Защитник

– Жди меня в конце улицы, – произношу я и слышу снизу:

– Софийка!

Парень вглядывается в меня и расплывается в улыбке.

– Софийка… – растягивая мое имя, словно пробуя его на вкус, повторяет он, но я одергиваю:

– Никогда не называй меня так!

Хмурится и опять задает свое несносное:

– Почему?

– Ты можешь просто сказать, «да» и ни о чем не спрашивать? – выплевываю с раздражением.

– Хорошо.

Ваня мрачнеет, а во мне просыпается совесть.

Кто-то обещал доставлять ему минимум проблем и огорчений?!

Вздыхаю и поясняю свои предыдущие слова:

– Это имя связано с прошлым, о котором мне больно вспоминать. Моя мать – единственная, от которой я терплю подобное обращение.

– Хорошо, – повторяет он мягче и скрывается в окне.

Надеваю на спину рюкзак и решительно выхожу из комнаты, таща за собой чемодан.

За свою непростую жизнь я почти научилась ни о чем не сожалеть. Это единственно возможный вариант идти вперед после всех перипетий, что устраивает судьба. И сейчас, закрывая прочитанную страницу своей жизни, как книжный лист, наивно надеюсь, что дальше меня ждет Хеппи-энд.

Спускаюсь на первый этаж и слышу признаки жизни на кухне.

Вхожу в помещение, надеясь, что мать там одна и я смогу перекинуться с ней парой слов.

Она встречает меня большими глазами и удивлением, написанном на не старом, но уже исполосованном морщинками лице.

– Ты куда это намылилась?

Смотрю на нее в упор и выдаю:

– Уезжаю.

– Куда? – летит скорее так, ради интереса.

– Это не имеет значения.

– Как это! Я твоя мать и должна знать, – возмущается женщина, родившая меня просто из духа противоречия.

– Мам, не верю. Не заморачивайся со спектаклем «как я без тебя». Я уже давно не имею значения в твоей жизни.

– Как тебе не стыдно!

Усмехаюсь. Реально смешно, когда чужие косяки перекладывают на тебя вместе с пафосными фразами.

– Нисколько. Я говорю правду.

– И насколько ты уезжаешь? – перескакивает она от ответа к вопросу.

Пожимаю плечами, не желая произносить пугающее слово «навсегда».

Да и зачем?! Сейчас это роли не сыграет.

– Звони хоть иногда.

– Постараюсь.

Выхожу из дома и, чувствуя вслед тяжелый взгляд, иду со двора, убеждая себя, что поступаю правильно.

Ваня ловит меня в конце улицы и заглядывает в глаза, пытаясь понять странную особу, с которой связался. Ничего не разгадав, он молча забирает вещи, и мы вызываем такси.

На вокзале суматоха, и я начинаю нервничать.

А если билетов уже нет, и я не смогу сегодня ехать?

Не может быть. Еще совсем не сезон.

А если кто-то видел мня с вещами, и я не успею свалить?

Все! Стоп! Без паники.

Поворачиваюсь к Ване.

– Я пойду в кассу.

Он удерживает меня за руку и мотает головой.

– Не надо. Я вчера купил тебе билет.

В шоке смотрю на парня и таю. Я не привыкла к такой заботе. Только папа так безоговорочно меня любил, и я чувствовала, что на свете существует вселенская любовь. Даже Артем всегда был сдержан в своих чувствах и баловал вниманием исключительно в особые даты.