Смертельное видео

Кеша заметил, что девчонки едва сдерживаются, чтобы не заплакать. Лерка присела на кровать Димы и вязла его за руку. Рука мальчика была вся в синяках от инъекций. А из маленькой краской точки на сгибе локтя просачивалась кровь. Наверняка только недавно сделали очередной укол.

– Я понимаю, но дело в том, вполне возможно, что именно этот кадр повлиял на людей. Я не знаю, как это работает. Но мои друзья и семья не могут говорить, и мне нужно сделать всё, чтобы исправить свою ошибку. Если это в моих силах.

Дима прикрыл глаза, казалось, что он уснул. Но тут же мальчик медленно открыл их.

– А что нужно от меня?

Кеша достал камеру из сумки. – Нам надо ещё раз вставить твоё лицо в видео, только это будет другой кадр.

– Какой?

– Ну, просто улыбнись в камеру и всё, – предположил Кеша. – Мы перезальём новое видео и узнаем, будет ли результат.

– А если не получится? – Дима вдруг начал мелко дрожать.

– Давай попробуем.

Кеша настроил камеру. Дима был слаб, но в то же время у него с лица не сходила улыбка.

Диму усадили на кровать, под спину ему положили подушку, чтобы он держался ровно. И Кеша снял крупным планом лицо мальчика. Его глаза были широко открыты, сначала лицо ничего не выражало, а потом губы медленно расползлись в улыбке. И эта улыбка вышла немного натянутой и холодной, но Кеше не требовал большего от больного ребёнка.

После того, как всё было снято, ребята попросили разрешения у отца мальчика остаться на пару часов в доме. Кеше нужно было залить видео и оценить результат.

А результат можно было получить, только заставив Киру, Леру и Макса по сто раз подряд пересматривать новое анти видео. Они уже измучались и порывались уйти, но Кеша им не позволил.

Сидя в машине, Кеша обдумывал план дельнейших действий. А если не выйдет. Что тогда? И кстати, куда пропал тот учёный из Германии. Кеша уже думал над сообщением, которое собирался написать учёному в случае неудачи, как вдруг Лерка прошептала.

– Всё, вырубай эту хрень Меня уже тошнит.

– Подожди, вы ещё не заговорили, – сказал Кеша и тут же опомнился. – Лера! Ты, ты…

– И я, – прохрипел Макс.

Кира сделала несколько попыток, и её голос тоже вернулся.

Лера начала слабо распеваться, а Кеша почувствовал себя самым счастливым на свете.

–УРА! Получилось! Неужели?! Надо сказать Диме.

Кеша помчался в дом и наткнулся на отца Димы. Его лицо выражало беспокойство и какое-то умиротворение.

– Что случилось?

Мужчина промолчал. Только отвёл Кешу к кровати мальчика. Тот лежал без движения.

– Он что? Нет! Он умер?

Мужчина кивнул.

– Нет, – прошептал Кеша. Как же это?

Кеша вышел к ребятам, чтобы сообщить плохие новости.

* * *

Мужик, отрывший дверь, был как будто тут неуместен. Он, ну никак, не вписывался в атмосферу дома, да и всей деревни. У него на лице отпечатался нескрываемый интеллект.

Поэтому я не удивилась, когда мужик оказался немногословным. Наверняка в этой дыре и поговорить-то не с кем, небось, разучился.

В доме мы обнаружили больного мальчишку. Это был ужасный момент. Когда я его увидела, то еле сдержалась, чтобы не заплакать. Он знал, что вот-вот умрёт, и поэтому захотел увековечить себя в памяти людей и зрителей. Он даже не представлял, насколько хорошо у него это получилось.

Когда Кешка снял кадр с Димой, я подумала, что всё это вряд ли закончится хеппи эндом. Ну, не может быть решение проблемы в этом тощем мальчике. Однако, всё получилось по-другому.

Кешка заставил нас с ребятами смотреть анти видео. Мы стойко держались, но после сорокового или пятидесятого просмотра, я уже не видеть, не слышать его не могла. И вдруг, почувствовала, как у меня внутри что-то наливается теплом. Источник находился около сердца, а горячая волна стала подниматься всё выше, пока не достигла горла и рта и как будто выплеснулась наружу.

Я подумала, что даже мой организм воспротивился такой экзекуции, поэтому больше не буду смотреть эту фигню, и сказала об этом Кешке.

И…да, я сказала! Это, невероятно, но у меня получилось. Не знаю, в чём тут подвох, но Макс и Кира тоже заговорили. И я задумалась, действительно ли анти видео так подействовало, или тут велика роль самовнушения. Это станет известно, когда остальные посмотрят Кешкино творение. Интересно, сколько времени потребуется, что люди излечились.

Пока мы радовались и пытались заново оседлать наши голоса, Кеша вернулся к нам с очень печальной новостью.

Я разревелась.

– Он не мог умереть! – Сказала я так громко, как только могла.

– Он был очень болен, – тихо отвел Кешка.

– Но мы только что с ним разговаривали.

– И он выглядел как человек, который вот-вот умрёт, – Макс решил встрять в разговор. Вот кто его просил?

– Нам нужно остаться на похороны, помочь этой семье, – я была готова на всё ради этого несчастного ребенка, который мужественно сражался с раком и спас стольких людей.

Кеша печально посмотрел на меня. – Нам придётся сначала закончить с нашими делами, проведать семьи, а на похороны мы приедем через два дня. Диме уже хуже не будет.

Мы вернулись в город. Кеша отправился домой к своим, Кира решила на день наведаться к родителям в область.

– Куда поедешь? – Спросил меня Макс, потому что я осталась последняя в машине.

Странно, что он решил уточнить. Я вроде бы не говорила, что не собираюсь возвращаться на съёмную квартиру. И всё же у меня были мысли поехать к маме. Проверить, как она. Не повлияло ли на неё видео.

– Останови здесь, – попросила я. Это место идеально подходило для меня, потому что было примерно равно удалено от моей съемной квартиры и маминой. Я ещё сама не приняла решение, и не хотела, чтобы Макс подгонял меня.

– Как скажешь. – Он припарковался у обочины, и, прежде чем высадить меня, наклонился и очень серьезно посмотрел мне в глаза.

– Береги себя! – И поцеловал меня в щеку.

Это было так неожиданно. Макс выглядел очень взрослым в тот момент, как будто старший брат или отец даёт наставление беречь себя.