Местное время – любовь
– Такое было время. Да, мальчишкой был в Гитлерюгенд, потом воевал. Но совсем недолго. Адель привез из Парижа.
– Вывез. Можно сказать, спас.
– Да, увидел качающуюся балеринку на тонких ножках в огромных ботинках и не смог ее там оставить.
– Короче, из жалости.
Они перебрасывались между собой ироничными шутками, при этом громко смеялись, смотрели друг на друга с нежностью, периодически брались за руки. Адель, проходя мимо, обязательно целовала Рихарда в макушку.
Женя решила не обращать внимания на гитлеровское прошлое своего соседа. Как она может судить? «Такое было время», – поставил точку в ее сомнениях Рихард, а немецкий народ извинился пред миром сполна. Собственно, именно благодаря этому она сейчас проживает в Германии. И ее Максик родится именно здесь.
Шторы вешала у нее в квартире уже Адель. «Тебе это ни к чему». Также частенько забегала принести что-нибудь поесть. А мать только причитала по телефону: «Я же тебе говорила». Адель звонила в дверь. И потом не жаловалось на то, что Макс оказался таким оручим. Хотя соседка сбоку постоянно делала замечания.
– А я что? Кляп ему, что ли, в рот вставлю? – огрызалась Женя. – А еще раз мне что скажете, я на вас полиции нажалуюсь, что на меня давление оказываете. Максим, между прочим, гражданин Германии. В отличие от вас он тут родился.
Женя не преминула уколоть. Да, та, которая жаловалась, тоже была с ее бывшей родины.
Вечера Женя ждала как манны небесной. Когда ей наконец-то удавалось уложить сына, она выходила на балкон, наливала себе бокал вина и слушала доносящуюся плавную французскую речь Адель. Та читала мужу по-французски. На людях они никогда по-французски не говорили, а между собой, вечерами, себе позволяли.
Именно по-французски Адель начала говорить и с Максимом. Мальчик отозвался очень быстро.
– Oh là là[1]! Какой способный ребенок.
Так иногда случается в жизни. Соседи могут стать ближе родной бабушки. Это был именно тот случай.
Первым из жизни ушел Рихард. И это было естественно. Возраст, почти сто лет, да и рост сто девяносто сантиметров не помогал, а мешал.
Адель стойко держалась на похоронах. Приехали дети. Женя их видела впервые и, к своему удивлению, узнала, что жили они совсем даже не далеко, не в Америке и не в Японии, а в соседних городах, на поездах езды от силы часа три. Дети предлагали матери продать квартиру и переехать жить к ним, но она отказалась. Полгода все шло достаточно неплохо, а потом Адель упала. Результат – перелом шейки бедра, больница, операция. Выписали пожилую женщину в удовлетворительном состоянии, но она сломалась психологически. И тогда приняла это решение.
Почему? Она вполне себе окрепла после операции. Да, передвигалась с палочкой, но могла вести вполне нормальную и достойную жизнь. Тем более в Германии. Вон, машина социальной службы к их дому приезжает по нескольку раз в день.
Про эвтаназию Женя узнала от соседки. От фрау Херц.
– Вы слышали? Адель приняла решение, приезжали дети, утрясли все детали, нотариально заверили необходимые документы, подписали договор со швейцарской клиникой.
Женя только-только вернулась с Максом из Греции. Их не было всего две недели, а тут вот какие перемены.
– Как же так? Зачем?
– Как мы можем осуждать? Адель решила, что для нее это единственный выход.
Женя тут же спустилась к ней. Дверь открыла красивая, в меру накрашенная Адель.
– Подожди, надену слуховой аппарат. Ты же знаешь, без него я полчеловека.
Они прошли в гостиную.
– Ну рассказывай. Как отдых? Как греки? Все так же пляшут?
Женя проглотила комок и попыталась что-то рассказать.
– Теперь про главное. Наверняка фрау Херц тебе уже все рассказала. Я попрошу тебя мне помочь. Нужно написать кучу писем. И пожалуйста. Пойми, я счастлива.
Глаза ее действительно лучились покоем и счастьем. Женя не нашлась что сказать. Она поняла, что ей не хочется плакать. Адель же не плакала, провожая ее в отпуск. Вот и она не должна плакать, провожая своего старшего друга в ее самое главное путешествие в жизни. Она должна радоваться за нее, помочь ей собраться и ничего при этом не забыть.
Адель решила, что всю последнюю неделю дверь квартиры будет открытой. Все, кто захочет, могут зайти на бокал шампанского и дружескую беседу. Они с Женей вместе писали письма, продумывали, кого позвать и в какой день, готовили наряды на всю неделю. Женя старалась как можно чаще спускаться к соседке, перемыть посуду, посмотреть, достаточно ли бутербродов и фруктов, заказать еще канапе и пирожных. Шампанское Адель открывала сама, тут она была непревзойденным мастером.
– Рихард обалдеет, когда меня увидит. Скажет, что я превратилась в заядлую алкоголичку. И да, Женя, я прошу, чтобы во вторник ты меня накрасила сама. Договорились?
– Конечно!
В понедельник вечером собралась семья. Женя пришла во вторник с утра пораньше. Она красиво уложила Адель волосы и накрасила ее. Наряд был продуман заранее. Бирюзовый брючный костюм. Они когда-то покупали его вместе с Рихардом в Париже.
– Я не выгляжу в нем как старая кошелка?
– Напротив! Вы выгладите шикарно. Наверняка ваш муж тут же потащит вас в койку.
Адель хохотала так, что потекла тушь.
– Я вас предупреждала, что слезы вам лить теперь нельзя. Слезы счастья тоже. Пожалейте мою работу.
Они не стали обниматься и плакать друг у друга на плече. Это не было расставанием навсегда. Или даже так. Это было расставание, конечно. Но это была дорога счастья.
– Я не буду тебе ничего говорить. Ты умница, я тебя люблю, и мы с Рихардом будем за вами приглядывать. Если что – подам знак. Просто помни об этом.
– Слушаюсь, миссис Совершенство.
Да, Женя потом много видела этих знаков повсюду. Она стала более собранной, более аккуратной. Они научили ее жизни. Красивой, наполненной, интеллигентной. Жизни в любви. К себе, к окружающим людям и к сегодняшнему дню.
Шаг навстречу
Аля зажгла свечу и красиво разложила салфетки. Что еще? Вино в холодильнике, дыня нарезана. Немного сыра, и стол готов. В это время года в Испании особенно жарко, есть все равно не хочется. Как хорошо, что в этом номере большой балкон. Чувствуешь, что ты на море, практически не выходя из здания. Сказка, иначе не скажешь! Это будет просто романтический вечер. Вечер только для двоих. Для нее и Кости. Вовка спит без задних ног. Можно чувствовать себя совершенно свободно.
Две недели в Испании пролетели быстро. Время подвести итоги.
Сколько лет они уже женаты? Почти двенадцать. Люди, как правило, за столько лет сближаются, некоторые вообще становятся одним целым. Как часто можно услышать, что муж и жена похожи друг на друга. У них же все наоборот. Как два полюса.
Ее первая школьная любовь. Безответная. Она даже за него не боролась, понимала, не про нее. Самый красивый парень в классе. Высокий, разряд по плаванию. Да, звезд с неба не хватал, но ему и не надо было. Все девчонки его! Учителя, да и те не могли устоять перед шармом и улыбкой Костика.
Алька, напротив, никогда не была красавицей. Худая, сутулая, еще и в очках. Не хуже и не лучше других. Обычная. Костик, естественно, не обращал на нее внимания. В классе лидировала Люся, или Люси, как называли ее одноклассники на французский манер. Она была недосягаемой. Одежда из «Березки», туфли на каблуках. Полная противоположность очень просто одетой Але. Альку мать воспитывала одна, не до нарядов. «Порядочной девушке это не нужно. Ты учись хорошо, остальное само приложится», – любила повторять мать.
Алька училась хорошо. Наверное, от злости. Понимая, что это вместо нарядов, или действительно вникала в то, что говорит мать. Остальное не прилагалось. Но с Алькой одноклассники дружили.
Контрольную решить – запросто. Подсказать у доски – пожалуйста. Из-за зрения Аля всегда сидела на первой парте. И все уже привыкли. Вызывают к доске – смотрим на Алю. Она обладала гениальной артикуляцией. Все понятно по губам. Не одного Костика Аля выручала в сложных ситуациях. И за это в классе ее уважали. И Костя тоже.
– Может, тебе в чревовещатели после школы податься? Такой талант пропадает!
– Еще одно слово, и в следующий раз смотри на Люську. И отвечай по ее улыбкам. Глядишь, на трояк наотвечаешь.
– Алька, не обижайся. Разве чревовещатель – слово обидное? Куклу тебе сделаем… Ладно, ладно. Проехали. На Люську смотреть – последние знания из головы выветрятся.
Костик Альку, конечно, уважал, но дружить не предлагал. То есть он считал, что дружба вот такая и есть. А Алька ждала совсем других отношений.
После школы пути ребят разошлись. Алька поступила в Политехнический. Люси выскочила замуж за соседа-бизнесмена. Уж за бизнесмена или за его красный «Мерседес», точно не понятно. Или бизнесмен женился на связях Люськиного папы? Через год после свадьбы бизнес молодых пошел в гору еще быстрее.
Костик же загремел в армию. В институт поступать не стал.
– А зачем? Все равно в водители пойду. Как батя. Нравится мне баранку крутить. Это мое. Не место украшает человека, а человек место.
– Кость, все-таки образование получить нужно.
– А есть у меня образование. Наша советская школа учит гармонично и капитально. Или ты, Алька, газеты не читаешь? Ну посмотри на наших предков. Закончили они техникумы и институты. И что? В нашем городе одна фабрика. Вот и корячатся с утра до ночи за копейки. Смотреть тошно. И тебе на что этот институт? Кем ты там будешь после своего Политехнического? Инженером или бухгалтером? Маму на пенсии сменишь?
– Я в Москве устроюсь, – упрямо стояла на своем Алька.
– Да кому ты там нужна! Разве что замуж выйдешь. Да только с твоим-то рвением к учебе. С утра институт, вечером курсы английского. Спишь-то когда? В электричке, что ли?
– Не твое дело! – с вызовом отвечала Аля. – Главное – видеть свою цель. Я в жизни всего добьюсь. Я это знаю.
Алька действительно добилась всего. Сегодня она работала в Москве, руководила отделом в крупной иностранной консалтинговой компании, в подчинении у нее трудились пятнадцать человек. Ее уважал президент, частенько вызывал в свой кабинет посоветоваться, брал с собой на важные переговоры. Аля была потрясающе работоспособна и организованна. Уникальная память, натренированная за долгие годы учебы, служила ей верой и правдой. Вовремя напомнить, постоянно быть в курсе, подсказать неслышно.
Начинала помощником руководителя. Ничего не требовала, просто работала. Много и плодотворно. Нужно остаться после работы? Нет вопроса. Помочь сделать проект соседнего отдела? А почему бы и нет?
И через какое-то время Алю заметили и начали продвигать. Всегда собранная, стильно и аккуратно одетая, с приятной деловой внешностью, Аля методично строила свою карьеру.
Ее начальники не задумывались, что каждый день она тяжело добирается на работу из близлежащего подмосковного городка. Сначала на автобусе до станции, потом на электричке. Полчаса на метро, пешком пятнадцать минут. И всегда на работе самая первая, с разложенными по порядку документами и с хорошим настроением. Автомобиль купила только спустя два года вот такой изматывающей гонки. Стало легче.
А в этом году наконец сбылась ее мечта. Аля заработала на квартиру в Москве. Да, не такую большую, о которой мечтала, зато район, который всегда нравился, – Измайлово. Дом сталинской постройки, рядом парк. Зелено, уютно – все, что она хотела. Пришлось взять кредит, влезть в долги. Но оно того стоило.
Аля шла по жизни уверенно вперед, в соответствии со своей программой. Уставая, недосыпая. Никто не знал, чего ей стоит каждодневная улыбка шефу в восемь утра у него в кабинете с папкой, полной дельных предложений на ближайший период. Но цели поставлены, и они выполнялись.
Был ли Костя когда-нибудь целью? Нет. Он был просто мечтой. И недосягаемой. Ну, например, как слетать на Луну. Она понимала, что он никогда не станет ее. Хотя и в армию ему писала, и встречи ждала. Но сильно в эту мечту не верила, поэтому и не планировала наперед. Как, например, обязательный иностранный язык, второе специальное образование и престижную работу. А получила в итоге и Костю.
После армии Костя сначала работал в такси, потом его пригласили пройти определенные курсы (парень он был видный, здоровый), и очень скоро он стал личным водителем.
У Али не было времени на новые знакомства, в этом Костя оказался прав. Даже полтора часа в электричке использовались по назначению. Или изучались рабочие документы, или просматривались модные журналы, чтобы идти в ногу со временем.
Костя занят был не меньше Альки. Что такое личный водитель? Работа не просто от зари и до зари. В любую минуту можешь быть вызван. Встретить в аэропорту, отвезти с банкета, да и просто помочь порой по домашним делам. Вечный генеральский ординарец. И при этом всегда начеку, нужно внимательно смотреть по сторонам. Все ли у шефа в порядке? Ничего не угрожает?
С Алькой по старой дружбе пересекались по выходным. Сходить в киношку, просто посидеть в излюбленной еще со школьных лет «блинной».
Костю наставлял отец:
– Если сейчас не женишься на Але, ты, во-первых, не женишься никогда, а, во-вторых, упустишь хорошую девчонку!
Костя отцу доверял и к советам его прислушивался. Городок небольшой, все и всё друг про друга знают. И про Альку действительно ничего плохого не скажешь. Да и, честно говоря, московская учеба однокласснице пошла на пользу. Стройная, куда-то делась вечная сутулость, одета всегда со вкусом, прическа модная. Да и знает ее Костя сто лет. Друг верный, проверенный. Только рано. Зачем ему это все сейчас? Обуза, ответственность. Хотя умом уже понимал, такую, как Алька, не найти. И тянуло к ней. Выходных ждал целую неделю. С ней было интересно. Улыбчивая, легкая в общении. Настоящий друг. Или все же уже нечто больше?
Отец не отступал:
– Жена – это не на год, это на всю жизнь. Или, может, тебе нужна вертихвостка типа Люськи? Вон приехала уже из-за своих «заграниц». А муж ее где? Что-то не видать. А Алька и не шляется нигде, и приветливая какая, и ладненькая. Смотри, локти кусать будешь, если упустишь.
Костя приглядывался. А, собственно, почему и нет? И льстил Косте тот самый обожающий Алин взгляд, который не могли скрыть никакие очки. Да и со стороны на них посматривали. Пара была одно загляденье!
А Аля после школы действительно сильно изменилась. Само собой ничего не приходит, всего нужно добиваться. Девушка работала над своей внешностью кропотливо, искала свой стиль, долго примеряла мысленно, что ей пойдет, что нет. Хорошо изучила свои недостатки, определила оптимальную длину юбки. Поняла, что брюки ей можно носить только определенных моделей. Покрасила волосы, сделала модную стрижку с большой челкой, чтобы отвлечь взгляд от очков. Да и на очки от дизайнера разорилась. Мать долго ахала и охала, узнав цену. Но в этом вопросе всегда очень скромная в покупках Аля стояла насмерть. Очки – это лицо. На этом мы экономить не будем.
Ребята поженились, когда обоим исполнилось по двадцать пять. Аля к тому времени закончила институт. Сразу получила два диплома, второй, как переводчик с английского языка. Костя уже работал водителям у Ковалева.
Аля была счастлива. Первая ступенька преодолена. Да даже с еще бо́льшим успехом, чем она ожидала. Есть профессия, есть еще и знания консалтинга. А за этим будущее, она это точно знала. И она сильно повысила свое знание английского. Перед ней открывались любые перспективы. И ничего, что нет блата. Она знала точно, в какой компании хотела работать. И она убедит руководство фирмы, что ее обязательно нужно взять. На сегодняшний день она согласна на любую должность, на любую зарплату. Аля сумеет доказать свою необходимость, свою незаменимость.
Но главное все-таки Костик. То, о чем даже не мечтала. Но втайне надеялась. И вот тебе, пожалуйста. Рядом человек, которого она любит, с которым хотела связать жизнь. А это значит, путь выбран верный. И не страшно, что на дорогу до работы тратит больше двух часов в один конец и не досыпает, и времени нет ни на что. У нее теперь есть опора. Она видела, с каким уважением стал относиться к ней Костик после возвращения из армии. Любовь? Ну, конечно, любовь тоже. Но это его восхищенное «ты вааще!» тоже важно и тоже придавало ей дополнительных сил.
И вот уже вместе двенадцать лет. Вовке – восемь. Что изменилось за эти годы? Аля стала настоящей матерой бизнес-леди, как сейчас принято говорить. Собственные проекты, командировки, руководство отделом. Все это ее изменило.
Наконец-то выплатила кредит за автомобиль, получила ипотеку на квартиру. И вот уже полгода, как ей не надо вставать в пять утра, она перебралась в свое любимое Измайлово, о котором так мечтала. Перебралась, правда, с Вовкой и с мамой. Костя остался работать в родном городке. И соответственно там жить. Приезжал только по выходным. Ждала ли его Алька? Очень. Вот только разговоров не получалось. Как правило, сценарий оставался без изменений.
– А ты и Ковалеву квартиру в Измайлове купи, раз все вопросы решить можешь! Умная, да?! – Костя говорил с вызовом. – Или, может, мне вообще работу бросить? А что, ты же у нас сама семью содержишь! Это кому ты вчера по телефону пела? Татьяне?
– Костя, ну зачем ты так. – Аля заливалась краской. – Но я действительно получаю больше тебя.
– Не настолько, чтобы кричать об этом на каждом углу, – отрезал муж.
Аля пыталась взять себя в руки, разговор заворачивал не в ту сторону.
– Эту тему мы обсуждали сто раз, учиться ты не хочешь. Тебе это неинтересно.
– Представь себе. Люди работают не только механическими игрушками в виде человечков в розовых рубашечках и сереньких костюмчиках. Вся жизнь – протокол. В руках папочка, на лице улыбочка, машинка «Рено» от компании, пока работает. Не хочу! – Костя разводил руками. – Я занимаюсь делом, которое люблю. И сам себя за это уважаю! И хочу, чтобы сын мой не стал этим роботом, а тоже выбрал себе дело по душе.
– Как ты? – уточнила Аля.
– Я не вижу ничего дурного в профессии водителя. Если хочешь, то и как я! – с вызовом отвечал Костя.
– Наверное, именно эта перспектива нам и грозит. Во всяком случае, учиться он уже не хочет, как его отец! – Аля не могла сдержаться.
За последнее время такие разговоры происходили между ними все чаще. Мама, прошмыгнув в кухню, плотно прикрывала за собой дверь. Вовка с шумом возил по полу машинки, громко бибикая. Родные переживали, видели, что не клеится. А Костя с Алей все спорили, все доказывали что-то друг другу, находясь на противоположных полюсах и поэтому ничего не слыша и не понимая друг друга.
– Аля, так нельзя, – пыталась потихоньку увещевать мама.
– Мама, не начинай, думаешь мне легко?!
– Ничего я не думаю. Но он твой муж. И у вас сын.
– Это банальные истины!
– А то, что он каждую пятницу с букетом приезжает, тоже банальные истины? Добросаешься! Ты ж сколько слез из-за него в школе пролила? Забыла? Лучше него не было. А сейчас чего? Хороший ведь парень.
Аля начинала что-нибудь громко передвигать в комнате, мама со вздохом опять закрывалась на кухне.
Сильный порыв ветра задул свечу. Аля чиркнула спичкой.
– Костя, я жду тебя, – крикнула она в раскрытую балконную дверь. – Где ты?
– Уже иду!
«Взял электронную игрушку сына и проходит очередной этап гонок. Мог бы и книгу почитать». – Аля попыталась подумать об этом без привычного раздражения.
В Испанию они приехали вместе впервые за долгие годы. Давно уже вошло в привычку: Алька ездит отдыхать на море с Вовкой, а Костя берет недельку на работе порыбачить с отцом. А, собственно, почему? Почему всегда отдельно? И в жизни отдельно, и в отпуске. И Вовка стал задавать вопросы.
– Не поеду на море! С папой хочу, с дедом. Они вон каких рыбин в прошлый раз наловили. А мы с тобой – ничего! Дед говорит: «Зазря ездили. Холостая ходка!» Обещаешь, что поймаем акулу, поеду с тобой на море!
Нет, нужно что-то менять. Мама права. Или хотя бы попытаться.
Как давно Аля стала думать о муже с неприкрытым раздражением? Все Костя делал не так. Не так говорил, не так ходил, не так ел, слишком громко смеялся. Раньше же ей все в Косте нравилось. Что изменилось? Он что, раньше ел по-другому? Да нет, так же.
Только вот она стала другой. Аля так тянулась вырваться из маленького городка, из этой провинциальной жизни. Ей так хотелось занять свое достойное место. И вот Аля практически всего достигла. Только вот семья-то осталась там, в ее прошлой жизни.
Она уже здесь, в своем будущем, которое сама себе когда-то нарисовала и наконец построила. А семья, так получается, сильно от нее отстала.
Как она не заметила, что росла одна? И вот выросла. А рост мужа остановился еще тогда, в их далекой юности. Столько нужно было всего выучить, освоить, она была так занята, что не заметила: все это интересно только ей одной.
Но она же любит мужа! Или все-таки уже – любила? Нет, мама права, нельзя вычеркивать из жизни тех, кто нам дорог. Это нечестно.
Испанский курорт она выбирала особенно тщательно. Але нужно было разобраться в себе, в Косте, в их отношениях. Можно ли что-то спасти? И нужно ли? Или они уже разошлись настолько далеко, что это невозможно.
Аля попытается вернуть то, что растеряла по дороге к своей мечте. Даже в недалекой юности, когда она радовалась первым своим победам, Костя победой стал самой желанной. Самой главной. Нельзя сейчас все разрушить.
Да, она не может его до себя дотянуть. Он сопротивляется, не хочет. Мужской эгоизм, привычка или просто упорное нежелание.
Значит, нужно самой спуститься немножко вниз. Не для того, чтобы там остаться, а чтобы взяться за руки и пойти по лестнице наверх вместе.
Убрать глухое раздражение, не видеть этих дурацких игрушек. Съездили же они вместе в Барселону. Костя вел автомобиль уверенно, по интуиции выезжая на нужные им улицы.
– Пап, ты даже в карту не смотришь! – восхищался Вовка.
– А вчера вечером зачем мы с тобой маршрут разрабатывали? – снисходительно улыбался Костя, не отрывая взгляд от дороги.
– И ты все-все запомнил? Ну ты даешь. – Вовка со вздохом качал головой.
Аля как можно доходчивее рассказывала и про Гауди, и про Саграда Фамилия.
– Мам, ну откуда ты все знаешь? Или приврала?
Всем было весело и хорошо вместе.
Что делать, когда уходит любовь? Воспользоваться советами Салмана Рушди? И попытаться полюбить человека по частям, как делала героиня его книги «Дети полуночи»?
– Сегодня я должна полюбить мочку его левого уха. Потрачу на это целый день. Завтра ноздри носа. И так в течение года… Ерунда, полная ерунда.
Аля любила мужа за рулем машины. Уверенный, все такой же красивый. Да, здесь он на своем месте. Она смотрела на него сбоку и любовалась, вновь влюбляясь в него.
Да, играет в компьютерные игры, да не смотрит финансовые новости и не читает журналы по бизнесу. Но смогла бы она продвинуться по службе, если бы не он? Кто сидел с Вовкой, когда тот болел? Кто поджидал ее с готовым ужином и закупал на рынке все продукты?
Давно уже Алька избавлена от этих забот. Даже сейчас, когда они живут отдельно и Костя приезжает на выходные, он привозит полные сумки, забивает холодильник, не забывая и про горький шоколад, который так любит Алька. И права мама, никогда не приезжает без цветов для нее, Альки.
А вот разговоров в эти их редкие встречи не получалось. Таких, какие придумывала себе Алька. Костя сразу утыкался в телевизор, она начинала раздражаться.
– И так видимся два дня в неделю, может, все-таки пообщаемся?
– Так мы общаемся. Только что с Вовкой обсудили, что в школе произошло. И я тебе рассказал, как жена Ковалева напилась, я ее с трудом до квартиры довел.
Да, действительно. Вроде рассказал. Только все не то. Да, про жену Ковалева. А про что она хотела услышать? Как он в Третьяковскую галерею сходил с коротким отчетом по Врубелю? Да нет, не пойдет Костя в Третьяковку! Как-то предлагала.
– Так я там был! Что ботинки зря бить?
– Когда? – раздражалась Аля.
– Когда, когда? Ну ты, мать, даешь! С тобой же и был!
– Это в пятом классе, что ли?
– А искусство, Алечка, оно непроходящее. Можно и в десять лет посмотреть, можно и в тридцать. А из детства оно как-то лучше запоминается. Вот слышала, когда человек на смертном одре лежит. Он не вспомнит, что случилось вчера. Он вспомнит картинки из детства. Так что все, что мы делаем сейчас, уже, наверное, и зря. Одно только напряжение. – И Костя с чувством выполненного долга ложился с пультом на диван.
Нет. Алька не хотела обратно, не хотела в пятый класс. Но сейчас, проведя неделю вместе, посидев на пассажирском сиденье рядом с мужем, задумалась: а кто сказал, что она со своим карьерным ростом стала лучше, а Костя хуже? Вон такой же добряк и с чувством юмора все в порядке. Вовку любит до безумия. Да, книжки с ним не читает, по музеям не ходит. Зато в футбол гоняет, на турнике подтягивается.