Испытание

Несмотря на смену поколений, выборы монарха устоялись. Каждые шесть лет король переизбирался. Чаще всего наместники провинций оставляли действующего короля или его наследника, если он правил достойно и мудро – им вполне хватало своих провинций. В результате власть негласно принадлежала одной ветви рода, прочно обосновавшейся в Эльпиде – Нерлингам.

– Вы полагаете, что моё похищение может как-либо сказаться на выборах? – громче, чем нужно, спросила профессора.

– Не понимаешь, – вновь вздохнул преподаватель.

– Так объясните мне, профессор Лангель.

Порыв выпалить на него свои переживания сдержала буквально в последний момент. Было очень обидно, что после всего меня ещё пытались в чём-то обвинить, но ничего не объясняли.

– Ты не поймёшь всех тонкостей политики, – начал преподаватель, – поэтому я не стану их даже касаться, – он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Академия никогда не признает брешь в защите, – слова прозвучали, как вызов.

– То есть никто не станет искать похитителя? – сделала вывод.

– Ну, почему же? – профессор скупо улыбнулся. – Возможно, тебя приняли за дочь одного из наместников, но выяснив, что ты таковой не являешься, выставили хоть какое-то условие. Возможно, это была только тренировка перед следующим похищением, и в будущем нам стоит ждать очередных попыток. Но также возможно, что ты, действительно, приглянулась мужчине, и у него столь странные методы ухаживания. Но проработка версий и поиски преступников – не моя работа. Я защищаю интересы академии, и только интересы академии.

– Хорошо, – не стала с ним спорить. – Что требуется от меня?

– Ничего сложного, Хиония. – заверил преподаватель. – Просто молчать.

– Мне кажется, вы чего-то недоговариваете.

– Я рассказал тебе даже больше, чем требовалось, Хиония.

Что-то настораживало меня, но я никак не могла ухватить нужную мысль. Казалось, ничего сложного, просто забыть весь этот кошмар прошедших дней. В конце концов, я осталась жива, сохранила честь и, что бы ни рассказывал профессор, помогла найти слабость в защите академии. Ведь, и правда, несмотря на изменённые имена, преступники могли вычислить детей высокопоставленных особ, а похищение не самое страшное из последствий этого. А я, выросшая в постоянных упрёках и затрещинах, уж как-нибудь усмирю гордость и обиду.

– Это все? – спросила преподавателя.

– Мне нужен твой ответ, – с нажимом в голосе сказал профессор.

– Я вас услышала. Буду молчать.

Наверное, он не ожидал такого быстрого согласия. Признаться, я его понимала. Любой другой человек на моем месте требовал бы справедливости и наказания обидчика. Но я просто знала, что это бесполезно. Справедливость за сильными или хотя бы за толпой. И глупо пытаться доказывать обратное.

Профессор Лангель поднялся первым, я за ним. На выходе он коротко попрощался и поспешил уйти. Меня же дожидался Клаус.

– Госпожа Ласви, вам нужно пройти к иллюзионисту, проверить, точно ли он смог воссоздать внешность преступника.

То, что действия уже начали предприниматься, порадовало. Хотя вновь смотреть на того мужчину, пусть только иллюзорного, совсем не хотелось.

– Идёмте, – только и сказала Клаусу.

Мы спустились на первый этаж, где, пройдя по нескольким коридорам, оказались в кабинете, напоминавшим учебную аудиторию. О его предназначении не стала спрашивать даже из любопытства. На одном из столов сидел мужчина несколько неопрятного вида, а перед ним кружилось иллюзорное лицо со знакомыми мне чертами.

– Брови более прямые, – подходя, подсказала я. – И волосы светлее.

– Цвет глаз?

– Этого я не запомнила.

– Хорошо, смотрите, какой больше подходит под общий образ.

Все уточнения заняли минут десять, по пришествию которых перед нами стояла копия похитителя. Да уж, иллюзионист оказался на редкость талантливым. Ещё раз расспросив меня о результате, мужчина достал из кармана хрустальный кулон и, замысловато махнув им, заключил иллюзию внутрь. Следом специалист и сам преобразился, став выглядеть немного моложе, привлекательней и опрятнее.

– Теперь-то все? – устало спросила Клауса.

– Да, госпожа Ласви. Вас уже ждут.

Он проводил меня в комнату отдыха, откуда недавно забирал. Подобное хождение по управлению порядка уже раздражало, но показывать этого я благоразумно не стала. Ситуация прояснилась, когда я зашла внутрь. Меня ждала Исмина.

– Хиония, как же я волновалась за тебя! – проговорила она, обнимая. – Не поверишь, но эти двое почти одновременно пришли ко мне. Правда, Грегори не пустили за ворота. В академии сейчас такое творится! Всех, у кого есть родственники, распустили. Что-то там с защитой проделывают. Но ты знаешь, я в этом не сильна. Где ты была?

– Не сейчас, Исмина, – отмахнулась от расспросов.

Врать я не хотела, но мне требовалось подобрать слова для объяснений.

– Ну, хорошо, – слишком быстро она сдалась. – Давай, переодевайся и пойдём. Я себя неуютно тут чувствую. Кажется, что в любой момент обвинят в чём-нибудь.

Обернувшись, я попросила Клауса выйти. Подруга без просьб сама встала у двери на случай нежданных гостей. Достав принесённые вещи из сумки, я начала раздеваться, стоя спиной к выходу.

– А где твоё бельё? – от неожиданного вопроса я вздрогнула.

– Как видишь, его нет, – ответила, не оборачиваясь к подруге.

– Я вижу, – настаивала она. – Но почему?

– Это уже не важно, – твёрдо проговорила я, ожидая её понимания об исчерпанности темы.

– Ладно, – небрежно сказала Исмина.

Закончив с одеждой, я закинула снятое в сумку и, взяв её в руку, направилась к выходу. Клаус дожидался нас в коридоре и довёл до самого выхода, где стояли Грегори и Демис. Зачем вернулся однокурсник, я решила не спрашивать, хотя недовольный вид жениха так и требовал этого вопроса.

– Они, – отойдя от порога, заговорил Грегори, – думаю, эти четыре дня, пока не будет занятий, тебе лучше пожить в моём доме.

От неожиданного предложения я остановилась. Никогда раньше он не приглашал к себе просто на чай, не то чтобы пожить.

– Прости, но мне кажется, что это несколько неуместно, – осторожно подбирая слова, ответила ему.

– Брось, Они, – настаивал Грегори. – Тебе пора познакомиться с моим отцом, тем более я уже взял увольнительные.

– Четыре дня? – поразилась я.

– Да, и потому следующий месяц мы не сможем видеться.

– Ну, зачем ты так? – капризно протянула, понимая, что обязана согласиться.

Конечно, про то, что мы не сможем видеться, он преувеличил, ведь бывал свободен практически каждый вечер, но с территории академии отпускали только до девяти. Хотя Исмина умудрялась проскакивать и утром. Я же никогда не нарушала режим. И в последние полтора месяца учёбы точно не собиралась это навёрстывать. Но Грегори освобождался только в восемь вечера, и встречи станут почти мимолётны.

– А ещё, – склонившись ко мне, прошептал он, – я уже отвёз собранные Исминой вещи к себе домой.