Пьедестал для карлика. Развлекательный детектив

Затем они опустили тело на пол и без всякой на то причины стали курить в помещении, предназначенном для проживания, а не для курения.

Они нашли в буфете на кухне блюдечко, капнули туда чуть-чуть воды из-под крана и сели за стол переговоров, разглядывая каждую мелочь интерьера.

Все безликие фигуры начинали обретать реальную основу: вот фигура орла на постаменте, клюющая жертву; вот лев на задних лапах грызет лань; вот волк в одежде человека, в камзоле, галстуке и рубашке с признаками власти; вот насекомое, смердящее в сторону зайца; вот колесо обозрения с огоньками в виде свечек; вот колонна с четырьмя ангелами с восковыми свечами в руках по краям жертвенного круга; вот Айболит и шут чешут друг другу голову; и трость в виде убийственного клинка. Расставленные в хронологической последовательности статуэтки могли заставить гостью или гостя кричать от восторга.

Восьмигранник бриллианта четко прослеживался в этом собрании пришельцев из другого мира игры и развлечений.

Как у Ибсена[4 - Генрик Ю. Ибсен (1828—1906) норвежский драматург, основатель европейской школы, поэт, публицист, драматург. Направления: символизм, натурализм. Автор 25 пьес. Самые популярные из них «Бранд» (1865), «Пер Гюнт» (1867), «Кукольный дом» (1879), «Привидения» (1881), «Враг народа» (1882) и др.] в «Кукольном домике» проводилась параллель между добром и злом через детское восприятие, решались взрослые проблемы, выясняя, кому принадлежала пальма первенства, заостряя внимание на житейских проблемах между мужем и женой, то есть между мужчиной и женщиной. Покоряя своей символичностью и изощренностью любую мировую сцену или подмостки парижских улиц, где зрителями становились сами участники событий, их семьи, знакомые, близкие, друзья, дети.

Когда выливали в сторону соседей, жандармерии и вновь прибывших гостей большую кастрюлю свежесваренного супа или щей, значит, дело приобрело смысл и вошло в реальную действительность, как Ниагарский водопад разбивает все на своем пути, так и это убийство зачехлило все имеющиеся инструменты игрушечной власти марионеток.

– Кажется, все закончил, – судмедэксперт закрыл свой дипломат, сложил туда в целлофановый пакет все, что предназначалось для исследования глаз и крови, ватные палочки соскоба сукровицы и остатков слюны, положил также свой гаджет со снимками на место.

– Есть реальные шансы найти убийцу? – проговорил Юрий, и лицо его посинело, потом посерело на пример трупа от дыма сигарет следователя и эксперта. – По моему, вам надо поговорить с его родственниками или бывшей женой. Думаю, для захоронения будут нужны деньги. У меня, как видите, к сожалению, нет сейчас в таком количестве, сколько надо.

Свидетель замолчал и достал из кармана брюк платок, чтобы вытереть пот со лба. Полицейские смотрели, как он тщетно пытался успокоиться: руки свидетеля дрожали, и сам он покрылся мелкой испариной.

– Хорошо, мы поговорим об этом позднее, – Серегин продолжал что-то записывать в свой ай-пад. – Завтра обязательно зайдите к нам часа в три, сможете?

– Да, конечно.

Они обследовали все три помещения, но не нашли никаких признаков телефона или планшета.

– Скорее всего, – предположил подполковник, – сам виновник преступления захватил с собой эти самые опасные для его обнаружения предметы.

Юрий сел на придвинутый стул, но курить запрещало Министерство здравоохранения, поэтому он положил ногу на ногу. Серегин набрал номер телефона Кирьянова и услышал продолжительные гудки. Абонент занят.

Каким делом занят этот трудолюбивый коллега, Серегин мог себе представить. Его всеохватывающее внимание всегда стояло на страже закона и порядка. Нежели не так, то посмотрите на его послужной список и нагрудные знаки на груди и пагонах, на которых красовались все самые высокие награды, включая орден Ветерана Труда, который он представлял, когда подходил утром к зеркалу в ванной комнате, чтобы побриться.

Минут через тридцать прибыла машина. Дежурные прошли в квартиру и забрали тело. Они положили труп на носилки, накрыли простыней с дивана, опечатали квартиру и вынесли носилки на улицу. Там погрузили в машину. На полу остался силуэт обведенного трупа жертвы.

Машина уехала, Юрий остался на улице. Он подошел к своему автомобилю, снял с тормоза и предохранителя от угона, завел и двинулся вдоль по улице, надеясь поскорее прийти в себя после увиденного и услышанного от следователя. Его больное, за столь продолжительное время, проведенное в квартире Коли, воображение рисовало одну картину страшнее другой.

Варианты представляли собой фантасмагорические рисунки экзекуций и убийств. Вырывание органов, зубов без анестезии, врастание волос внутрь, закапывание в землю живых людей, замуровывание в стену жертв, испещрение тела иглами, иссечение ножом, сдавливание конечностей и головы. Посев растений в тело, принудительное принятие яда, пропускание тока на кресле или заморозка в холодильнике, заливание водой в качестве утопления, ужаливание осами, заливание ног цементом.

Такие меры использовали инквизиторы и были распространены на всей территории Европы и Азии в средневековье, но с изобретением огнестрельного оружия были забыты и погребены в далекое прошлое.

Юрий старался найти логическую цепочку для такого жестокого преступления.

Все сводилось к увлечению старинными предметами театральной сцены, декорациями и авансценами с цветными софитами и легкими накидками на мертвые тела, изображая простыни и покойников. У Юрия появилось даже сомнение, а мертв ли его коллега или это кто-то другой лежал на полу в луже крови?

«Займусь сам расследованием этого дела в ближайшие три дня, выясню о его пациентах любую доступную информацию. Кто, где и когда лечился у него и встречался с ним», – мелькнуло в голове главного свидетеля, когда он возвращался домой.

Серегин с судмедэкспертом поехали сначала в морг, а потом в управление полиции.

По долгу своей службы они часто задерживались дольше обычного и разбирали тяжелые криминальные случаи, засиживаясь до появления новой смены.

Их жены отчаялись искать и только получали краткие установки по ведению семейного бюджета.

После такого тяжелого впечатления Серегин решил специально заехать к Кирьянову и рассказать ему о своих находках. Там обычно присутствовал извечный поклонник Тани – Гарик Папазян.

«Вот он мне и нужен. Попрошу позвонить ей и найти способ заехать к нам или связаться официально по телефону, зря Попов[5 - А. С. Попов (1859—1905) – русский физик, электротехник, профессор, изобретатель, статский советник, Почетный инженер-электрик (1899). Изобрел антенну, когерер, радио в 1895 г. 4 награды Императорского Русского технического общества.] и Яблочков[6 - П. Н. Яблочков (1847—1894) – электротехник, военный инженер, предприниматель, известен разработкой дуговой лампы («свеча Яблочкова»). В Париже был награжден орденом Почетного легиона, именной медалью Русского технического общества.] изобрели эти устройства, чтобы выйти на мировой рынок жилья или посоревноваться с Эдисоном[7 - Т. А. Эдисон (1847—1931) – американский изобретатель, предприниматель. Получил 1093 патента. Усовершенствовал телефон, телеграф, киноаппаратуру, фонограф. Изобрел электрическую лампу накаливания, слово «алло». Золотая медаль конгресса США (1928).] в выборе средств связи с новыми клиентами фирмы Тани по выявлению наиболее опасных криминальных элементов». Дальше Алексей Серегин стал бы рассуждать, но набрал номер старшего лейтенанта Папазяна.

– Гиви, привет, – Серегин назвал Папазяна так, как его все называли в управлении. – Открой секрет твоего повышения по службе?

– Так точно, старший лейтенант Папазян, слушает, – голос Гарика слушал, а сам он витал в облаках коньячного амбрэ с привкусом чеснока.

– Это Серегин, передай Тане Ивановой, что звонил Серегин. Пусть зайдет к Кирьянову по очень срочному делу. Сегодня часам к шести, когда освободится после процедур спа, парикмахерской, ресторана.

– Так точно, ресторана, – в голосе Гарика прозвучали нотки юмора.

Отбой. У Серегина возникло желание положить конец этому злосчастному делу именно сейчас. Он сильно стукнул дверцей катафалка, когда подъехали к управлению внутренних дел.

Вместе с шофером и судмедэкспертом отнесли тело в морг, который находился с тыльной стороны здания, что чуть притормозили дежурного у входа. Взяли расписку за извоз привезенного груза с наибольшим тщанием и без потерь.

Судмедэксперт Семенюк прошел в лабораторию, а Серегин отправился на второй этаж к Кирьянову в кабинет. Когда он вошел туда без стука, то заметил совершенно случайно, что подполковник отсутствовал. Тем не менее, на стуле сидел другой, отличающийся от него субъект по полу и внешним данным.

Он случайно узнал Таню Иванову со своими любимыми прибамбасами, сумкой через плечо полной радиоаппаратуры, жучками, пистолетом типа «Макаров», «Берета», «Браунинг», «Парабеллум», «Вальтер» или «Маузер» в одном из отделений. В зависимости от погодных условий и пользы дела. У нее был веселый вид, и лицо совершенно олицетворяло Мону Лизу в период адаптации к климату средней полосы без пробора и накидки, но со стрижкой и в джинсах типа «легинсы» или «трико», как кто захочет называть.

– Как дела в эшелонах власти? – спросила она с порога, позволяя подполковнику подойти ближе и сесть за стол в своем кабинете, который он делил периодически с Кирьяновым, поэтому рядом стоящий стол был свободен. – Вызывали?

– Так точно, какие наши годы Таня! – проговорил Серегин и положил на стол средство связи. – Наша работа такая. Для тебя проклюнулось новое дело. Кирьянова видела?

– Да, ты с ним разминулся. У тебя вообще всегда был сложный характер, – она вызывающе подвинула сумку со всем содержимым поближе к нему. – Рассказывай в чем дело, а лучше, дай, почитаю, что ты там написал в своем планшете.

– Нет ничего проще, вот, просмотри через микроскоп, а лучше надень очки. Ты их уже выписала за свою многолетнюю службу в органах помилиции, – сказал Серегин, придвинул к ней планшет и улыбнулся своими белоснежными, квадратными, усердно отполированными стоматологом зубами без кариеса. – Нравится новое название? Видела в окне, что нам трафарет дали. Ждем художника, чтобы накрасил на машине, – его юмор выдавал отличное настроение.

– Как продвигается дело? – в кабинет вошел «кит» уголовного розыска Кирьянов Владимир в скромном костюме реформы перестройки без орденов и медалей, которые висели на его военном, парадном кителе в шкафу.

За ним присматривала женская рука, которая была его собственной женой и дети, у которых постоянная проблематика со школьными предметами вызывала у всех представителей педагогической профессии аллергию и другие сходные заболевания от этой предметной чехарды и нововведений.

Поскольку этот тип мужчин очень нравился женскому полу из-за их компетентности в превратностях судьбы, то и Таня с присущим ей оптимизмом посмотрела на Кирьянова и, слегка оттопырив нижнюю челюсть, сказала, что ее дела у прокуратора вселенной, то есть она обожгла взглядом обоих мужчин без всякого стеснения.

– Мои интересы зависят от вашей оплаты. Хотите быстро, платите. По обычному тарифу – двести долларов в час за расследование, а за чрезмерно опасное, рискованное, рецидивно-разветвленное, с загранкомандировками и букетами цветов в багажнике, – так она называла слежение за преступником или перевозку различных взрывчатых средств, включая преступную группировку на крючке, – вдвое дороже. Ясно, Киря? Сделаю все, как скажешь, в наикратчайшие сроки.

– Заплатим, ты нам только доложи, кто убил этого эскулапа с картинами во всю стену в каждой комнате. Будешь отдыхать в Куршавеле, во Франции или в Ижгле, в Австрии, или поедем, куда захочешь, по твоему усмотрению. Можно даже Мартиники.

– Говори адрес. Самое главное это – дело. Обязательно найду вашего головореза, – ответила решительно Таня и взяла в руки записи Серегина, которые он случайно выдал ей на ай-пад и стала изучать с интересом и вниманием таракана, который водился в головах всех кандидатов наук, ординаторов, обычных служащих банков и судебных приставов. – Старых знакомых нет. Наверно вновь прибывшие люди хотят из русских за бабло рабов сделать и на колени поставить.

– Вот и лады, а то ребро наше перестанет скоро женщин делать, а все больше мужчинами займемся, – сказал Кирьянов, сел рядом с Таней и ласково поцеловал ей левую руку в доказательство, что теперь у них все улажено, и они будут покупать семейные путевки на курорты Крыма, Абхазии и Средиземноморья. – Надо разобраться с обстоятельствами и свидетелями, найти улики в отношении Нигерийской группировки хакеров и наркодилеров, – усмехаясь, добавил он.

Собственно ничего еще не было сделано в этом направлении, кроме того, что у всех стала болеть голова от напряженного дня и желания выпить чего-нибудь покрепче.

– На юга, так на юга. Как у Чехова. Пойду, попью кофе со сливками в вашем буфете, – Таня собралась выходить, но Кирьянов успел достать из стола две коробки растворимого кофе «Нескафэ», «Якобс Монарх» и молотый «Арабика», три пластиковых стакана и три пластиковых ложки, типа пипетки для размешивания. – О, я вижу, ты разжился!

– Все для тебя, Таня, какой сорт предпочитаешь? – Кирьянов спросил и угодливо улыбнулся. – Для следственных органов полиции всегда поставляли самые лучшие сорта кофе из Африки. Выбирай на свой вкус, – он придвинул баночки к частной сыщице.

– «Арабика», – ответила сыщица, сомневаясь в качестве этого ароматного напитка, когда Кирьянов насыпал по чайной ложке «Нескафэ» в две чашки, а в третью – ложку «Арабика».