Беседа среди звезд

– Явили хороший выбор вещей. Радуюсь небольшому числу. Груда хлама мешает.

Во второй половине июля началась укладка вещей. Как всегда, это отнимало у Елены Ивановны много сил. В один из дней сборов она легла очень поздно и сразу начала слышать многие голоса одновременно. Она улавливала короткие фразы, но не могла записывать их из-за усталости.

В ответ на обычные вибрации Елена Ивановна послала привет всему Братству. Вибрации усилились. И на ее голову и подушку стали падать как бы тяжелые капли, причем кровать и матрас гудели и звенели. На центр под лопатками будто кто-то нажимал, но других ощущений, кроме высокой радости, не было. Она даже не ощущала повышенного сердцебиения.

– Урусвати имела так называемую эманацию Белого Братства, – пояснил Владыка. – Она подобна росе. Но принять конденсированный луч Учителей без потрясения нервов в условиях жизни нелегко. Такая конденсация в Дарджилинге дала бы потрясения и судороги.

– Нельзя ли усилить опыт?

– Но как же тогда уйдем 8 августа? Сейчас ваше дело – идти.

В июле Елена Ивановна заметила усиление свечения из пальцев рук во время писания. Свечение шло лучами различных оттенков: голубого, синего, красного, лилового, желтого – и иногда даже слепило. Также чаще стали появляться разноцветные звезды.

А в ночь на 26 июля произошло знаменательное событие – полет в зерне духа. Происходящее началось во сне, но затем перешло в осознанное действие.

Во сне Елена Ивановна ощутила мучительное желание помочь делам Владыки, так как остро сознавала вред, наносимый непониманием со стороны сотрудников в Америке. В обширном и высоком помещении она опустилась к ногам гигантского изображения в виде сидящей фигуры. Находящийся у противоположной стены Владыка поднял руку и сделал движение в ее направлении. Елена Ивановна ощутила, как нечто извлекается из нее. И далее, уже в полубодрствующем состоянии сознания, она понеслась куда-то с невероятной скоростью, даже слыша гудение этого устремления.

Она ворвалась в помещение, где находились люди при дневном свете. Ее сознание было заключено как бы в шаровой молнии. И эта молния взорвалась, причем нанесенный удар сопровождался звоном. Она ясно осознала, что ей удалось разбить опасные комбинации.

Возвращению в тело сопутствовала яркая вспышка золотого света, осветившая все внутри нее. Уже в постели она услышала: «Калагия!»

– Что означает «Калагия»? – спросила Елена Ивановна во время беседы.

– Прекрасноводительница. Так назвали Владыки Урусвати после ее самоотверженного боя.

Диалог шестнадцатый

– Первая ступень твоего опыта закончилась, когда ты достигла сохранения сознания в зерне духа при дальнем полете с моим поручением.

– В чем состояло это поручение?

– Сотрудники в Америке хотели принять негодное решение – отказать Лихтманам в нужной мне поездке в Москву. Но ты влетела в помещение, где они находились, и взорвала создавшуюся там атмосферу. И поездка была утверждена.

– Значит, я полетела из Индии в Америку?

– Да. И уничтожила возникшую там опасность.

– Перед чьей огромной фигурой я перед этим опустилась?

– Матери Мира.

– Но был ли этот полет необычным?

– Он был совершенно неожиданным явлением. Я хотел извлечь твое ментальное тело, но ты выделила зерно духа и явилась в нем, сохраняя сознание.

– Сказалось ли это на дальнейших этапах опыта?

– Такое сохранение сознания в зерне духа поразило и взволновало не только меня, но и всех Братьев. И мы решили продолжить твой опыт. Раньше мы хотели возжечь твои главные центры и усилить ясновидение и яснослышание, но не собирались доходить до разделения трех твоих естеств.

– Что за звуки услышала я после моего удара?

– Твой удар разорвал хитросплетения Врага. Это были стеклянные звуки разбитых космических токов.

– А золотая вспышка?

– Обратный полет происходил на еще большей скорости. Ты увидела свое тело и вошла в него через темя. При вхождении ты на миг уловила золотое сияние солнечного сплетения. Этот удивительный полет поставил тебя на путь высшей Йоги.

Переход по Ладакху

8 августа 1925 года караван, как и планировалось, покинул Гульмарг. Не обошлось без инцидента с местной полицией, направленной против слуг-мусульман. Несколько человек получили ранения.

– Ушли из ада, – сказал Владыка. – Ушли лучше, чем можно было ожидать. Пучина Кашмира хуже всех перевалов.

18 августа караван вошел в Ладакх и далее проследовал по маршруту: Маульбек – Ламаюру – Нурла – Нимму – Лех.

Тяжесть пути создавала проблемы взаимоотношений. Владыка вынужден был предупредить:

– Зная, что солнечное сплетение Урусвати открыто, нельзя втыкать в него острие необдуманных утверждений. Уже обещана Удрае полная возможность заниматься по его желанию. Могу освободить от монгольского языка, если состояние духа не улучшится. Могу предложить из Хотана пройти на Пекин и оттуда – в Харбин. Поверьте, пока духовное родство не восстановлено, опасно Удрае в Москву ехать. Прошу понять, что говорю о вещах исключительного значения. Принимаю в соображение молодость и даю разные исходы. Никто никогда не терпел убытка от связи с нами. Уберите змей, которые шепчут и толкают к самому непоправимому.

Из Ниммы хотели заехать в Хеми, чтобы найти важную рукопись об Иссе. Но возникли разногласия по поводу возможности оставить вещи на хранение в сарае. Спросили совета у Владыки.

– Поезжайте в Лех, – ответил он. – Для Хеми найдите другую минуту, когда сомнений не будет. Тот день, когда вам захочется, как птицам, пролететь без мысли о вещах, будет моим праздником.

Но Удрая, выражавший ранее опасения по поводу вещей, теперь начал настаивать на поездке в Хеми. И Николай Константинович согласился.

Когда ложились спать, Елена Ивановна подошла к своей кровати и дотронулась до одеяла, чтобы отвернуть его. Тут же раздалось легкое потрескивание, и на одеяле вспыхнул огонь розово-лилового оттенка, как маленький костер. С возгласом: «Огонь! Огонь!» – Елена Ивановна пыталась потушить его руками, но он вспыхивал еще сильнее. Из-за замыкания тока ей казалось, что молнии идут из ее пальцев. При этом она не ощущала ни малейших ожогов, а только приятное тепло.

Николай Константинович проснулся при восклицании и увидел Елену Ивановну, наклонившуюся над чем-то горящим и вспыхивающим. Оба поняли это явление как знак и попросили разъяснений у Владыки.

– Куда еще яснее? – спросил Владыка. – Завтра идите в Лех.

В Лех прибыли 27 августа 1925 года. В Хеми съездили уже оттуда.

– Укажу важное значение Леха, – сообщил Владыка. – Нигде нельзя найти такой крест путей, где Христос прошел с запада на восток и Будда – с юга на север.

В видении Елены Ивановны появилась древняя постройка в виде дворца на холме.

– Здесь жил некоторое время раджа Чарнойя, – пояснил Владыка. – Это место больших встреч, где звучала проповедь Христа и в саду останавливался Будда. Можете поехать туда.

9 сентября переехали из дома для отдыха во дворец ладакхского раджи. Всю ближайшую ночь из города доносился страшный шум и ожесточенный лай собак. Но, несмотря на это, Елена Ивановна увидела во сне на крышах дворца многочисленное сборище лам-дугпа, которые собрались, чтобы решить их судьбу.

Елена Ивановна проснулась с ощущением тревоги и тоски. А днем рухнула деревянная перегородка, разделявшая комнаты.

Вечером получили спешный приказ Владыки. Необходимо было на следующий день выехать из дворца и не позже, чем через двенадцать дней, покинуть Ладакх.

– Не случайно упала стена, – пояснил Владыка. – Но даже лай собачий не помешал Урусвати понять их уловки. Даже очень ясные духи затемняются, когда целая свора лает кругом. Но если сущность происходящего не скрылась при всем противодействии, значит, опыт идет замечательно.

Из Ладакха вышли 19 сентября 1925 года. Было указание не останавливаться в пути.