Поющая чаша

Водопадом!

И строчки бегут к водопою!

…Взлетают листы в темно-алом раю.

Снимается с кромки крылатая стая.

И стопкой листы на столе у печи – я на самом краю.

Замерзну? Сгорю? А быть может – слезами истаю?

Невнятно?– зато мне тепло замерзать,

И греют лучи на закате сквозь стекла.

И щурятся сонно сквозь солнце глаза,

Сквозь сонные слезы. И сумерки – около.

Буду говорить

Так бывает непросто слышать голос души,

Что словесная россыпь начинает душить.

Говорит еле слышно, но пойму невзначай –

Чтобы душу услышать – перестану молчать:

Чтоб запела струною серебристая нить,

Ограненное слово перестану хранить.

Богом данное слово мне, душа, подари

Буду по-человечьи от души говорить.

Стрекозкой

Стрекозкой-бабочкой, беспечно, как во сне

Пестрее лилий полевых, что не прядут,

Не мысля об одежде,

Я не заметила, как выпал первый снег,

Пушистый, как последняя надежда.

И вот вся жизнь, как с чистого листа,

Как поле после снегопада.

Аллея черно-бурая чиста

И снегу можно без цензуры падать.

Все сны безлюдны, помыслы пусты.

И страсти отступили.

Толки смолкли.

Но в инее деревья и кусты

И безупречны, и чисты.

А жизнь стоит,

Как запрещенный фильм на полке.

Свет мой

Свет мой, снег мой!

Как тает на склоне мартовский снег…

Талой водою все плачет, искрится и льётся…

Как тебе спится в ночи и что снится во сне?

Как родниками под снегом весенним смеется?

Свет мой, снег мой! Прохладой коснись меня,

Свежею влагой и снежной негой

Или просто однажды приснись,

Лепестками белея под снегом…

Свет мой

След исчезает в апрельском весеннем снегу,

Превращаясь в кристальную сильную влагу.

Я исчезаю и я не могу