В таинство светлого мига прозренья, в мечту,
Зверски убитую, но воскрешённую чудом.
Блюзы танцующих листьев меж тягостным людом
В битве контрастов зовут за такую черту,
Где власть имеет лишь солнца магический знак, —
Солнце любви и надежды на светлое чудо.
Чудо и вера в одной параллели, где лак
Не для скрывания фальши – в сверканье салюта.
Вызов судьбе раз дается, то центром пути.
Не на обочине бойня дает пьедесталы.
Красной перчатки клочок – лишь собакам найти,
Бросив намордник хозяину. Правда настала.
2001, сентябрь, 7 – 2020-04-27.
Голос
Меня тревожит голос однозвучный,
Застывший посреди алмазов ночи,
Как тонкий лепет ливня среди сучьев,
Что каждой каплей попадая точно
Мне в средостенье, закипает кровью.
Прозрачный голос, эпицентр вулкана,
Захлёстывает волнами и солью,
И среди ливня струнка замелькала
Нежданной вспышкой вешнего раздолья,
Что надрывая сердце, неустанно
Танцует новым стеблем и не тонет
В потоках оживлённого тумана,
Струится светом нежности и гонит
Меня туда, где впитывает рана
Рассвет, и небо ветренное ловит.
2001, апрель, 12.
* * *
Меня взрывает яблоневый цвет.
Сгораю я в убийственном огне,
В блаженстве нежности. Оцепененья след
Не отпускает в штормовой волне
Приливов страсти. Небо исчерпав,
Стремится эхо за горящий круг, —
Там, травами пространство исчеркав,
Прохладой завлекает лунный луг.
Но я не вырвусь. Полыхает май,
Весенним естеством вершит полёт.
И нет конца огню. Лети, сгорай,
Вкушай благословенный дикий мёд.
2001, апрель, 18.
***
Припадая в толпе к утомленному взгляду,
Я бегу в неземном волшебстве раствориться,
И мелькают какие-то глупые лица
И тоска их убожеской жизни, как яда.
Невостребован смысл в их пещерах и гротах,