Взаправду верность – кладезь чести

– Слезем перед рассветом. А если повезет и обнаружится одинокий прохожий, тогда раньше. Пока наблюдай, может узреешь что-нибудь полезное.

На этих словах снова послышался конский топот. Еще человек восемь-девять верховых промчались мимо. Топот растворился в темноте. Невидимые насекомые издавали всякие звуки, порой похожие на птичью трель. Действовали они убаюкивающе, и скорее всего, Костян задремал. Сук, на котором он сидел затрясся в такой лихорадке, что казалось само дерево вот-вот рухнет.

– Еще одна выходка и я тебя убью. Может ты не слышал, так я тебе поведаю, турки шпионов не убивают, они сдирают с них кожу и потом посыпают солью.

Скорее всего предупреждение подействовало, так как Костян затих и дальше, похоже, не шевелился совсем. Огни в мазанках погасли и селение окончательно погрузилось в сон. Дальнев вспомнил юность, как их тренировали сидеть в засаде, вспомнил простые приемы от потира собственных ушей и носа, до пощипывания тела. В середине ночи дверь в мазанке напротив заскрипела, потом отворилась и на улице замаячили два белесых силуэта. Оба отошли на несколько шагов от дома и заняли вполне естественную позу. Причина появления их стала понятна до конца. В следующую минуту Василий услышал то, что при всей своей фантазии никогда бы не смог предположить. Он услышал четкую английскую речь.

– Крис, ты целый час ждешь свою дурацкую струю, а меня уже пробирает холод.

– Ничего не поделаешь, такова особенность моего организма. Я и сам порой мучаюсь, но медики в том ничего болезненного не видят.

Наконец, тот с особенностями организма справился с нуждой и силуэты скрылись за дверью.

– Я бы тоже не отказался справить малую нужду, – прошептал Костян.

– Предоставляю тебе такую возможность, полезли вниз.

Находясь на земле, Василий поведал напарнику:

– Ребята, которые только что выходили до ветра – англичане. Нам нужно проникнуть в мазанку и как следует их допросить.

– Может их охраняют? – усомнился Костян.

– Кабы охраняли, то мы заметили бы.

– Если их в избе не двое, а десять?

– Вот и поглядим, за мной!

Некоторые люди пока не ввяжутся в бой, замучают своими сомнениями. Дверь в мазанку закрывалась изнутри на крючок. Дальнев попытался просунуть в щель свой кинжал, но не вышло. Костян достал складной нож и лезвие точь-в-точь проникло во внутрь. Дверь заскрипела. Тогда Василий предпринял рывок и раздался только короткий писк. В сенях пахло куриным пометом, сеном и еще чем-то совсем деревенским, что свидетельствовало о недавнем проживании тут болгарских крестьян. Дверь в избу оказалась без запоров. Оба медленно зашли в избу и увидели слева и справа походные кровати, на которых распластались два человеческих тела. Между кроватями у окна стоял стол и к нему приставлены стулья. На спинках кроватей висели ремни с кобурами. Василий вынул револьверы, один отдал Костяну, другой оставил себе. Свободный стул поставил у ног спящих и тихо по-английски произнес:

– Проснулись и сели на кроватях!

Левый вздрогнул. Хотел было потянуться, видимо, не осознавая серьезность происходящего, но, увидев наставленный на него ствол, выполнил команду. Второй по-прежнему находился в объятиях морфея, и Костян начал водить стволом револьвера на его оголившейся ступне. Тот задергал ногами, Дальнев повторил команду.

– Эдди, что за глупые шутки посреди ночи?

– Это не Эдди, – сказал Дальнев, – это твоя смерть.

Слова повлияли на англичанина. Он вскочил на ноги и кинулся к окну. Дальнев запустил в него, стоящий на столе глиняный бокал и попал в голову. Брызнула кровь.

– Сиди на кровати, а то пристрелю!

Тот осознал, до чего может довести его героизм. Взял полотенце, вытер кровь и сел на кровать.

– Вы отвечаете на мои вопросы и остаетесь живы. Вы не отвечаете на мои вопросы, и мы вас лишаем жизни.

Дальнев не стал ждать ответа и сразу задал вопрос:

– Что вы делаете в турецкой армии?

– Мы артиллеристы. Мы учим турок, – он посмотрел на форму Дальнева и добавил, – мы учим вас стрелять из пушек.

– Стрелять точно, – добавил его напарник.

– Сколько пушек завезли?

– Мы не знаем сколько всего. В нашем ведении находятся пять.

– Где вы их храните?

– В моей сумке лежит карта, – сказал левый, – сумка весит на гвозде при входе.

Дальнев кивнул Костяну, тот метнулся к вешалке и подал сумку.

– Там, где красные кружки, приготовлены артиллерийские гнезда. Где на карте треугольник, там хранятся пушки.

– Почему они не на передовой?

– Их привезут в ночь на 29 сентября. А рано утром начнется обстрел русских позиций. Это наши новые пушки, стреляют прицельно и превращают в руины все, куда попадают.

– У вас есть еще такие карты?

– Есть. Три карты.

– Одну я у вас беру. Сейчас мы вас свяжем и в конце концов вы сумеете освободиться от наших пут, или вас найдут сами турки. Вы люди умные и понимаете, что турки не любят, когда их планы рушатся. Так, что сами придумайте, чтобы вас не расстреляли союзники.

Костян вывернул карманы мундиров и брюк, набрал целую горсть металлических денег и свернул целую трубку из ассигнаций. Сам того не осознавая, помог англичанам выдать ночное происшествие за ограбление самими турецкими солдатами.

Когда вышли за дверь, уже занималась заря.

– Слышь, Василий, ежели бегом, то успеем добежать по темноте до лощины.

– Нет, Костян, такого удовольствия туркам не доставим. Ты, видимо, не понял, в какой заднице мы оказались. Это селение, все что рядом – зона подготовки тайной операции с новыми английскими пушками. Уходить надобно не к линии фронта, а в другую сторону или хотя бы в бок. Когда англичан найдут, забьют тревогу, станут искать воров.

– Надо было англичан убить, – всполошился Костян.

– И заставить турок отменить всю операцию?

Через час скорого шага, где-то пригнувшись, где-то прячась за кустарник, в стороне восхода солнца увидели ряд мазанок. Приблизились и услышали петушиное пение, мычание коров, собаки не лаяли. Видимо турки не любили гавканья в свой адрес. Кое-где из домов вышли крестьяне.

– Не вздумай здороваться, – сказал Дальнев, – иди хозяином так, будто кол проглотил.

Василий выбрал вторую мазанку от края. Костян забежал вперед и ногой пнул дверь, пропустил Василия. Тот вошел в избу, поздоровался по-турецки. Хозяева ответили, склонившись в низком поклоне. Дальнев не сомневался, что болгары понимают турецкую речь, столько лет турецкого владычества над ними даром не проходят. Он обратился к главе семейства, мужику годов тридцати пяти – сорока и велел ему всех выгнать из дома. Потом пригласил хозяина сесть вместе с ними за стол.

– Мы русские, нам нужна твоя помощь.

Мужик потерял дар речи, какое-то время осознавал услышанное, потом расплылся в улыбке.