Не изменяйте ведьмам!

Глава 1

С бешено колотящимся сердцем я вглядываюсь в темноту, стараясь понять, проснулась я или нет. Лучше бы, конечно, проснуться… Трясущейся рукой нащупала пульт от штор, наугад что-то нажала. С тихим шорохом чёрные блэкаут портьеры разъехались, и в глаза ударил прожектор почти полной луны.

Двое из пяти котов возмущенно подняли головы разной степени мордатости, остальные продолжили дрыхнуть. Фух!.. Все-таки приснилось…

***

– Я ухожу! – бормотала я сквозь зубы, наугад бросая в дорожную сумку свои институтские конспекты и одежду. – Больше ты меня не увидишь, можешь радоваться…

Первых было больше, чем вторых, ну да и хрен с ним, что-нибудь придумаю. Главное свалить отсюда побыстрее и подальше.

– И куда же ты пойдешь? – издевательски криво губы в улыбке отец. – В уборщицы? Где еще нужна неработающая первокурсница?

Ответить мне было нечего, потому что все мои варианты он обязательно обсмеет, а унижений мне на сегодня и так хватило. Трясущимися руками сумка застегивалась плохо, молния заела посередине, и я плюнула на это дело. Стараясь дышать глубже, мысленно прикинула, хватит ли мне денег хотя бы на проезд.

– Ты без меня ничто и звать тебя никак, —отец продолжал загораживать выход из комнаты.

– С дороги! – рявкнула я дрожащим от страха и ярости голосом, попытавшись оттолкнуть его.

Но взрослый крепкий мужчина перехватил мою руку, до боли сжав запястье и дернув на себя.

– Если ты сейчас уйдешь, вернуться уже не сможешь, – с ненавистью прошипел он мне в лицо.

– Так и было задумано! – злобно шепчу я, стараясь, чтобы зубы не слишком громко стучали.

Я его боялась, и отец об этом прекрасно знал. Как и то, что, разозлившись по-настоящему, я могу броситься в драку. Да, проиграю. Да, огребу до синяков. Но ломать мне кости специально он не будет, а значит… Изо всех сил отпихнув крепкого еще мужчину в сторону, я в два шага оказалась в прихожей. Полсекунды на принятие решения во что одеться и обуться, чтобы не замерзнуть, если морозы все-таки ударят.

– Какая же ты все-таки неблагодарная свинья, Анечка! – я даже затылком чувствовала, с каким омерзением на меня смотрит отец. —Разве я не заботился о тебе все это время? Или ты сама поступила в институт? Да тебе мозгов не хватило бы с таким-то конкурсом! Правильно мне Ирина говорила, не связывайся с ведьминым отродьем… Но я ж отец! Я не мог тебя бросить, хотя надо было. Да даже сейчас я тебя не выгоняю, сама уходишь!

Неблагодарная свинья? Ведьмино отродье? Так это правда?.. Каждое его слово жгло похлеще каленого железа, которым, по слухам, ведьмам ставят клеймо на первом шабаше. Что ж, вот заодно и сравню!

Зашнуровав высокие тяжелые ботинки и сдернув с вешалки кожаную куртку, я последний раз посмотрела ему в глаза.

– Я ухожу. Навсегда. Насовсем. Я совершеннолетняя и имею на это право. Тебе ясно?

От страха и злости трясло так, что я даже не стала пытаться надеть куртку. Распахнув дверь, я выскочила на лестничную площадку. Вовремя —он дернулся схватить меня за волосы.

– Проваливай, тварь! – полетело мне в спину, отражаясь эхом от стен подъезда. – Ты мне больше не дочь!..

***

В этот момент я обычно и просыпалась, потому что дальше сон вообще превращался в какой-то сюрреалистичный ад. С тех пор, как я ушла из дома, навсегда оборвав связь с отцом, прошло больше пятнадцати лет, а этот момент все равно иногда снился. Я потерла лицо руками, прогоняя остатки липкого ужаса, принесенного с собой из закоулков подсознания. Гадость какая… Сердце колотилось как безумное. Как тогда.

В тот день я и правда понятия не имела, куда идти. На телефонной карточке оставалось денег только на один звонок, и то, если телефон-автомат не заглючит, но кому звонить? Парню? Сестре? Кому-то из подруг? Мне не хотелось им объяснять, почему я решила уйти из дома… Это значило, что придется рассказать, что отец в очередной раз надавал мне оплеух за плохо вымытый пол, выслушать сочувствия разной степени фальшивости, а потом ещё и отвечать на вопрос, точно ли я решила. Денег у меня не было, даже на еду, но решила я все совершенно точно.

Когда я все-таки добрела до ближайшего работающего таксофона, пальцы сами набрали номер сестры моей покойной матери. Сколько я себя помнила, тетя Люба всегда жила одна. Но, в отличие от других знакомых мне «взрослых», никогда никого не осуждала, даже сплетничая, и всегда любила меня больше моих «нормальных» сводных сестер.

Правда, я тогда ничего не знала о ведьмах и была уверена, что отец просто хочет посильнее меня оскорбить…

– Саша, Игорь, ну-ка спать, —тихо рявкнула я на котов, заворачиваясь в одеяло.

Остальные были куда старше и привычнее к ночным побудкам. И не только к моим – Илья Николаевич и Сергей Иванович достались мне от тети Любы, когда она переехала жить в Германию к новому мужу, переоформив на меня свою квартиру в старенькой пятиэтажке…

«Да, мы в ответе за тех, кого приручили, Анечка, —сказала она мне на прощание. – Но это не значит, что обязательно тащить обломки прошлого в новую жизнь!»

Утро началось не с кофе. И даже не с душа. Пять пар глаз смотрели на меня с немым укором. Правда, Игорь пытался орать, но остальные его быстро заткнули. Они вообще очень быстро учились.

Илья Николаевич, самый старый, молчаливый серый кот тети Любы, умел смотреть матом. Правда, не только на своих, но и на меня, чем изрядно раздражал. Зато благодаря ему, более молодые коты не тыгдыкали по ночам, выплескивая свою энергию в светлое время суток.

– Что уставились? – буркнула я, откидывая одеяло. —Не видите, полнолуние скоро, не только вам плохо спится…

Юра тут же треснул по башке Игоря, и они с приглушенным мявом скатились куда-то под кровать. Закатив глаза, я поняла, что поваляться не удастся —пушистое стадо решило, что пора завтракать.

Потянувшись всем телом, я решительно спустила ноги на прохладный пол… тут же наступив на тонкий, но вездесущий хвост Игоря! Да блин же ж!.. Тот обвинил во всех своих страданиях некстати спрыгнувшего вниз Александра, и потасовка вскипела с новой силой.

Обреченно прошептав на кухню, я ткнула кофеварку и насыпала корм в миски.

– Жрите на здоровье, с-коты, —хмыкнула я, с умилением наблюдая, как они набросились на еду.

Еще бы! Всю ночь не ели, оголодали бедненькие! Выглянув в окно, я обнаружила нечто среднее между ранней зимой и поздней осенью. Да, погодка так себе. Хоть бы до шабаша природа определилась, что за сезон! Через три дня последнее в этом году полнолуние, а для ведьм это и есть самая что ни на есть новогодняя ночь.

В этом году мы собирались у Машки, она предусмотрительно купила новую квартиру и даже успела сделать в ней ремонт. Ее муж, на редкость спокойный и даже флегматичный парень, уже пять лет работал с утра до ночи, чтобы обеспечить потребности своей активной супруги. Она же утверждала, что никакой магии в этом нет, только любовь и четко поставленные задачи. Ну, и укрепляющая здоровье настоечка, чтоб не скопытился раньше времени с таким графиком. Кстати, надо будет ей сегодня позвонить, сказать, что у меня-то как раз это волшебное зелье заканчивается.

Правду говорят, что за каждым хорошим преподавателем стоит мужчина, который обеспечивает это ее энергозатратное хобби. Но чтобы поддерживать привычный уровень жизни, я была готова пойти даже на работу. Даже в эту осенне-зимнюю хмарь. А с тех пор, как я разъехалась с Демьяном, приходилось работать в два раза больше.

Вообще-то, работа преподавателем мне нравилась, но отнимала она практически все силы. Еще несколько часов репетиторства в сутки помогала держаться Машкина настойка, а не сойти с ума от чужой глупости —коньяк и успокоительные капли, которые я сама делала из корня пиона.

Конечно, разведись я с бывшим мужем официально, половина стоимости нашей ипотечной квартиры в новом районе была бы у меня в кармане. Точнее, на счете закрытого для простых смертных банка, приносящего нормальный доход более умным ведьмам.

Меня же три года назад угораздило не просто влюбиться в потрясающе красивого мужчину, но и дать обеты на магическом кристалле! Я еще думала, что раз Машке повезло, почему не может и мне судьба подкинуть наконец-то нормального мужика. Только вот не учла, что есть большая разница между подарком и подкидышем! Машка-то своего Андрея года полтора мариновала и картами, и зельями, и испытаниями. Бедолага даже за тридевять земель был готов отправиться за кольцами, но тетя Линна, Машкина мать, настойчиво посоветовала не издеваться над нормальным мужиком. Мол, там сразу совпадение было почти стопроцентное, но подруге вынь-положь надо было «посмотреть в динамике». А я что?

Эх, ну вот зачем я это сделала?! Меня же все предупреждали не торопиться с жизненно-важным выбором! И карты, и подруги, и даже коты регулярно к нему ластились, чуя своего! Но я же не слушала никого, кроме Демьяна… и своего типа опыта. Поперлась в святилище. Теперь единственный способ расторгнуть наш брак – его добровольное согласие подать на развод. Но он тоже не дурак, быстро выяснил, чем для него это закончится. Поверила мужику? Молодец, Аня, разгребай!

Я покосилась на пять хвостов, разложенных по полу кухни. Прокормила бы еще одного как-нибудь. Наверное… Вздохнув еще раз о несбыточном, я пошла умываться и одеваться. С удовольствием прогуляла бы сегодня пары, но диагноз «преподаватель», к сожалению, был поставлен на самом высоком уровне и записан в мой диплом.

В преподавательской я обнаружила только Ирку. Точнее, Ирину Михайловну Рябикину, преподавателя русского языка и литературы. С ней мы подружились в самый первый день моего трудоустройства по специальности. Те, кто приходил позже, были уверены, что мы сестры-двойняшки. Обе с темными волосами, невысокие, тонкокостные… ровесницы, опять же.

Но дело было в другом – мы обе были настоящими ведьмами. А Ирка еще и потомственная, с семьей и родословной, теряющейся где-то в глубине веков. Поговаривали даже, что ее дедушка сжег бабушку на костре во времена инквизиции. Ведьма прокляла своего мучителя и пообещала найти лет через двести-триста.

Это было похоже на правду, потому что гипотетически проклятый инквизитор спустя столетия переродился могучим колдуном, и Эльвира Романовна Лебедева мучала Виктора Петровича Рябикина с непередаваемым удовольствием уже почти полвека. Казалось бы, что можно противопоставить человеку, способному принимать облик самых разных животных, и даже птиц покрупнее? Оказалось, таких вещей очень много, тем более, что ни убежать «серым волком», ни улететь «сизым соколом» от своей благоверной он просто не мог. Пытался, конечно, но сила проклятия возвращала Виктора Петровича в семейное гнездо. Потрепанным, но не сломленным.

До золотой свадьбы им оставался всего год, но снятием проклятия даже не пахло. Условия были очень заковыристыми, а из каждого выполненного задания обязательно вырастало новое. Эльвира Романовна оказалась мстительной и весьма изобретательной особой, но Ирка по непонятной мне причине болела за деда.

– Понимаешь, Ань, – как-то поделилась она. —С одной стороны, я бабушку Элю понимаю – она мстит не только за себя, но и за своих сестер, которых дедушка Витя сжег в той своей жизни… Но он уже давно раскаялся в своих заблуждениях, даже в церковь пару раз ходил! Можешь себе представить перевертыша на исповеди у батюшки?! Думаю, что когда она все-таки успокоится, дед даже на развод подавать не будет, так и убежит в закат с воплями: «Свобода! Ура, свобода!» Возможно, даже не в человеческом облике…

Конечно, она шутила, но вообще все в ее семье были ведьмами и колдунами. Понятно, что и меня не на Лысой Горе нашли, но мама свои способности всю жизнь скрывала так хорошо, что ни я, ни мои сестры и понятия не имели, что и «так тоже можно». А странные вещи?.. Странные вещи в нашей жизни случаются куда чаще, чем мы их замечаем.

В ее семье детей учили всяким ведовским наукам с самого раннего возраста, в том числе, и что свои способности демонстрировать не надо даже лучшим друзьям. Если только они не «свои». А Ирка этих «своих» видела издалека, поэтому уже в первый мой рабочий день мы вместе пили отвратительный кофе из автомата на большом перерыве.

***

– Я Ирэн, – на тыльной стороне протянутой мне руки, между указательным и большим пальцем, проступила снежинка. —Точнее, Ирина Михайловна, но сама понимаешь…

– А я – Аня, – растерялась я, пожимая протянутую ладонь и привычно замечая, как на моей собственной проявляется крохотный мостик. – Анна Сергеевна…

– Ох нифига себе! – новая знакомая перевела ошарашенный взгляд с руки на мое лицо. – Это ж… обалдеть просто!.. Ну прям очень приятно познакомиться! А еще приятней, – тихо добавила она, – что ты, кажется, и впрямь моя ровесница. Только не говори, пожалуйста, что тебе восемьдесят или девяносто, но ты хорошо сохранилась, умоляю! Лучше соври!

Я с облегчением рассмеялась:

– Да нет, наверное, не придется. Мне двадцать девять в этом году исполнилось…

Тетя Люба в тот самый первый вечер рассказала мне правду. И про их с мамой семью, и про меня, и про ведьм. Я, конечно, сначала не поверила, а потом ка-ак… поверила! В общем, забавно вышло. Зато она на следующий же день начала меня учить, и первым делом как раз объяснила, что значат все эти знаки.

Тогда же я узнала, что я – темная ведьма. Приграничница.

Чувствовать приближение леди с косой и договариваться с ней могли только они. В тех случаях, когда был смысл побороться, меня как будто накрывало волной силы, я прижималась к человеку или животному и делилась… чем-то. А иногда бывало достаточно просто представить его и мысленно обнять. Но когда все было ясно, я так и знала: все ясно. Сердце на мгновение падало в бездонную пропасть, сбиваясь с ритма, и… продолжало биться дальше.

А что тут поделать? Леди с косой – не самая сговорчивая дама на свете, за кем бы ни явилась. Максимум – дать возможность человеку выговориться и проститься. Помочь близким сделать для него что-то хорошее. Спросить самого, хочет ли он кого-то повидать или что-то еще сделать… По-разному бывало…

– А ты меня не боишься? —на всякий случай уточнила я.

Просто многие теткины подружки-ведьмы боялись, и я опасалась повторения некоторых неприятных историй.

– С чего бы? – фыркнула новая знакомая. —Приграничницы —редкость неописуемая, но боятся их только те, у кого совесть не чиста. А я с детства знаю, что цикл "жизнь-смерть-жизнь-смерть" вечен и неизбежен. У меня папа – известный травник… то есть ботаник. Может, слышала. Доктор биологических наук Михаил Викторович Рябикин?

– Он вел у нас биологию на первом курсе, – призналась я, наконец, вспомнив, кого мне напоминает новая знакомая.

Тот же тонкий длинный нос, лисий разрез глаз, четко очерченные губы. На красавчика-преподавателя мои однокурсницы вешались пачками, но он только посмеивался и рекомендовал учить латынь. Мол, любовные послания он только на мертвом языке понимает. И однажды, после успешной сдачи зачета, я заметила у него на руке символический листик. Когда забирала у него из рук зачетку.

Тогда-то я и задумалась, а сколько нас среди них, простых, нормальных людей, не наделённых способностями управлять окружающим миром? Тетя Люба говорила, что не так много, как хотелось бы, но больше, чем требуется в нынешних обстоятельствах. Это она на своих подружек ворчала.

– Папа просто обожает свои растения и зелья, которые из них варит! Он так хотел, чтоб я поступала в медицинский, —в голосе Ирэн слышалась искренняя любовь к отцу. – Но у меня в жизни две страсти – высокие блондины и грамотная речь!

– Видимо, от блондинов, умеющих выражать свои мысли, ты вообще впадаешь в экстаз, – фыркнула я.

– Случается, – подмигнула новая знакомая. —Но ты мне лучше скажи, как насчет сходить на выходных куда-нибудь? Исключительно своей компанией потусоваться. Я так понимаю, подруг у тебя не много.

– Ну ведьм среди них точно нет, —подтвердила я. —Ты же это подразумеваешь под «своей компанией»?

Ирка кивнула и резко смяла стаканчик.

– Тогда договорились, приграничница! Твой номер есть на кафедре, в субботу напишу.

С тех пор прошло больше пяти лет…