Непобедимый. Право на семью

– Я не хотел.

– Что?

Отчего-то его ровный тон тормозит меня, как лассо мустанга в прерии. На скаку.

– Я не хотел быть с тобой грубым, – так же спокойно повторяет Миша. – Так получилось только потому, что мы не обсудили основные правила.

– Какие еще правила? – я своего изумления уже не скрываю. – Кроме ребенка, которого ты собираешься мне сделать, и «будь покорной», существует еще какой-то свод?

– Безусловно, – невозмутимо отзывается Тихомиров. – Во всех сферах должны быть свои правила. Это значительно облегчает понимание и дает четкое представление о возможных действиях.

– Каких действиях?

– Что допустимо, а что – нет.

– Что же ты считаешь недопустимым? – настороженно шепчу я.

– На самом деле у меня таких пунктов много, – заявляет мой кумир.

– Ты точно Миша Тихомиров? Звучишь сейчас, как какой-то диктатор, – язвлю я.

Его это нисколько не смущает.

– И это мы должны обсудить подробнее. Когда тебе будет удобно?

Меня так и подмывает ответить, что никогда. Но я ведь сама заинтересована в том, чтобы что-то изменилось между нами. Причем изменилось кардинально.

– Давай завтра вечером, – выговариваю я почти спокойно. Отодвигаю встречу, чтобы иметь возможность подготовиться. Стоит хорошенько подумать о том, какие условия выдвинуть со своей стороны, чтобы «не продешевить» и… создать определенную провокацию. – Тебе подходит? – уточняю идеально вежливо.

– Да, отлично, – кивает Тихомиров. – Я заберу тебя в семь.

– Хорошо, – повторяю его движение. – Теперь я могу идти? Знаешь, – важно, как бы между прочим, замечаю я, – у меня еще дела…

Договорить не успеваю. Да что там! Забываю обо всем и о необходимости дышать, когда Миша шагает ко мне, наклоняется и без каких-либо предупреждений прижимается губами к моим губам. С опозданием осознаю, что его крупная сильная ладонь в этот момент давит мне на затылок, а сама я испуганно упираюсь нервно стиснутыми кулаками прямо в его горячую и одуряюще твердую грудь.

Это не настоящий поцелуй. Он не раздвигает мои губы, не пытается их сминать и как-то захватывать. Непобедимый просто прижимается ртом к моему рту, и тем самым запускает под моей кожей в оцепеневших от напряжения мышцах жгучие молнии.

Не знаю, сколько длится это мгновение, но я, кажется, успеваю смотаться в космос. Плавно шмякаюсь обратно, когда Тихомиров отрывается и напоследок обжигает мои губы своим дыханием. От этого их так сильно щиплет, что я не в силах сдержать нервное движение языка – облизываюсь.

– Можешь идти, – отпуская на словах, взглядом держит.

Пошатнувшись, мягко отталкиваюсь, чтобы встать обратно на всю стопу. Потому как, оказывается, в процессе я сама к нему тянулась. Шумно выдыхаю и резко разворачиваюсь. Не прощаясь, ухожу. Шагаю при этом, как робот. Губы нестерпимо покалывает – я их уже кусаю. Под кожей носятся волны жара. В голове творится полнейшая сумятица.

Он будет так делать всегда?

Ну да, ведь в этом ничего запредельного нет. Но, Божечки, как же я буду это переживать? А если Миша дальше пойдет? Меня целовали раньше. Целовали по-настоящему. Я же не совсем дремучая. Просто… Что-то не так именно между нами. Между мной и Тихомировым. Он лишь прикасается, а меня насквозь прожигает током. Шарашит так, что я выстреливаю.

Это странное состояние немножко спадает, но полностью не проходит. Ни через час, ни через два. Хожу по ателье, разговариваю с мамой, Мирой и тетей Полиной, позволяю снять мерки… И думаю, думаю, думаю… Целый день Миша в мыслях. И, конечно же, рикошетом в сердце. Оно тонко-тонко, будто натянуто, бьется в груди. Беспокоится, пытается что-то сказать и непрерывно рвется к Тихомирову.

– Девять метров, ты уверена? – десятый раз переспрашивают то мама, то Мира, то дизайнер.

Только тетя Полина молча улыбается. Она принимает любые варианты и любит исполнять желания.

– Нам придется нанять целую свиту, чтобы таскать за тобой этот шлейф, – бормочет мама.

– Проблема, что ли? – пожимаю я плечами.

– Не столько в этом, сколько в твоем удобстве.

– Пусть сделают отстегивающийся, – предлагает тетя Полина.

Мама смеется и только качает головой.

– Одумайся, пока не поздно.

– Нет, – решительно отсекают я. – Сказала, девять метров – значит, будет девять.

9

Непобедимый

– Ты закончила? – смотрю на практически нетронутое мороженое.

Перед этим два блюда унесли в подобном состоянии.

– Да, – выдыхает Полина и зачем-то прячет руки под стол. – Я нервничаю и хочу, чтобы это быстрее закончилось, – выпаливает так, словно долго держала эти мысли в себе.

Я напрягаюсь. Отстраненно отмечаю, как раздувшиеся мускулы натягивают рубашку.

– Закончилось что? – уточняю выдержанно.

– Этот… – шепчет Полина и срывается. Совершив глубокий вдох, делает новую попытку: – Этот разговор. Все наши беседы будут такими неловкими?

Некоторое время я просто не знаю, что ответить. Изучаю ее лицо, смотрю в глаза – можно сказать, по привычке. Пытаюсь разгадать причины нервозности.

– Что заставляет тебя испытывать неловкость?

– Ты, – незамедлительно отзывается Полина.

– Чем именно?

– Собой, – сечет таким тоном, будто все очевидно, и это я странные вопросы задаю. – Присутствием, взглядом, какими-то требованиями…

В этот момент у меня возникает весьма непривычное чувство. Растерянность. Пытаюсь, конечно, понять, что именно делаю не так. И осознаю, что попросту не знаю, как еще можно поступить.

– Не присутствовать и не смотреть я не могу, – заключаю коротко. – Ты должна ко мне привыкнуть.

– Я привыкшая к тебе, Миша. Просто… После того, как ты сделал мне предложение, наши отношения стали совсем другими. Вроде ничего и не происходит, но я… Я будто непрерывно в напряжении нахожусь. И никак не могу к этому адаптироваться. А ты, ко всему, еще и постоянно давишь на меня.