Красная Тапочка

Девушка рывком распахивает входную дверь следственного управления. Перед ней вахтер, с которым Тапочка здоровается. За два месяца ежедневного обслуживания она всё про всех знает. Клиент получил сообщение о доставке, но не торопится выходить, и посланница терпеливо ждёт у входа.

Семирядский стоял в метре от проходной и смотрел на девочку с флейтой в футляре. Он все никак не мог подойти к ней, не мог решить, нужна ли ему эта девочка и эта флейта, тешил свою плоть и дух. Хотя, флейта, наверное, потребуется. Музыка являлась свидетелем, единственной ошибкой, которую допустил пустившийся в бега коммерсант Голиков. Этот человек не имел слабостей, но говорили, что он играл на аккордеоне.

А вот насчет девочки Андрей Георгиевич был не уверен.

Тапочка его приметила сразу – он румян и темноволос, довольно высокий и худой, даже привлекательный, но не форсировала события, терпеливо ждала, пока дело дойдёт до неё. С мужчинами всегда так: когда они что-то обдумывают, то не замечают ничего вокруг себя. Проходя через вертушку, Дюша продолжал разговаривать по телефону. Видать, дело неотложное.

«Послушай внимательно: Голиков не мог появиться там случайно, пойми. Я бы ещё пошарил в том направлении. Соблюдай со старухой вежливость. Узнай, что у неё на уме, чем живёт, о чём мечтает. Через неделю мы это будем знать точно, но нам надо сейчас».

Девушка с большим интересом следит за разговором и так увлеклась, что её подстерегают за подслушиванием. Андрей Георгиевич Семирядский усмехнулся, он закончил с телефоном и говорит ей:

– Прибыла? Вот и чудненько. – С этими словами он требовательно протягивает ладонь, в которую Тапочка вкладывает бланк-заказа.

Он расписывается и только потом получает свой пакет.

Со следователем Дюшей Тапочка была страшно застенчивой и не то, что не разговаривала, но даже избегала смотреть в его сторону. Вести беседу с ней было настоящей пыткой, бледная, потная и дрожащая, она всё роняла из рук, поэтому Дюша сначала взял у неё пакет, расписался в получении и только потом приступал к расспросам – ему нравилось дразнить девчушку.

– Что-то тебя давно не было, Остапия? Уезжала?

– Нет, просто заказов много.

– Работа нравится?

– Не жалуюсь.

И хотя в следственном управлении Тапочка встречала дружеский прием, это её не радовало. Она улавливала тайные знаки симпатии, отчего робела ещё больше.

Непринужденная беседа о её жизни (а Дюша являлся мастером по выспрашиваниям) выливалась в смешную историю, и оказывалось, что девушка переживала не зря. Она сердилась на себя, но ничего не могла поделать. Убедившись окончательно, что Дюша ей нравится, она начала его избегать, и с тех пор он получал доставку от других курьеров, хотя в заказе указывал «курьера Белякову». И хотя ничего не мешало ей взяться за выгодный заказ, она предпочитала уступить его другим девушкам, а потом не без удовольствия слушала потом их истории про Дюшу, или официально – Андрея Георгиевича.

–Уф. Я думал что-то случилось, – и следователь Семирядский выдыхает с облегчением.

В следственном управлении Тапочке неуютно, вот она и стоит набычившись. Если разговоры следователя такие непростые, то каков же он в жизни? Или ничего? Только притворяется серьёзным?

– Ты ведь курьер, да? Съездишь в Лыткарино? У нас регистрация брака в 16:30, а я кольца дома забыл. Сейчас адрес тебе сброшу. Говори номер.

Но не пишет, а только смотрит на неё и глаз отвести не может.

Он даже не представлял, как эта красавица огорчилась, когда он сказал про бракосочетание. Однако ломаться не стала, обещала съездить. Ведь это её работа.

Вот только как она доберется до Лыткарино в час пик?

Вот Тапочка представляет, как в половине первого она на электросамокате въезжает в район. Время поджимает, счёт идет на минуты. Нет, не пойдёт.

Если автобусом? Вряд ли. Большие интервалы. Такси? Слишком дорого.

Даже в экстремальных ситуациях курьер успевает просчитать варианты и действует по самому оптимальному. Звонок по телефону, оставленному для связи.

«Андрей Георгиевич, мне нужна мигалка, да, спецсигнал. Иначе не успеть!»

– Ваш заказ, – ювелирная продавщица вручает две коробочки, чтобы курьер расписался у неё в бумаге, а она – на бланке-заказе курьерской службы.

Дальше всё зависит от доставки. Курьера ждут. Огромный свадебный салон на Савёловской полон гостей, новобрачные шепчутся с распорядителем. Жених ай да хорош, кареглазый шатен, виски с ранней проседью. У невесты брови подчернены, стильная стрижка и брошь на груди, но лицо одутловатое и платье – колом, сразу видно, что беременная.

Задержка за кольцами.

– Распишитесь, пожалуйста, вот здесь. Ваша доставка.

Невеста требовательно подставляет ладонь, словно это курьер сейчас наденет ей на палец кольцо. Жених торопливо черкает в бланке. Его подпись дорогого стоит – он следователь важняк.

«Объявляю вас мужем и женой. В знак любви обменяйтесь кольцами».

Девушка в красной шапочке присоединяется к гостям. Когда всё позируют для фотографии, она дипломатично отходит к колонне. Это первый раз, когда она видит московскую свадьбу во всём великолепии. В зале регистрации раздается нежная мелодия, и ей кажется, что она не слышала таких волшебных звуков. Вслед за музыкой раздаются голоса, а потом букет невесты летит в воздух. Тапочка подскочила как ужаленная, хотела завизжать по-девчоночьи – только и нужно выдвинуться вперёд. Голос подала другая девушка, у неё отличные лёгкие, и её не перекричать. Но каждому своё – девушка кричит что есть силы, а Тапочка ловит добычу. Раз – и цветы у неё в руках.

– Эй, красавица! Та, что поймала букет! – Её окликает молодой человек в светлом костюме, он необыкновенно привлекателен. – Почему я не встретил тебя раньше? Я бы осыпал тебя розами. Да, с головы до ног.

Ноги у Тапочки мокрые, руки тоже. Только бы убежать.

Следователь Семирядский – человек выдержанный, его сложно вывести из себя. Но сейчас он оставил новобрачную, и даже зеркала по всем стенам его не смущают.

– Вы ушли так неожиданно, Остапия. Я даже не успел вас поблагодарить.

– Всегда готова. Если что, обращайтесь!

– Постойте!

Он быстро приближается к ней, бежит, сметая все на своем пути – квитанции, букет. Сгустившийся воздух – напор его твердого рта действует ошеломляющим. Тапочке хотелось быть ближе, ещё ближе к нему, но поцелуй длился совсем недолго.

Напоследок он скользнул рукой по шее и целомудренно заправил за ушко упавшую прядь. Красная шапочка – вот, что делает девушку особенно привлекательной.

Новобрачная обожгла Тапочку взглядом, но об этом пусть зеркала судачат у курьера за спиной. От запаха роз голова шла кругом. Или это от поцелуя человека, который никогда в жизни не будет ей принадлежать?

Надо же было Тапочке так некстати влюбиться. Если бы она продержалась дольше, то неизвестно, с какой избранницей ушёл бы новобрачный. Для Беляковой это создало бы ещё одну проблему, а их у неё и без того хватало. Нет, такой расклад ей не годится. Должно же быть и другое решение.

Свадьба уезжает в ресторан праздновать, а курьер с букетом возвращается к своей сумке и самокату. У кого-то сегодня торжество, у неё – сложный день с плотным графиком. Глаза Тапочки блестят, а щеки пылают – она так взволнована, что забывает зайти в пиццерию за горячим обедом.

– Успела? – спрашивает по телефону Мами?на. – Не забыли расписаться?

Подруга всегда готова прийти на помощь в беде, подставит плечо, вытащит из переделки. Но, если видит, что курьер сможет справиться с проблемой сам, диспетчер стараться за него не станет, разве что совет даст. Считает, что сотрудник должен отвечать за свои поступки.

Перед глазами у Тапочки череда невест, очень хочется быть следующей. И она возится перед зеркалом, стараясь уложить непослушную прядь волос, которая не переставала спадать на лоб.

В кабинете у Мами?ны можно посекретничать: в таких случаях они закрываются на ключ. Несколько раз стучали, но они не открывают.

После слёз надо подкраситься, и девушка колдует у зеркала. Брови чуть подчернить, ещё стильную стрижку и брошь. Прядку она заправляет за ушко, а волосы приглаживает.

У самой Мами?ны волосы волнистые, если распущенные, до плеч, но чаще стянуты в хвост. Прекрасные волосы, а черты лица грубые, словно вырубленные топором.

– Какие твои годы, девонька. Ты у нас молоденькая, – в словах подруги нет ни капли зависти.