Дом, который построил…

– Хорошо, – сказала она тусклым голосом, – можно мне немного подумать?

– Если немного, то можно, – ответил Василий, – но я чисто по-человечески советую вам поторопиться. Лето пробежит быстро, оглянуться не успеете, потом зарядят дожди, воды прибавится и тогда…

– Да, да, я поняла, – кивнула Анна. – Я вам позвоню в понедельник.

Василий ушел, а она пошла к себе в комнату. Плакать.

***

Хотя она и была человеком не робкого десятка, закаленным не всегда простой русской действительностью, но тут она решила отступить. После разговора с Василием Анна отчетливо поняла, что уже ничего не хочет. Она устала бороться с неприятностями. История, начинавшаяся как сказка, постепенно превратилась в кошмар, целиком и полностью отравивший её жизнь. Ей больше не хотелось ничего перестраивать, переделывать, ремонтировать и возводить. Она ясно осознавала, что уже всеми фибрами своей души ненавидит этот дом и не хочет никогда больше видеть ни его, ни людей в рабочей одежде, ни эту страну, где завтра наступает через неделю.

Утирая слезы, она побросала попавшиеся под руку вещи в сумку и снова перебралась в отель, чтобы собраться с мыслями и окончательно решить, что делать с этим проклятием на ее голову дальше.

На первые два дня она дала себе передышку, чтобы, наслаждаясь радостями цивилизации, просто прийти в себя и обрести утраченное душевное равновесие. Она нежилась в ванной, питалась хорошей едой, не мерзла по ночам от холода и сырости, но, как она ни старалась хоть ненадолго отвлечься, мысли о разрушающемся доме не давали ей покоя и снова доводили до слез. В расстройстве чувств она позвонила подругам, ища у них совета и утешения. Юлия сказала:

– Не волнуйся и не реви. Это не проблема. Найди другого строителя, и хорошо бы кого-нибудь из немцев. Там их, кстати, должно быть полно. Это же Судеты. И тогда вопрос решится быстро и без обмана. Я тебе стопроцентно гарантирую.

Коренная москвичка Надежда была более категорична:

– А что там эта сволочь, твой риелтор? Где он? Куда пропал? Езжай к нему и пусть устраняет все неполадки или деньги на бочку! Прижми его, гаденыша. Скажи, что у него будут проблемы, если он немедленно не устранит твои!

Из двух советов Анна выбрала тот, который был ей ближе – Надин, и поехала в риэлторскую контору.

Пан Рыхта встретил ее приветливо и несколько удивился, увидев у нее в руках объемистый чешский словарь.

– Здра-авствуйте, пани Морозова, – сказал он нараспев, с улыбкой вставая ей навстречу и протягивая руку для приветствия. – Очень, очень рад вас видеть. О-о, да я вижу, что вы совсем освоились и хотите общаться со мной на чешском, да? – радостно спросил он, кивая на словарь.

Анна вовсе не разделяла его веселья и, к тому же, целый месяц, практически безвылазно сидя в своей глуши, она уже смирилась с тем, что никто не знает другого языка, кроме чешского. Поэтому и притащила с собой этот неподъемный словарь, и теперь злилась на себя за глупость.

– Нет, это я просто только что купила словарь, – соврала она и добавила хмуро, – говорить мы с вами будем по-прежнему по-английски.

– Хорошо, хорошо, как скажете, – согласно закивал головой пан Рыхта, внимательно вглядываясь в ее лицо, – Что привело вас сегодня ко мне, пани Морозова? Как поживаете? Вы выглядите… – он поискал подходящее слово и дипломатично сказал, – …выглядите несколько озабоченной. Надеюсь, у вас все хорошо?

Анна с неприязнью посмотрела на риелтора. Ей было не до обычных любезностей и реверансов. Ее дом был на грани разрушения, и, между прочим, дом, который этот улыбающийся напротив тип втюхнул ей за немалые деньги! Тип, который был ей сейчас глубоко противен, и она даже не пыталась скрывать свое раздражение.

«Ну, конечно, «несколько озабоченной»! Нашел, что сказать, – кипела она про себя. – Да я по твоей милости ни разу в жизни еще не была такой озабоченной! Надя полностью права: пора прищучить этого проходимца!»

– Нет, у меня не все хорошо! – выпалила она без всяких предисловий, – У меня все плохо! Очень плохо! Очень и очень, просто до чрезвычайности плохо!

– Почему? – удивленно заморгал и поднял брови пан Рыхта.

– Почему? И вы еще меня спрашиваете почему? – возмутилась Анна, – Да у меня дом падает!

– Падает? Как падает… Куда падает? – его брови поползли еще выше.

– На землю падает! Надеюсь, вам так более понятно? Или в Чехии дома падают как-то по-другому?!

– Ваш дом?… Но, я не понимаю… Зачем ему падать? Этого просто не может быть, – сказал он убежденно.

– Нет, как раз напротив! Может! Очень даже может! – зло сказала Анна, – Зачем, говорите… Я бы тоже хотела знать ЗАЧЕМ?! Зачем вы продали мне этот хлам! Этот дырявый сарай, а теперь еще делаете вид, что удивлены, и что вы ничего про его состояние не знали! Святая простота!

Пан Рыхта не стал отпираться, оправдываться или говорить, что-то еще. Он помолчал, вертя в руке остро заточенный карандаш и словно размышляя о чем-то. Потом поднял взгляд на Анну, внимательно посмотрел ей в глаза, и спокойно, с расстановкой сказал:

– Пани Морозова, я вас ни в чем не обманул. Я вам продал дом. Прекрасную виллу, а вовсе никакой ни сарай. Дом, который вы сами выбрали, лично несколько раз смотрели и с радостью пожелали купить.

– Ничего себе прекрасный! Да! Я его смотрела, не отрицаю. Но я не могла знать, что в нем нельзя жить! И что он может в любой момент рухнуть! Вы это скрыли от меня!

– Я вас не понимаю, – развел руками риелтор. – Почему вы решили, что дом, который простоял больше 100 лет, вдруг рухнет лишь оттого, что вы в нем поселились?

– Это не я так решила, а специалисты! – не сбавляла тона Анна, – У меня, знаете ли, другое образование, чтобы такие вещи решать. Я филолог, а не строитель! И я не сантехник! Не электрик! Не маляр и не столяр! Вы понимаете?

Голос у Анны предательски дрогнул, и к горлу подступили слезы.

– Я больше не могу жить без света, без нормальных человеческих условий, бегать с ведрами и принимать душ при помощи детских влажных салфеток!

И слезы потекли сами. Она сердито смахивала их быстрыми движениями пальцев, не снимая очков.

Риелтор участливо посмотрел на нее и молча подвинул через стол коробку с салфетками.

Анна сморкалась и вытирала слезы, а он терпеливо ждал. Видя, что она немного успокоилась, он попросил:

– Пани Морозова, прошу вас, не волнуйтесь так. Просто расскажите мне подробно, что там у вас происходит.

И Анна рассказала: и про подвал, и про воду, и про крышу и про все остальное.

Он очень внимательно выслушал ее, а затем сказал:

– Послушайте меня, я, кажется, понимаю, что происходит. Вы иностранка, к тому же совершенно неопытны в строительстве, плохо знаете язык и местные особенности. Люди этим пользуются. Тем более, вы из России, где, как все знают, нефть и газ…и прочее… богатая страна одним словом.

– У меня нет ни нефти, ни газа… – всхлипнула Анна, – При чем тут я? Я не служу в Газпроме… я писательница…

– Вы тут совершенно не причем, я с вами полностью согласен. Но все-таки вы купили особняк с огромным парком, который не продавался несколько лет по причине своей дороговизны. А значит, полагают все эти горе-мастера, деньги у вас водятся и можно вас слегка пощипать, пока вы освоитесь с местными реалиями жизни и начнете понимать, что к чему.

– Да, меня уже пощипали… очень даже… и еще не против продолжить…

– Пани Морозова, вот что я мог бы вам предложить в данной ситуации: мой племянник владеет строительной фирмой, и я бы вам посоветовал к нему обратиться за консультацией. Возможно, мне нужно было это сделать раньше, сразу после покупки, но… Тогда вы могли бы подумать, что я навязываю вам своего родственника… Это выглядело бы несколько непрофессионально, на мой взгляд, даже неэтично. Теперь я вижу, что совершил ошибку. Простите меня. Можно было избежать многих проблем и не тратить столько сил и нервов, сколько пришлось потратить вам. Я сегодня же позвоню Адаму и попрошу вам помочь. Пусть он хотя бы посмотрит, в чем там у вас дело, а до этого, обещайте мне, прошу, просто умоляю вас, никаких осушений подвала, никаких переделок и перестроек. Ни-че-го. Буквально ни шагу. И вообще никаких решений, пожалуйста, пани Морозова, не принимайте. Хорошо?

Анна неуверенно кивнула:

– Хорошо… И когда это будет? Как всегда, на следующей неделе? Снова «пршишты тыден»? – спросила она угрюмо.

– Нет, – засмеялся в ответ пан Рыхта, – думаю, что гораздо скорее. Он парень быстрый. Он, как бы это сказать, нетипичный чех. Если что-то можно сделать сегодня, он не откладывает это на «пршишты тыден». Хотите, я ему позвоню прямо сейчас?

– Хочу.

– Хорошо.

Он набрал нужный номер, довольно долго держал трубку возле уха, но никто ему не ответил. Пан Рыхта пожал плечами: