Последняя гроза
В музыкальную гостиную буквально вполз небольшого роста гражданин в комбинезоне с небольшим чемоданчиком.
– Посторонитесь, проверяем сигнализацию. – Гражданин буравил Анну глазами и не начинал работать, выдавливая Анну взглядом из зала. Анна сдаваться не собиралась. Пусть себе при ней проверяет. Тоже мне, тайна какая.
– А что, здесь на каждой картине сигнализация?
– А ты как думала? Знаешь, сколько это все денег стоит?
– Догадываюсь.
– Вкус у покойного был отменным! Ничего не скажешь.
Мужчина наконец поставил свой чудо-чемоданчик на пол, отошел подальше, сложил руки на груди и несколько минут молча смотрел на пейзаж.
– А хороша, да? Люблю, когда собирают реализм. Сейчас это не так уж и часто. Обычно авангард всякий. Без слез не взглянешь. Непонятно, не то сын хозяина пятилетний нарисовал, не то просто краска пролилась. А стоит тех же денег.
– Считаете, что это абсурд?
– Типа того.
– А вы часто по таким усадьбам ходите?
– Приходится. Покупают достаточно, и коллекционерами себя мнят тоже много кто. Без работы не останусь.
– Вы, наверное, уже можете отличить подделку от подлинника?
Монтер тут же прекратил разговор. Он опустился на одно колено и занялся своим чемоданчиком.
– Откуда? Я просто: нравится – не нравится.
Мужчина явно нервничал, и чемоданчик его не хотел открываться. Наконец он в сердцах произнес:
– Я бы вас попросил все-таки выйти, а то я сейчас проверку начну. Чтоб сигнализация не запищала.
– Как скажете. – Анна, пожав плечами, нехотя вышла из зала. И опять, забыв все инструкции, плотно закрыла за собой дверь. И что? Теперь даже не подслушаешь.
В группу Анну привел Николай. Они познакомились на дне рождения. Анну пригласила коллега к себе домой. У нее не так чтобы было много подруг. Вдумчивая и замкнутая, не москвичка, опять же, сильно занятая постоянным чтением рукописей, Анна попросту не имела возможностей для хождения по барам и клубам, а в интернете знакомиться она не хотела.
Генриетта Львовна была ее непосредственной начальницей в редакции. Миловидная женщина средних лет, начитанная и интеллигентная, какой и следует быть выпускающему редактору. Генриетта тоже со своей стороны присматривалась к Ане. Присматривалась не просто так, очень уж хотелось ей хорошей партии по жизни для своего племянника. Анечка подходила идеально. Толковая, воспитанная. Генриетта была прогрессивным человеком, розовые волосы и татуировка ее не смущали. В двадцать первом веке живем. Тургеневская девушка сегодня выглядела бы именно так.
– Анечка, буду рада видеть тебя в субботу у себя на обеде. Маленький семейный праздник. Как-никак, семьдесят лет. Кто-то же должен моим родственникам рассказать, что на работе я тоже не всякой лабудой занимаюсь. Сделай одолжение? Я, конечно, понимаю, что и брюзга, и характер у меня невыносимый. Но, например, я грамотная! Это же факт?
Сильно душой не покривила. День рождения только что прошел. Своих детей Бог Генриетте не дал, Кольку она любила как родного. Опять же такого парня сватать не стыдно, технарь по образованию, занимался какими-то техническими опытами в какой-то там лаборатории.
Генриетта застала Анну врасплох. Идти в незнакомый дом? Такая ответственность… Но деваться было некуда, и уже в ближайшую субботу она хохотала до слез в компании приятнейших людей, ела фаршированную рыбу и даже слово сказала к месту. Про то, что это на самом деле легкое сватовство, – ей и в голову не пришло. Догадался ли Николай? Скорее всего, тетку он свою знал хорошо, и потом, ему Аня понравилась.
Анна, в свою очередь, испытывала к парню сложные чувства. Да, хороший, да, положительный. Ну и что? Больше она интересовалась его работой. Что это за лаборатория такая? Часто Николай пропадал на пару дней, чтобы поговорить по телефону, отходил подальше. И телефонов у него было несколько.
Коля рассказал правду где-то через полгода после их знакомства. Возможно, испробовав все возможные варианты, решил, что есть у него последний козырь. Козырь сработал.
– Это детективное агентство. Частное. Тебе могу рассказать, ты человек надежный.
– Вот это да! А как туда попасть?
Так Анна попала на работу, о которой мечтала с детства. Из редакции уволилась, Генриетта была в шоке, поняв, что все сделала собственными руками.
– Хотя бы в качестве подработки редактуру за собой оставишь? Меня же твои авторы убьют!
– Конечно, Генриетта Львовна, не волнуйтесь.
Глава 3. Змеиный узел
Воскресенье
13:30
Виктор знал, что людям верить нельзя. С этим чувством жить тяжело, но он привык. Занимательное ощущение – смотреть на людей снизу вверх. Когда они все к тебе слегка снисходительны. Ну что, мальчик, тебе помочь? Как я могу тебя пожалеть? Улыбнуться? Погладить по головке? Всем и всегда хотелось потрепать Виктора по его шевелюре. В какой-то момент он даже обрился наголо. Тогда понял только дед.
– Противно, когда жалеют?
Мать тогда устроила очередную истерику: била тарелки и кричала, что он хочет ее смерти. Ей и так тяжело, она и так без боли не может на сына смотреть, а он?! Как теперь жить? Отец успокаивал мать, мол, волосы не зубы. Марта тихо плакала в углу. Ей жалко было всех. И только дед понял тот его выпад.
Прошло девять дней со смерти деда, и неожиданно для себя Виктор вспоминал старика совсем другим. В его памяти он уже не был мрачным, угрюмым и всех вечно провоцирующим на раскрытие своих черных сторон. Интересно, а что остальные сегодня думают о деде? И думают ли? Или только о деньгах и о наследстве?
Именно дед ему тогда сказал: «Поверь в себя! Сегодня для тебя это самое главное. Чтобы чего-то добиться в жизни, нужно три фактора. И на первом месте это самодисциплина. Я не буду больше возвращаться к той истории. Тема закрыта. Два других фактора – это здоровье и талант».
Виктор прекрасно помнил ту свою реакцию. У него все почернело перед глазами. А ведь был готов довериться деду, поверить, что он даже совсем не провокатор, просто жесткий до жестокости, а на самом деле хочет всем добра. Несколько странными методами воспитания, но именно так. И вдруг он сказал про здоровье! Что один из факторов – здоровье! Перечеркивая все и сразу. «Нечего на меня смотреть как на умалишенного. Да, здоровье. Ты здоров как бык. Это Валька вечно в соплях ходил, а ты даже не простужался. Это твое сегодняшнее сидячее положение менее здоровым тебя не делает. Просто тебе нужно пересмотреть функции организма, и все. Никакой смертельной болезни у тебя нет. Точка. Про талант. Вы оба одаренные. И Валентин, и ты. Иначе я бы даже возиться с вами не стал. Охота тратить время и деньги. Но я свою лепту внес. Теперь только сам».
Дед произнес речь, встал со стула, вышел, не попрощавшись, слегка хлопнув дверью. А Витя остался один на один, рыдая, уткнувшись в кулак, и еще больше ненавидя весь белый свет.
Вчера ему захотелось поверить этой самой странной Алисе. А может, она и есть настоящая? Но уже сидя за столом, наверное, под влиянием Василисы, он понял, что и она ничем не отличается от других. Разве что у нее денег нету. Так и у них, получается, теперь нету.
Да, благодаря деду, Виктор может сам себя содержать. Но хочет ли он уезжать отсюда? Из этой усадьбы? Такое даже сложно было ему представить.
Слава богу, он был освобожден от участия в ежегодном карнавале про цветы. Ему всегда было жалко Марту. Это ведь надо, сама придумала столько забот на свою шею, потом год с ума сходила, что ничего не получится, а теперь вымученно улыбается, вдруг кому не понравится. Жить во имя какой-то призрачной цели, еще и без всякого дохода. Дело, которым ты занимаешься, должно нравиться и быть интересным. Но оно еще и должно кормить. Об этом не забываем. Как там говорят евреи: «Дети богатых купаются в роскоши, а внуки просят милостыню»? Тоже учеба деда.
Виктор ехал по аллее парка в сторону речки, смотрел по сторонам и думал про Алису. Все же какие они все черствые и жестокие. Набросились вчера на девушку всей толпой. Сегодня ему уже было стыдно. Как они могли? Она всего лишь другая. И кстати, искренняя, открытая. Может быть, пора уже убрать свое высокомерие?
Алисы нигде не было видно, зато под елкой, плотно прижав телефон к уху, что-то шептала Анна, постоянно оглядываясь по сторонам. Анна ему не нравилась определенно, и с этим он ничего поделать не мог, да и не хотел.
Виктор научился двигаться на коляске практически бесшумно, всегда сам проверял и смазывал все колесики и шарниры, как и петли дверей в доме. Подъехав поближе, он услышал только обрывок разговора:
– Какой-то странный монтер пришел.
Коляска наехала на сухую ветку, Анна вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила телефон.
– Уже который раз вижу, как ты под елкой с кем-то беседуешь. А у нас тут вещи пропадают.
Анна мгновенно выключила телефон и попыталась сориентироваться:
– Ложки?
– Почему ложки? Картины.
– Это на которые сейчас сигнализацию ставят? Что ж вы раньше не озаботились? На фига ставить сигнализацию на украденную картину?
Анна парировала мгновенно. Виктор решил не отступать:
– А кто сказал, что картину украли? Ее не украли. Это так сказали, что украли.
– Похоже, ты знаешь больше других.
– Я просто внимательный. Положение обязывает. – Виктор кивнул на коляску. Он любил подчеркнуть свое положение, ему нравилось смотреть на реакцию.
Анна не среагировала никак.
– Почему ты не на празднике?
– Я этот праздник вижу каждый год, а подготовку к нему каждый день.
Анна видела, что парень нарывается на конфликт. Ну что ж, она не даст ему вовлечь себя в спор, но ситуацией необходимо воспользоваться.
– Ты куда-то направлялся? Хочешь, составлю тебе компанию? Или ты только с Василисой прогуливаешься?
– Ну почему же? С тобой очень даже интересно пообщаться. С Василисой мы уже все обсудили. И убийцу нашли, и вора.
– Интересно. И кто же они?
– Любой из нас.
– И я?
– И ты!
– Меня же тут не было?
– Ты могла дать поручение. Если ты имеешь отношение к нашей семье, то вполне могла рассчитывать на завещание.
– И кому бы я дала это поручение?
– Например, мне. Потому что я тоже деда ненавидел и мне его смерть была выгодна.
– Чем же тебе дед не угодил? Не он же тебя в кресло усадил?
Виктор отметил: нервничает. Иначе никогда бы не стала подчеркивать про коляску. Он вывел ее из себя, но это было сделать совсем нетрудно. Непроста, ох, непроста…
– Я вижу, ты хорошо осведомлена о делах нашей семьи. И скорее всего, главный информатор… – Виктор сделал паузу, а потом прошептал: – Это Люся!
Анна расхохоталась. Надо же. Нормальный парень. С чувством юмора. Для нее чувство юмора всегда было одним из самых важных характеристик человека. Если человек не умеет посмеяться над собой или не может превратить в шутку неловкую ситуацию, то долго с ним общаться невозможно. Разве что моментами.
– А ведь ты прав. Ваша Люся уникальная. В одном предложении она может мгновенно обрисовать ситуацию, раскрыть все карты и всех заложить. Не нужны длинные допросы и очные ставки. Ну вот сам посуди. Эта ее фраза. «И кто будет по Григорь Андреечу убиваться? Разве что Марта припадочная! Кто теперь ей на розочки денег даст? Витька, после того как на своей машине разбился, совсем чумной стал, всех ненавидит, просто всех, Валька – этот французик уже, он, мне кажется, и по-русски-то стал плохо понимать. А Веронике бы со своими мужиками разобраться. Ей не до панихид».
Анна решила дословно передать кухонный разговор. Может, и зря, может, и не ее это дело. Но иначе зачем она здесь? Сказала, услышала себя со стороны и залилась краской. Совсем очумела.
Виктор юмора не оценил, выслушал ее очень серьезно, тут же перестал шутить. Глаза превратились в узкие щелки. Перекатывая желваки, он наконец сказал:
– Права она. Ненавижу всех. Да, я виноват, но не только я. Все тут руку приложили. И дед, и мать. Они же занимались только собой. Дед был уверен в своей правоте, ни с кем не считался и слышал только себя. Матери было в принципе на все наплевать. Она всю жизнь искала любовь. В любом баре, в любом ночном клубе.
– Это слишком серьезное обвинение. Я бы на твоем месте не бросалась такими предположениями.
– О чем ты? Какие предположения? Я ее как-то сам в ночном клубе встретил. Она меня не заметила, а для меня это был шок. Напился тогда до чертиков. Вдруг до меня дошло: все, что нас окружает, – игра или договор. И главное, все в курсе! Даже отец. Потом уже, во время наших откровенных разговоров после аварии, отец рассказал, почему дед закрыл матери доступ к деньгам. Вот по этому самому поводу. Ей закрыл доступ, а отца уведомил о причине.
– Ваш дед – монстр.
– Он считал, что через правду можно достичь чего-то большего.
– А тебе-то зачем отец об этом рассказал? Она же твоя мама!
– Минутная слабость… так бывает. Моя авария изменила семью.
Анна задумалась. Вот это семейка. Они шли по аллее сада. Погода стояла удивительно спокойная, ветра практически не было, как не было и июльской жары. Идеальный день. Идеальное место. Место для красивой жизни. Для счастья и любви. А тут, оказывается, вот что разворачивалось.
Виктор как будто прочитал ее мысли.
– У всех был мотив пристукнуть нашего дедушку.
– И у Алены?
– Алена – первая. Она боялась, что мы можем убить ее. А теперь представь, что она беременная и ей нужно было сохранить ребенка?
– Господи. Она беременная? А отец кто? Твой дед?
– Окстись. Нет, конечно. Пока сказать не могу. Но согласись, по закону жанра она должна быть беременной.
– Я не успеваю за ходом твоих мыслей. Скажи, ты это точно знаешь?
– Если в этом доме кто-то что-то знает, то это я. Есть такая особенность у инвалидов. Если один орган не работает, другие работают в десять раз лучше.
– Ты совершенно не похож на инвалида. – Анна смутилась. – Ну то есть через несколько минут об этом забываешь.
Виктор остановился. Сделал вид, что срывает листок с дерева. Почему он ей верит? Ей, которая вообще оказалась в этом доме не понять как. Он не понимал причину, но чувствовал, что Анна – порядочный человек. В отличие от всего этого театрального окружения.
– Все, что ты рассказал, это ужасно, но почему-то после всего услышанного я тем более не могу поверить, что твоего деда кто-то мог убить. Раз все столько лет жили и терпели, то все уже привыкли и не замечали ужаса и несправедливости.
Не зря она ему понравилась. Не просто людей считывает, дает им надежду на дальнейшую жизнь. Нормальную, человеческую жизнь. Оправдывает каждого. Вот только Виктор совсем не стремился показывать свои чувства.
– Я как будто с деревом разговариваю. Я ДУМАЮ, что его могли убить, и правильно бы сделали, пока мы тут окончательно с ума не сошли. Но ему повезло. Его просто хватил инсульт. Видимо, стыдно стало. Или узнал, что картину сперли. Расстроился.
– А картину кто спер?
– Картину спер я. Такая версия устраивает?
От чего уехали, к тому и приехали. Ничего от этого Виктора Анне узнать не удалось.
– Вполне.
– Ну ладно. Заметь, тебе я никаких вопросов не задаю. Сам люблю догадываться и разгадывать. Знаешь, как интересно было выяснять, с кем спала моя мать, кто любовница отца и кто отец ребенка?
– Выяснил?
– Да. У меня есть ответы на все вопросы. Если теперь убьют меня, я знаю, что виновата в этом ты.
Виктор захохотал, развернулся и поехал на своей коляске. Анна осталась стоять посреди леса:
– Дурдом. И вроде как в красивом месте живут…
Аня опять взяла в руки телефон:
– Коля, по-моему, здесь все ненормальные. И еще. Мне кажется, что картина та самая. Красилову выгодно сказать, что ее подменили.
– Зачем?
– Может быть, чтобы еще раз продать подлинник?
– Действительно, как я сам не додумался… Шефу докладывать?
– Пока не стоит. Никому не говори. В первую очередь Станиславу. А то я ошибусь, он обрадуется.
– Ему сказать не смогу, он в больнице.
– Что такое?
– Пострадал при задержании. Кстати, защитил нашего клиента. Так что выводы раньше времени никогда не делай. И… – Николай помолчал. – Береги себя, прошу тебя. Отбой.
– Отбой… ну и денек. – Вот и она так думает, не надо пока никаких выводов делать.
Глава 4. Реальность или блеф?
Воскресенье
14:00
Честно говоря, про Наталью Вероника абсолютно забыла. Да, она вчера отправила ей программку мероприятия, привыкла доводить начатое до конца. Обещала – вот, пожалуйста. Но то, что Наталья действительно приедет… Такие вещи оговариваются заранее.
– Наташа, какой сюрприз!
– Здравствуйте, Вероника! Решила приехать на экскурсию. Да, небольшой взнос я сделала.
– Да ты что?! Вообще не стоило. К чему? Тем более ты в первый раз. Извини, я не помню. Мы на «ты» или на «вы»?
– Давай на «ты», без проблем. – Тем не менее Вероника почувствовала: проблемы были. Скорее всего, для Натальи комфортнее было бы на «вы», но ей важно было это знакомство поддержать, поэтому и приехала, и сегодня будет играть по правилам хозяйки.
Наталья была другой, она отличалась от окружения Вероники. И в первую очередь внешне. Вероника всех своих определяла за одну секунду. Естественно, губы и филлеры, без этого никак. У многих еще и сделанная грудь. Рельефная фигура. В шампанском отказывать себе не будем, а вот в еде – да! И фигура улучшится, и разговор поддержать. «Вы сейчас на какой диете? „16 на 8“?» – Вот и разговор завязался. Сегодня было уже немодно увешиваться брильянтами и часами. Что-нибудь одно, но говорящее. Ну и сумка. Это пусть будет. И лучше, чтоб ни у кого не возникло впечатление про подделку. Да, еще умение легко и непринужденно общаться. Сегодня это тоже тренд. Речь должна литься рекой. Спасибо бесконечным девичникам, деловым завтракам и работе на разных тренингах. Тренинги тоже нужно было посещать обязательно. Прокачка, накачка, потом обязательно йога-тур.
Наташа была из другого мира.
– Наш дом в Москве мы купили пять лет назад. Но жить там можно только сейчас. Думали, этот ремонт не закончится никогда. Муж уже плюнул, и последние два года я ездила одна. Привыкла доводить дела до конца. Я по своему образованию математик. Преподаю в университете.
– В Англии?
– Да.
Вероника еще раз с недоверием посмотрела на новую знакомую. В принципе, вся эта история очень укладывалась в Наташиной внешности. Небольшого роста, худенькая, голубой брючный костюм, сшитый точно по фигуре. Укороченные брючки, белая футболка. Синие мокасины и рюкзачок довершали образ. Ни одного бренда, ни одной надписи. Варианта два, либо все куплено в ближайшем магазине H&M, либо все сшито где-нибудь во Франции на заказ за баснословные деньги. Судя по всему, для Натальи это не играло никакой роли.
– Привыкаю к Москве, адаптируюсь, тут другие правила, но я справлюсь. Вот думаем, что еще купить для загородной жизни. Все же центр Москвы – это хорошо, но, сама понимаешь, шум, загазованность… А хотелось бы простора…
– Может быть, к нашей усадьбе присмотришься? – Вероника решила пошутить, но тут же пожалела. Кто же знал, что эта самая Наталья шуток не понимает.
– Вы продаете свой дом? Хорошо. Я посмотрю.
– Да нет! Это шутка!
– Я поняла, – без намека на эмоции кивнула Наталья.
– А растения, о которых шла речь, за домом высажены? Можно посмотреть?
– Можно. – Вероника дальше не знала, чем еще развлечь гостью. Понятно, что та привыкла развлекаться самостоятельно. Наталья пошла быстрым шагом за дом, Вероника тем не менее поспешила за ней. Неожиданно с боковой дорожки к ним наперерез вышли Никифоров и его охранник. Еще немного, и они бы столкнулись.
И вдруг Вероника увидела ту самую эмоцию. Наталья стояла как вкопанная и не могла отвести взгляд от мужчин. На первый взгляд было не разобрать, кто так поразил женщину-математика? Но Вероника поняла сразу.
* * *Когда она поняла, что опять ошиблась и весь этот ее сумасшедший роман просто блеф? Ее в очередной раз разводят, ему нужны только ее деньги, а не она сама.
Последняя их встреча состоялась за месяц до смерти отца.
Целую неделю он не шел на контакт. Вероника буквально вымолила свидание. Она гнала от себя мысли, что опять покупает свою любовь. Боялась повторения прошлого сценария, когда для нее любовь – это чувства, для него – товарно-денежные отношения. Есть деньги – есть любовь. Деньги закончились, подвинься, уступи место другому персонажу. Таким было ее общество. Общество денежных мешков, хищников и людоедов. Если у тебя есть деньги, ты получаешь пропуск в другой мир. Все или ничего.
Наконец-то он взял трубку:
– Хорошо. Но у меня будет только полчаса.
– Конечно.
Тон ледяной и безразличный. Или ей показалось? В любом случае по телефону выяснять отношения она не будет. Обязательно нужно уговорить его на еще одно свидание. Он просто давно ее не видел. Они встретятся, и все тут же встанет на свои места. По-другому быть не может. Она очень на это надеялась.
Вероника, как назло, попала в страшную пробку. Черт! Ну почему все так? Но она успевала. Не приедет первой, зато она сможет красиво войти. Перед тем как выйти из автомобиля, она еще раз бросила взгляд в зеркало. Не лучшая форма. К чему вчера она опять столько выпила? Раньше все проходило бесследно, а с недавних пор мешки под глазами, одутловатые щеки. И тем не менее она выглядела вполне достойно.
Она вбежала в бар и тут же глазами нашла его. Одного взгляда было достаточно. Она не ошиблась. Уже по тому, как он вальяжно сидел, как безразлично смотрел в одну точку, она поняла, что, скорее всего, это «все». И ничего ей сделать не удастся.
Вероника быстро подошла и положила руку на плечо. Он даже не потрудился обернуться.
– Ты опоздала, ты же знаешь, я не могу опаздывать.
– Десять минут.
– Да! Десять минут.
Он наконец повернулся. Красив. Бесконечно красив. Она понимала, что теряет его. Или уже потеряла?
– Прости, дома Содом и Гоморра.
– Что-то серьезное?
– Нет, что ты. – Вероника пыталась говорить буднично и сохранять видимость хорошего настроения. – Просто отец совершенно съехал с катушек. Все крушит.
– Причина?
– Ой, ну какая может быть причина? Причина – кризис среднего возраста. Ты думал, климакс есть только у женщин?
Шутка не удалась. Он явно не желал продолжать разговор, ждал инициативы от нее.
– Я ничего не принесла. Так получилось.
И вообще, я не знаю…
– Ну что ж. Что-то в этом роде я и предполагал. Значит, найду в другом месте. Ты же знаешь, деньги нужны не для меня. У сестры операция через месяц.
– Это ужасно. Но время еще есть! Я достану! Я постараюсь!
– Извини, я должен идти…
* * *Наташа протянула руку в сторону двух мужчин. Никифоров несколько опешил, потому что рука была протянута не ему, а его охраннику. В сторону Петра Наталья даже не посмотрела.
– Здравствуйте, Владимир. Совсем не ожидала вас здесь встретить.
– Я тоже не ожидал, Наталья.
– А я приехала на праздник по приглашению Вероники. Пойдемте, а то я тут никого не знаю.
И Наталья, не оглядываясь, пошла вперед. Вероника и Петр остались смотреть на две уходящие фигуры.
– Ты что-то понимаешь? – очнувшись, спросила Вероника.
– Думаю, да. А что это за девица?
– Недавно приехала из Лондона. Денег миллион, ищет загородный дом для проживания. Хороший вариант, между прочим. Она, правда, замужем, но кого это останавливало? Гляди, обойдет тебя твой охранник на повороте.
– Спасибо за совет. Учту. – Петр уже надел свою привычную маску прохладного равнодушия. – Кстати, я видел: Люба и Валентин прохаживаются в парке.
– Пусть себе прохаживаются.
У Вероники вдруг дико разболелась голова. Весь ее мир рушился, переворачивался с ног на голову. Может, продать этот дом? Вот и покупатель есть. Только кто теперь владелец этого дома, кто его продавать-то будет? В конце концов, скоро она все узнает.
– Я пойду прилягу до вечера.
– Ты неважно выглядишь, все в порядке?
– Петя, все не в порядке. – Вероника развернулась и быстро прошла в дом.
Петр смотрел Веронике вслед. Что он мог ей сказать? Что она разменная пешка в его игре? Или, скажем так, в большой игре?
За свою жизнь Петр понял главное – все что угодно, только не стать пешкой. Как сохранить контроль надо всем? Простой расчет. И деньги. Купить можно все. У всего есть своя цена. Нужно только действовать на опережение и предложить чуть больше. Не надо много. Предложить достаточно. Чтобы потом была возможность увеличивать ставки. Без риска для себя.
Сегодня он и сам был ни в чем не уверен. Отвратительное чувство, когда ситуация выходит из-под контроля.
Почему Владимир ему не доложил про Наталью? С одной стороны, не так уж страшно. В план входила не Наталья, а Вероника, и с этим Владимир справился на сто процентов.