобилось целых две секунды, чтобы прочувствовать всю неловкость положения и прекратить так нагло пялиться на мужчину. Даже представлять не буду, какое у него сложилось обо мне мнение. Вот как бывает, всего один вечер, один корпоратив и ты из примерной сотрудницы превращаешься в ещё ту развратницу, сначала соблазнившую бедного финансового директора, а потом ещё и пускающую на него слюни.

– Итак, Карина Викторовна, давайте обсудим вчерашний вечер. – Выпрямившись, Евгений Витальевич расправил плечи и положил руки на стол, сцепив пальцы в замок. – Судя по вашему поведению, я могу сделать вывод, что вас волнует один конкретный вопрос. Но вам не о чем переживать, мы с вами не спали.

– Как не спали?! – Почему-то мой голос прозвучал не с облегчением, а с возмущением, что заставило мужчину усмехнуться.

– Успокойтесь, Карина, секса не было. Вы что, совсем ничего не помните? Вы же мне угрожали полицией, если я вас хотя бы пальцем трону. Как вы там говорили? Ах да, «я не такая, на первом свидании ни с кем не сплю и никому исключения не делаю, даже нашим директорам».

Теперь губы Евгения Витальевича растянулись ещё шире, а я почувствовала, как кровь прилила к лицу.

Какой позор. Это же надо было такое ляпнуть. Но почему я это сказала? Что было в моей пьяной голове? Ужас! И как мне теперь смотреть Евгению Витальевичу в глаза?

– А как же тогда… я здесь оказалась?

Снова усмехнувшись, явно получая удовольствие, наблюдая за моим смущением, директор, словно издеваясь, потянул с ответом, этим заставив меня прочувствовать всю «прелесть» волнения и стыда. И с не меньшим удовольствием, он поделился со мной событиями вчерашнего вечера.

Глава 4

Итак, я не переспала с нашим финансовым директором – это хорошо, но то что я вчера явно перед ним опозорилась, показав себя во всей красе – это плохо, очень плохо. Значит ли это, что о повышении я могу больше не мечтать? Кто доверит руководящую должность человеку, у которого от алкоголя напрочь сносит крышу? Правильно, никто.

Но меня хотя бы утешает тот факт, что Евгений Витальевич ведёт себя довольно вежливо, и завтраком накормил, и даже переночевать у себя оставил. Это подталкивает к выводу, что он на меня не злится. Вроде бы. В противном случае его отношение ко мне было бы кардинально другим, а так я не чувствую с его стороны ни капли презрения и злобной насмешки.

– Я, конечно, понимаю, Карина, что вас сильно задела измена вашего жениха, вам было больно и вы чувствовали себя подавлено, но я не одобряю вашего желания напиться до потери памяти, – как-то осуждающе произнёс директор, отчитывая меня как провинившегося ребёнка. – Вы же уже взрослая женщина, так что должны бояться не только за свою репутацию, но и за своё здоровье. Вы хоть понимаете, что может произойти с красивой женщиной, когда она не отдаёт отчёта своим действиям?

– Понимаю…

– Ничего вы не понимаете! – недовольно фыркнул Евгений Витальевич, – Если бы вы это понимали, то вы бы остались дома и другим способом заглушали свою боль. Ну ладно, вам захотелось напиться, но почему бы не сделать это в компании близких подруг, которые смогли бы вас поддержать в женской манере «он дурак, а ты прекрасна»?

– Я думала, что я справлюсь. К тому же на корпоратив собирались пойти многие из моих коллег, с которыми я состою в хороших отношениях. – Мало того, что я стала оправдываться, так я ещё и соврала, ведь коллектив у нас был далеко не идеальный, почти каждый зациклен только на себе. Кто-то любит подлизать кому-нибудь из руководства, настучав на кого-то из своего отдела, кто-то готов подставить тебя, чтобы занять твоё место, а кто-то каким-то волшебным образом умудряется ничего не делать, но при этом не вызывать недовольство начальства и этим раздражать коллег.

– Судя по тому, как вы мне вчера изливали душу, справиться у вас не получилось, как и найти кого из коллег, с которыми вы в хороших отношениях, чтобы поделиться с ним своей болью, – немного язвительно произнёс Евгений Витальевич.

Супер! Я плакалась своему директору о своей трагично закончившейся любви! Теперь я вообще не понимаю, с какой это радости Евгений Витальевич тратил на меня своё время, выслушивая мою пьяную болтовню, если он с этого ничего не поимел. Хотелось бы предположить, что он тоже был не очень трезвый, но начальник выглядит таким бодрым, выспавшимся и отдохнувшим, что я сомневаюсь, что он вчера вообще хоть что-то пил.

– И как это произошло?

– Что произошло?

– Ну-у-у… то что мы с вами были вдвоём и… разговаривали. Вы ведь должны были находиться в другом зале вместе с директорами и акционерами.

– Я и находился там, это вы вдруг свалились на меня в буквальном смысле этого слова.

– Это как?

Евгений Витальевич улыбнулся и его взгляд стал немного задумчивым, из-за чего у меня появилась мысль, что он сейчас вспоминает моё появление и дальнейшее развитие событий. И это очень некомфортно, когда ты не помнишь, что же с тобой произошло, и сидишь напротив человека, который прекрасно знает, как ты себя вёл, что делал и говорил.

– Как я понял с ваших слов… Да-да, не удивляйтесь, вы вчера отвечали абсолютно на все вопросы и были настолько словоохотливой, что теперь мне непривычно видеть вас с закрытым ртом. Так вот, вы подговорили одну из своих подруг отвлечь внимание нашей охраны, чтобы посмотреть, как же празднуют удачное завершение квартала директора. И вам каким-то чудом удалось пробраться во второй зал, пока охрана спасала вашу подругу от ненастоящего обморока, а потом и приступа.

Твою ж мать! Вот это Ксюша даёт. Я хоть и не помню всего, но уверена, что это была именно она. Хотя сейчас, слушая Евгения Витальевича, я начинаю что-то смутно припоминать. В голове проносятся быстрые и неясные картинки, но мне пока не удаётся ни за одну из них ухватиться.

– И что было дальше?

– А дальше вы нашли меня. Я как раз собирался уезжать и уже шёл к двери, когда она открылась и вы, словно ниндзя, проникли в зал. Но ниндзя из вас никудышный, Карина Викторовна, потому что ниндзи бесшумные и внимательные, а вы громкая и… не очень внимательная. Вы врезались в меня, чуть не повалив на пол, а потом стали извиняться, отскочив в сторону и налетев на стол с алкоголем. Вы случайно не вспомнили, что было дальше?

– Я упала и, схватившись за скатерть, опрокинула все бокалы, – еле слышно прошептала, уже не обращая внимания на директора, вместо него видя нечёткие обрывки воспоминаний.

Какой ужас! Я сидела у стола, вся мокрая от алкоголя, а рядом со мной стоял Евгений Витальевич, и он удивлённо смотрел на меня. О да, представляю, как это выглядело с его стороны. Абсолютно пьяная сотрудница вломилась в зал и чуть не сбила его с ног, позорно упав у стола. Тогда мне ещё непонятнее, почему он привёз меня к себе домой. И… Твою бабушку! Что теперь обо мне подумает наше руководство? Нет, мне точно никогда  не светит повышение! Лучше вообще уволиться, чтобы не чувствовать на себе колючие взгляды и не слышать шёпот за спиной.

– Да, и вы произвели на меня очень негативное впечатление. Вначале я подумал, что вы одна из охотниц за нашими сердцами и кошельками, такие часто прорываются в нашу закрытую зону и начинают предлагать своё тело, ведя себя навязчиво и жалко. Я уже хотел позвать охрану и попросить парней вывести вас из клуба и отправить домой, но…

– Что, но? – равнодушно спросила, уже мысленно написав заявление на увольнение.

– Не знаю почему, но я передумал. У вас был такой надломленный и грустный вид, что я помог вам подняться.