Фэйк

Я, кажется, сначала побледнела, потом покраснела, а потом стала желтой в зеленую крапинку.

– Ну…это началось как шутка. В-общем, я сказала своим школьным подругам, что встречаюсь с роскошным испанцем.

Случилось то, чего я опасалась – Чарли заржал.

Я запустила в него подушкой, но он, падла, увернулся.

– Стой, а как же тот парень из проката?

– Мы полгода не встречаемся

– Да ладно! – брат чешет затылок – А чего он до сих пор дает мне халявные диски?

– Давай-давай, смейся!

Чарли пожимает плечами.

– Напротив, теперь-то хоть я уверен, что мы из одной семьи, а то раньше думал, что тебя нам подкинули злобные и скучные инопланетяне – он обнимает меня за шею – Ах, ты моя врушка, тяжело в первый раз-то?

Я убираю его руку.

– Да ну тебя…все равно ничего не выйдет – я не могу придумать встречу.

– Я помогу – Чарли вскочил и начал перебирать стопку дисками – Это не то, не то… «У зеркала два лица»? Вы меня пугаете!

Тина хмуро смотрит, как Чарли разбрасывает неверные на его взгляд диски по полу.

– Убирать будешь сам.

– Бинго! Оно – Чарли загадочно улыбается – Знаете, что я делаю, когда хочу замутить с девушкой?

– Молишься, чтобы хоть кто-то отозвался? – Тина улыбается.

– Не суди по себе, детка – Чарли присаживается на подлокотник кресла – Так вот. Любую девушку можно завоевать и в этом помогает этот фильм. – он вытягивает руку и мы с Тиной одновременно произносим – «Титаник».

– Да – Чарли кивает – тут есть ряд плюсов. Во-первых, он идет долго, после этого лень идти домой, но когда Лео исчезает в прозрачных водах и этот чертова махина тонет – они плачут, ты обнимаешь. Они твердо уверены, что жизнь проходит, и тогда я говорю…

Брат вскакивает и сжимает ладони Тины.

– А что если у нас так же? Посмотри, Джеку и Роуз хватило всего несколько часов, чтобы понять – они любят друг друга, как знать, возможно, это и наш последний день, неужели ты не будешь сожалеть, если не поцелуешь меня – ведь второго шанса, может и не быть…никогда.

Что это? Глаза Тины блестят? Или это свет? Да, ладно!

– Отлично, только как это поможет мне?

Чарли отпускает ее ладони и они отскакивают друг от друга, будто застигнутые на горячем.

– Все просто – корабль. Тебе нужен корабль – Чарли улыбнулся – Когда ты на палубе, то законы земного мира там не действуют, ты в море, а там могут произойти совершенно удивительные вещи и это самое романтичное место, которое ты можешь придумать.

А что…это вариант.

– Да только я не путешествовала на океанском лайнере .

– А как же тот речной круиз по Миссисипи пару месяцев назад? Может сработать.

– Нет – я выдохнула – Ты о том ужасном и постыдном случае, о котором я хочу забыть навсегда – а ты знаешь лишь потому, что забирал меня из больницы, и я не хотела волновать родителей?

– А что случилось-то? – Тина, кажется, отошла от монолога Чарли – Ты тогда просто вернулась с ногой в гипсе и сказала «Не спрашивай».

– Вообще, это смешная история, она умудрилась…

– Хватит! – я щелкаю пальцами – Никто не мешает превратить этот минус в плюс и сделать из моего поражения самое романтичное в мире знакомство, тем более я упоминала, что еду в круиз Клубу.

Чарли схватил подушку и принялся играть на ней, словно на гитаре..

– Я уже представляю…синие волны рассекает корабль, вечер, прохладная палуба, звезды, музыка и…

Глава 7

Клод Моне писал свои стога сена, мост с кувшинками и жену бесчисленное количество раз. Все три предмета были одними и теми же и не менялись, кроме жены. Стога, кувшинки с мостом и жен Клод рисовал утром, днем и вечером, а может каждую пятницу и понедельник, чем существенно злил своих заказчиков. Потому что на каждой картине они выглядели по-разному. Полуденный свет существенно отличался от вечернего, а стог осенью, это, разумеется, совсем не то, что стог зимой. Так казалось Моне. Он был импрессионистом, ему можно. На подобных картинах – личные впечатления художников, их эмоции, которые зачастую совсем не походили на реальные изображения предметов.

Мне вот никогда не выпивать с Ренуаром, но я тоже немножечко импрессионист. Нет, я не рисую, я выдумываю. Мои эмоции тоже приукрашают действительность. Хотя, приукрашают – это слабо сказано. Интересно, что в Библии полагается за ложь? По шкале грехов это как-то на баллов шесть тянет по десятибалльной?

Я замерла перед «Стогом сена осенью» и вздохнула, сжимая в руках листовку, что раздавали в музее.

– У меня Дэвид-младший так рисует, сплошная мазня.

– Этот дом кривой – Элл склонила голову набок – В прошлом что были кривые дома?

Я обиделась на них за Моне. Репродукция его «Подсолнухов» висела в моей спальне.

– Это манера рисования такая, они так видят.

– Видать абсента хорошо накушивались перед тем как взяться за кисть.

– А мне больше нравится кубизм – Саманта набросила на плечи пиджак, она прибежала в музей прямо с деловой встречи, так не терпелось меня увидеть – Четкость линий и логика.

– А Раулю нравятся импрессионисты – привожу я последний аргумент.

Элизабет внезапно хватает меня под ручку.

– Неужели?

– Да, он коллекционирует предметы искусства и у него даже есть подлинник… – я оглядываюсь – Один из мостов с кувшинками Моне, говорит, успокаивает.

Марджери тоже склонила голову, всматриваясь в полотно:

– Знаете, а что-то в них есть…эмоции и все такое, я сразу не поняла, то теперь.