Испытание

Тогда я выполнила все распоряжения брата. Действовал ли он из благодарности, жалости или любви – старалась даже не гадать. Просил забыть, так и поступила. Но в плену, со всей этой ситуацией, воспоминания снова и снова возвращали меня в прошлое. Наверное, я устала быть уверенной в себе и предполагала худший исход – смерть.

Первый год в Эльпиде мне дался очень тяжело. Все слишком другое, чужое и я – одна. Потом становилось легче.

Два года назад я встретила Грегори. Мы с Исминой, моей лучшей и единственной подругой, гуляли по набережной, когда к нам пристали двое сержантов. Возможно, знакомство и не состоялось бы, но помог случай.

Воришка украл мою сумочку, ловко выхватив её из руки. Сержанты бросились за ним. Я и не надеялась на возврат, сама виновата – в Эльпиде зевать нельзя.

Но чуть позже Грегори, как представился один из военных, вернул мне её, и что удивительно, содержимое осталось целым. За услугу он потребовал свидание. Я согласилась прогуляться с ним в следующий выходной. Для себя тогда решила, что только одной встречей все и обойдётся.

Но незаметно наши свидания повторялись вновь и вновь. Не знаю, каким образом, но Грегори всегда получал согласие на следующее. Наверное, я слишком неопытна в этих делах. Хотя, проучившись несколько лет на курсе, где являлась единственной девушкой, уже поднаторела в отказах.

Постепенно дошло до того, что я уже сама ждала выходной. Жаждала встречи с Грегори, и одновременно стыдилась этого. А как только мы встречались, все раздумья уходили прочь. Несомненно, он был красив. Высокий, статный, с волосами коричневого оттенка, вечно спадающими на широкий низкий лоб, с забавными, придающими некую умилительность, бровями-домиками, с синими глазами, что всегда светились весельем, немного курносый, с открытой улыбкой чётко очерченных губ, с широким квадратным подбородком – Грегори привлекал внимание практически всех девушек. Или же это мне казалось, что все смотрели на него.

Через несколько месяцев я поняла, что влюбилась. Испугавшись своих чувств, прекратила наши встречи, просто не выходя за территорию академии, куда посторонним вход был воспрещён. За три месяца я успокоилась, как мне казалось. А потом Исмина принесла послание от Грегори. Хотела сжечь, не читая, но подруга уговорила открыть.

Он просил о встрече. Писал, что никак не мог меня забыть, очарован моей красотой. Читать такое было приятно, особенно от Грегори. Хотя просто невозможно поверить в то, что я – маленькая и хрупкая, с копной тёмных, вечно выгорающих на солнце, волос, с треугольным лицом, которому большие карие глаза придавали наивно-детское выражение, а полные, чуть выпуклые, губы вкупе с маленьким носом только усиливали это впечатление – сумела покорить такого красавца.

Исмина во многом превосходила меня. Нельзя сказать, что мы противоположны, скорее, отличные друг от друга. Подругу можно было бы назвать хрупкой, но в сравнении nсо мной она таковой не являлась. И, если меня всегда внешне оценивали на пять лет младше, то она выглядела на свои годы.

Блондинка карамельного оттенка, Исмина имела лишь один недостаток, который, впрочем, с успехом скрывала – это светлые брови и ресницы. На мой же взгляд, у неё были очень красивые глаза, что своим невероятным зелёным цветом буквально приковывали внимание, и никто уже не смотрел, какое там обрамление. Но подруга упорно применяла все новые способы и средства окраски.

Иногда её зацикленное отношение к собственной внешности меня раздражало. Ведь это не было простым желанием хорошо выглядеть. Она оценивала себя, как товар, и искала самого выгодного для своих целей покупателя. Возможно, во мне говорили вбитые братом слова, но даже выгодное замужество я воспринимала как продажу себя. Конечно, это определение слишком грубое. Однажды, когда я так выразилась при ней, подруга несколько дней со мной не разговаривала. Но мы жили в одной комнате, и долго молчание продолжаться не могло. А расселиться не было возможности. Никто не хотел меняться с Исминой комнатой, меня же и так приютили в порядке исключения – общежитие зельеваров давным-давно стало чисто мужским.

Только договорившись больше никогда не обсуждать эту тему, мы, наконец-то, пришли к миру.

Но с этой запиской она вновь всплыла. Я не стала отвечать Грегори, а его послание сожгла после прочтения. Исмина накинулась на меня с оскорблениями, какая я идиотка и упускаю такую выгодную партию. Оказывается, она успела уже собрать информацию о Грегори и узнать, что его отец генерал эльпидской армии и, скорее всего, сын пойдёт по стопам родителя. Далее шло перечисление всех достоинств молодого сержанта, но я уже не слушала. У меня была цель – закончить учёбу, а не находить мужа.

Тем более между нами с Грегори, кроме моих чувств и его симпатии, не было ничего, что позволяло бы мечтать о скором замужестве. Но Исмине я даже не пыталась этого объяснять, давно поняла, насколько различны наши взгляды на жизнь.

Уйдя с головой в учёбу, я старалась не думать о Грегори. Но постоянные послания, приносимые подругой, не давали забыть о нём. А к просьбам прекратить выполнять роль почтальона Исмина была глуха. И это отдаляло нас друг от друга.

Нагрузка по учёбе росла, я всё больше проводила времени со своими сокурсниками. Демис, который с самого начала взял надо мной шефство, редко оставлял без своей компании. С его стороны никогда не было чего-то большего, чем дружба. Скорее, он заменил мне всех братьев, показав, что такое искренняя забота. Сам же Демис говорил, что всегда мечтал о мелкой сестрёнке, а я сильно подходила под его представления о ней. Многие пророчили нам дальнейший брак, но мы лишь смеялись над этим предположением.

Сокурсник и вытянул меня на прогулку по набережной, заметив, что в очередной выходной я осталась на территории академии. Как бы ни были теплы наши отношения, рассказать ему о своей глупой влюблённости и попытках убежать от неё не могла, и потому согласилась, уповая на удачу.

Последняя от меня отвернулась, или наоборот, но я встретила Грегори. Что-то весело обсуждая, он шёл в компании своего сослуживца и Исмины, которая с видом королевы держала обоих под локти. До этого дня я даже не задумывалась, где и когда она встречалась с Грегори, чтобы тот мог передавать записки для меня. Но, увидев их вместе, испытала боль. И злость на себя. Да, и что скрывать, на Исмину тоже.

Но, когда Грегори прервал её на полуслове и буквально вырвался из захвата, чтобы поспешить ко мне, мне стало стыдно. Я сама пожелала прекратить наше общение, подруга ни в чём не виновата, и уж точно не должна из-за меня в чём-то себя ограничивать.

Тогда я не решилась на разговор с Грегори. Сбежала, попросив Демиса меня прикрыть и, если понадобится, задержать сержанта.

А вечером Исмина вновь отчитывала меня. И я всё больше не понимала, зачем она это делала. Хотела ли доказать правоту своего отношения к жизни или просто желала мне счастья? Но я все равно не сдавалась. До конца обучения оставалось почти два года, никакой мужчина не будет столько ждать.

Как же я ошибалась! Грегори не только согласился ждать, но и поддержал моё желание получить диплом.

Год назад, после нескольких мимолётных встреч со мной, он смог устроить нам свидание. Вернее, подстроить его. И если у меня и были какие-то возмущения, то они испарились в тот момент, когда Грегори сделал мне предложение. Кажется, я тогда потеряла дар речи и смогла лишь кивнуть в согласии.

А потом был поцелуй. Первый в моей жизни.

Разумеется, я больше не избегала встреч с женихом, летя на каждое свидание, словно окрылённая. Мне нравилось вместе с Грегори строить совместные планы, представлять, на кого будут похожи наши дети и, конечно же, целоваться. Дальше заходить не позволяла.

Глупой я не была. Понимала, что ждать меня, когда я решусь разделить с ним постель, никто не станет. Нравы в Эльпиде намного свободнее, чем в родном Криево. Поселившись в столице, я приняла это как данность, но не согласилась следовать тому, что было мне противно. И если бордели, как только я узнала о них, раньше вызывали во мне протест, то позднее, когда поняла их истинное назначение, или одно из них, просто смирилась. Пусть лучше так, чем появление постоянной пассии на стороне.

Эти мысли одолевали меня лишь поначалу. Потом, увидев, что жених любит меня, они ушли. Напоминала о них лишь Исмина, которая продолжала учить своим взглядам и постоянно интересовалась, не продвинулись ли наши отношения. Наверное, она завидовала. Ведь сама меняла кавалеров постоянно. Чаще всего это был кто-то из сослуживцев Грегори. Я никогда не интересовалась, но, скорее всего, кому-то из них она уже отдала своё девство. Наверное, надеялась так привязать к себе мужчину, не понимая, что его могли удержать только чувства, а не доступная близость.

Звук проворачивающегося ключа вывел меня из воспоминаний. Вздохнув, я села, ожидая похитителя. Пришёл за ответом или принёс еду?

В любом случае пора уже заканчивать своё заточение. Мой жених и друзья, наверное, с ума сходят, гадая, куда я пропала. Ведь никому из них так и не рассказала, откуда родом. И они вполне могли подумать, что неожиданно мне пришлось уехать.

В этом подвале я оказалась прямиком из своей постели. Наверное, это было самое страшное пробуждение в моей жизни. А теперь мне предстояло совершить рискованную и единственную попытку бежать или выполнить обещание, данное брату – сдохнуть, но не стать шлюхой.

– Ну, и каков твой ответ? – оставшись в проёме, спросил похититель.

– Мне нужно помыться, – тихо, щадя горло, ответила ему.

По всему было видно, именно такого ответа он ожидал. Признаться, я и сама не знала, что делала бы, не будь у меня браслета. Сдалась бы? Сопротивлялась?

И мне совсем не хотелось даже представлять этого.

Посторонившись, мужчина жестом пригласил пройти в дверь. Со вздохом я встала с лавки и медленным шагом приблизилась к нему. Мне было очень страшно, от чего немного подрагивало тело. Поравнявшись с похитителем, я несмело подняла на него взгляд. Моя макушка доставала до уровня его груди.

– Проходи, Хиония, – с лёгкой улыбкой произнёс он, будто я в гости к нему пришла, а не в плену находилась.

Опустила голову, чтобы не выдать своих чувств. Ещё рано это делать.

За пределами камеры оказался слабо освещённый коридор. Видимо, мы находились в заброшенном здании, или у него запущены только его подземелья. Паутина и мусор создавали именно такое впечатление. Коридор уходил в две стороны: тёмную, неосвещённую, и светлую. Не спрашивая, я направилась по высвеченному пути. Возражений от похитителя не последовало.

Коридор не имел развилок, и вскоре мы подошли к лестнице, ведущей наверх. Нерешительно остановилась перед ней.

– Передумала? – с весельем спросил мужчина.

– Нет, – не оборачиваясь, ответила ему.

Сделала первый шаг.

Что-то не так было во всей этой ситуации. Будто я упустила какую-то важную деталь. И это тормозило меня. Но дельной мысли так и не пришло.

Наверху тоже была дверь. Запертая. Встав рядом со мной, мужчина отпёр её одним из ключей, что был в связке, ранее не замеченной мной. После раскрыл, но первым прошёл сам.

Яркий свет, ударивший в глаза, заставил зажмуриться. Солнце будто специально направило свои лучи в моё лицо. Вместе с резью в глазах усилилась боль в голове. Я покачнулась. Чужие руки тут же подхватили меня. Пыталась стереть выступившие слёзы, но они лились снова и снова. Как же не вовремя! Мне бы осмотреться для понимания, где я, и как убираться оттуда, а не слепнуть так глупо.

Спина коснулась мягкой поверхности. А зрение все никак не возвращалось ко мне.

– Пожалуйста, – тихо попросила я.

– Что? – не понял он просьбы.

– Сделайте что-нибудь с глазами. Мне больно.