– Здоровье еще можно поручить таблеткам, но некоторые вещи можно поручить только себе самому.
Там же оказалась нарезки сыра и колбасы, которые Лосев отложил, предложив закусить яблоками. Я взял одно, мелкое и слегка подвядшее, а он обошелся без закуски.
С традиционным обсуждением деловых вопросов мы быстро покончили и теперь изображали двух бездельников, которые перебрасываются ничего не значащими фразами и сплетничают о знакомых.
– И что случилось во вторник? – Ему рассказывали про игру, и теперь он хотел выслушать мою версию.
Я поведал ему про выигрыш, которому и сам не радовался.
– Как фамилия того мужика? – спросил Лосев, и я назвал Говорова.
Я спросил, нужно ли мне беспокоиться из-за Говорова.
– Посмотрим, – флегматично отозвался босс, подводя итог моему рассказу. – Не волнуйся, я на днях приеду в город, надо поговорить с одним товарищем, он должен его урезонить. Да и с Саввой пора помириться, он мне простить не может денег. Видишь ли, я фонд загнал в Швейцарию, кто знал, что там банки столь ненадежны.
Я заключил, что волноваться не следует, случайный человек побузит и успокоится.
Кто-то постучал в дверь, но Лосев сказал, что не собирается ни с кем встречаться. Мы затихли и подождали, когда тот человек уйдет.
– Ко мне не ходят без приглашения, я отучил соседей, а знакомые это знали и раньше, – хозяина мало что могло удивить, он предусмотрел все варианты общения. И на долю случая не оставлял ничего.
Он ничего просто так не говорил и не расспрашивал, если не имел интерес. Осталось выяснить, в чем он заключается.
– А что, есть поручение?
У Вадима Владимировича вызывала сомнение девушка, появившаяся недавно в его окружении.
– На самом деле нет ничего криминального. Она принесла убежавшую собаку моей домработницы. Волонтер по поиску собак богатых людей. После того случая она бывает у нас практически ежедневно. Моя работница весьма простодушна, но у нее масса полезных качеств, и я не хотел бы расставаться с нею из-за смутных подозрений. Узнай мне про эту девушку все, что можно.
Вот и весь разговор.
Тон Вадима Владимировича не показался мне дружественным. Чего он на меня взъелся, не понимаю. Это только на первый взгляд мы разные. Покажи любому, и он скажет, что у чёрно-серо-коричневого меня и у Лосева в голубых слаксах и бирюзовом пуловере много общего. Мимика, шутки, а по интонации нас вообще легко спутать.
Несомненно, кто-то его сильно разозлил, и теперь он готов выплеснуть на меня досаду. Черт! А все из-за того, что Локтеву вздумалось похвастаться, как быстро я разделал Илью Ивановича. Не стоило ему раскрывать рот в присутствии Лосева. Я вот молчал, но это не помогло.
Бильярдная Локтева – закрытый клуб, туда не приходят гулять компаниями и не шастают в одиночку. Но чиновник есть чиновник. Надо быть совсем отмороженным, чтобы бросить вызов игроку международного класса. Мою ставку он знал.
Вадим Владимирович покачал головой, это что-то непонятное.
– Что у тебя с Варским? Общаетесь?
– Редко. Играем в разные дни.
– Вот и хорошо. Про Звенигород молчок!
Лосев уже давно не бывал в бильярдной, а такие мелочи помнит. Он знал всех членов ассоциации в лицо и по фамилии, кто во что играет.
– Прислал мне подарок, но его виски я передарил. Избави бог от подарков гебе.
Я хотел поправить, что Варский из Следственного комитета, но не стал спорить. Не мое это дело. Хотя как знать, если он заговорил о Варском, значит, дело нечисто.
– Как-то это нехорошо, Ваня. Уехать бы тебе на время.
– Время пришло?
– Точно. Мне звонили из Швейцарии. Оскар говорит, что можно приезжать. Я распоряжусь, Полозов всё подготовит, а детали мы уже утрясли.
На прощание Лосев спросил, как у меня продвигается с бегониевой лавкой.
– Еще две-три хорошей игры, и я ее выкуплю, – сказал я.
Оба знали, что это хвастовство.
– Многим не нравится, что ты хочешь заграбастать недвижимость.
– Она пока никому не принадлежит.
– И тем не менее нашлись охотники.
В его обществе я чувствовал легкую неловкость, он видел меня насквозь.
– Вот съездишь, и на комиссионные сможешь себе кое-что позволить. Но не раньше.
Это звучало как разрешение, вроде освобождения по УДО с множеством нюансов.
Я отметил, что он ведет себя беспечно. Стеклянные двери-окна во всю стену, отсутствие соседей, охраны – не менее девятнадцать пунктов нарушения правил личной безопасности. Когда я начал их перечислять, Лосев закончил слушать на пятом пункте и объявил, что у меня паранойя. Я не стал с ним ссориться. Уже не помнил, когда я с кем-нибудь ссорился.
Насчет соседей он возразил, что у него есть друзья. Видно, имел в виду девушку, которая ходит к нему помогать по хозяйству. Имени ее не назвал. Может, уже не помнил?
Он сказал, что устал жить в городе, а в Европу тем более не поедет, просто не в силах испытать такой стресс. Это навело меня на мысль, что он туда недавно ездил и пытался вернуть свои капиталы, но ничего у него не вышло.
Меня не ждала машина, и я позволил себе удовольствия прогуляться по рощице, маленькой и темной от сухих ветвей, которые трещали и легко отрывались от берез. Угадывались мелкие паутинки, которые щекотали лицо. Я шел по бугрящейся земле, прикрытой бурыми листьями, стараясь угадать под ним и очертания грибов. Не то, чтобы я любил из собирать, просто меня устроило бы просто посмотреть на него.
Лес стоял пустынным, если не считать колеи от квадроцикла, проложенной по краю рощицы колеи. Кто-то предпочитал ездить в лес за грибами. Я услышал издали резкие звуки мотора и застыл, стоя у березы, не желая показываться на глаза водителю. Вскоре он появился сам, в красной куртке, оседлавший черное чудовище. Оно разбивало вдребезги лесные тропы.
Недалеко от меня Лосев остановился, к нему навстречу вышла девушка в розовых сапожках, он подвинулся и дал ей место рядом с собой.
Я услышал женский голос:
– Я мимо проходила, стучу, а вы не открываете, а телефона вашего у меня нет…
Лосев оправдал ожидания своей спутницы и сопровождал ее на прогулку. Что касается перчаток и маски, то он теперь обходился без них.
Я пошел в том же направлении, стараясь ступать как можно мягче, но над лесом тяжелым куполом висел грохот от квадроцикла. Вряд ли они поехали далеко. Мои предположения оправдались. Среди берез мелькнула черная громада машины. Двое сошли и смотрели в одну точку. Я успел расслышать. Как Лосев зовет свою спутницу, предлагая ей что-то посмотреть. Хлестнули ветки, женщина вскрикнула. послышался голос Лосева: «Эти плащи такие непрочные».
Всё, они уехали.
Когда я подошел к месту, то увидел на траве примятый квадрат, видимо лежку оленя, на которую Лосев призывал полюбоваться свою спутницу, а на сучке березы – обрывок прорезиненной ткани серого цвета.