Фэйк

– Кэти Перри! Вот кто!

– Эй, давай спой песню про фейерверки!

– Или про то, как целовала девку!

– Может, сменяешь этого Рауля на нас?

И они свистели.

А я пулей метнулась в машину, закуталась в свою куртку и прошипела Чарли

– По газам, по газам – даем деру отсюда!

Я люблю волшебство. Вот чего не хватает нашему миру – всех этих волшебных палочек, чудо-горшочков, магических зелий и заклинаний. Возьмешь щепотку чего-то, смешаешь с корешком у коего смешное название и получишь результат. Нет, мне не нужна суперсила, крылья, я даже, упаси боже, не хочу ни на кого наводить порчу. Просто неплохо было бы, чтобы чудесным образом, по мгновению волшебной палочки все проблемы вдруг разрешились.

И пока я поедала вкусные стейки и колбаски дома у родителей, над Сан-Франциско пролетел Гарри Поттер и поколдовал хорошенько, и Дэвид вернулся к Мардж, а Элл поняла, что ее связь с моим братом – недоразумение. Но, увы, ничего из того о чем мечталось – не сбылось. Очевидно, у юного волшебника был другой маршрут на этот раз. Когда я вернулась – на автоответчике дожидались целых шесть сообщений от Марджери. Одно другого печальнее. Последние два я и то едва поняла из-за ее всхлипов и завываний. Дэвид вывез вещи. Живет у друга по своей строительной бригаде. И возвращаться не собирается. Неужели Элизабет права? И на горизонте Дэвида уже замаячила какая-нибудь стриптизерша по кличке Сахарок или Конфетка?

Чарли высадил меня у редакции, но все еще дулся оттого что мне не понравился его оригинальный сюрприз.

– Дай-ка мне адресочек тех, кто выставил мои запретные места на всеобщее обозрение.

– Зачем?

– Хочу позвонить и намекнуть им, что у заказчика нет денег. Я не собираюсь ждать четыре дня.

Брат хмыкнул.

– Ну вот, хотел как лучше…

– В следующий раз – сначала спрашивай.

Чарли вынул из кармана визитку и протянул мне.

– Я уже поеду – Элл пригласила на ранний ланч.

Я искренне удивилась.

– Ты же говорил – она совсем не ест.

Чарли надвинул свои солнечные очки и усмехнулся

– А мы и не кушать собираемся.

Едва я переступила порог «Сада и огорода», то поняла – это не единственный сюрприз на сегодня. В редакции пребывал сам мистер Стивенс. А появлялся он здесь чрезвычайно редко. В чем же дело? Обычно он приезжал ближе к Рождеству, чтобы всем раздать премии…ну или уволить кого-то из нашего и без того немногочисленного штата.

Лучше не рисковать и не попадаться моему техасскому шефу на глаза, мало ли, может его что-то расстроило… а может, он видел биллборд? И примется отчитывать меня за то, что я позорю консервативный имидж «Сада и огорода».

Я хотела незаметно прошмыгнуть к своему рабочему месту, но возглас:

– Вирджиния Льюис! В кабинет! – мигом меня остановил.

Выбора не было – я шагнула вперед. Мистер Говард Стивенс сидел за своим столом – широкий, могучий, как будто только что сбежал со съемочной площадки старого сериала «Даллас».

И он явно был чем-то раздражен. Ну, Чарли, ну братец! Вот, спасибо, удружил. Хотя…это же не моя вина – это ведь как бы мой идеальный Рауль все устроил. Вот к нему и все претензии.

– Присаживайся! – миссис Стивенс, которая стояла за его спиной слабо мне улыбнулась.

Я села на стул, чувствуя себя, словно в кабинете директора школы, после того как прогуляла два урока геометрии.

– Что до этой истории с огромным плакатом, то…

– Видела наш новый номер? – прервал меня шеф и на всякий случай положил передо мной свеженький экземпляр «Сада и огорода». На обложке его был герой номера – фермер Джим Гилберт, который стоял весьма довольный собой на собственном поле в окружении своих тыкв. Заголовок гласил «Истинный король Хэллоуина» статья Вирджинии Льюис.

Мистер Стивенс нахмурился.

– Он звонил мне, ты же знаешь – мы с ним приятели.

– Да – я кивнула – Он хороший человек. С ним было приятно работать. Джим Гилберт – истинный мастер своего дела.

– Только он Джордж

– Что?

– Да – мистер Стивенс с упреком на меня посмотрел – И всю жизнь звали Джордж, а не Джим.

Я явственно вспомнила свою встречу с фермером Гилбертом. Она пронеслась передо мной вся за одно мгновение. Травяной чай и печенья, которыми он меня угощал, его поля и огороды, марка его комбайна. Он даже открыл мне дверцу машины и представился:

– Добрый день, мисс Льюис? А я Гилберт…Джордж Гилберт.

Черт! Гилберт был Джорджем. Он определенно был Джорджем. Он был самым Джорджем из всех Джорджей. А я…я обозвала его Джимом…и рассказала об этом всему фермерскому сообществу, что читает и выписывает наше издание. Как? Как это могло произойти? Я перепутала имена! Я совершила непростительную для каждого журналиста ошибку. Я была виновата. Я, безусловно, была виновата. За такую серьезную оплошность мне грозил минимум – выговор, а максимум – увольнение…и…неужели мистер Стивенс приехал именно для этого? Он меня сейчас уволит?

– Мне…мне очень жаль, мистер Стивенс, я…

Говард вздохнул.

– Мне пришлось позвонить ему и лично извиниться, мы напечатаем опровержение, но ты ведь понимаешь, что…

Я правильно назвала клички его любимых собак, не ошиблась в написании марки удобрений и в точности перечислила этапы процесса капельного орошения его полей, но вот перепутала имя. И нет мне прощенья, поэтому единственное, что я могу – это смело встретить приговор.

– Мне нечего сказать в свое оправдание мистер Стивенс

Говард покачал головой. Но тут неожиданно выступила миссис Стивенс.

– Ох, да я все знаю, деточка.

– Беллс – мистер Стивенс попробовал что-то возразить, но его бойкая жена придвинула ко мне стул и сжала мою ладонь.

– Это ведь он, да? Рауль? Ты совершенно потеряла голову от любви, деточка, не так ли? Скажи, мне ты во всем можешь признаться…эх, когда Говард начал за мной ухаживать, помню я те счастливые времена, ох сколько нервов я потратила, сколько крови он из меня выпил – миссис Стивенс бросила в сторону мужа недовольный взгляд.