Верь мне

Не думаю, что Сашке больно. Подозреваю, что это реакция исключительно на нашу близость. И едва позволяю себе это допущение, всю меня будто пламенем охватывает.

– Эм-м… – лепечу сдавленно. – Вроде как все… – не решаюсь поднять взгляд выше его груди. Но того, как она расширяется на каждом новом вдохе, достаточно, чтобы мое волнение достигало критических высот. – Под шортами… Мм-м… Под шортами все нормально?

Мое беспокойство меня и губит. Смотрю на черную ткань и прихожу в трепетный ужас, когда понимаю, что у него стоит… Стоит на полную! Мне ли не знать! Вижу очертания и вспоминаю его член во всех подробностях.

– Боже… – подскакиваю на ноги. Деловито собираю использованные ватные тампоны. – Если есть царапины там… Я выйду, чтобы ты обработал, ок?

– Там ничего нет, – отзывается он сипло. – Сворачивайся.

– Да… – подбираю аптечку и, пользуясь возможностью сбежать, сразу же уношу ее обратно в ванную.

Если мое зверское волнение не прикончит меня до утра, это можно будет считать чудом.

– Я развесила твою одежду…

Вместе с трусами, которые он снял…

Господи… Черт… Дьявол… К кому обращаться?

– Спасибо, – благодарит Георгиев в отличие от меня сдержанно.

– Но вряд ли она высохнет до утра… Отопление сейчас не работает, все холодное…

Боже, конечно, не работает! Конец июля!

Дайте мне умереть…

– Как будет, – отмахивается Саша. – Поеду в сырой.

– Мм-м… Не хотелось бы… Все-таки пятьсот километров…

– Ерунда.

– Выпьешь чая?

– Можно.

Приготовления занимают мой вскипевший мозг и благодаря передышке позволяют снова выровнять дыхание. Занося поднос с дымящимися чашками в гостиную, чувствую себя достаточно сносно.

– А где Габриэль? – спохватываюсь неожиданно.

– Заорав, сбежал, – извещает Саша равнодушно. Уже подслащивает чай, в то время как мои внутренности снова сминает тревога. – Возможно, катается на люстре в твоей комнате. Кажется, туда летел, когда понял, что прикончить за раз меня не получится. По-моему, ему нужен экзорцист.

– Прекрати, – шиплю я.

Беру свечу и отправляюсь на поиски Габриэля. Благо сразу же нахожу. Свернувшись в клубок, он безмятежно спит на моей кровати.

– Бедняжка, испугался, – наклоняясь, несколько раз провожу ладонью по пушистой шерсти. – Отдыхай. Не бойся. Никто тебя здесь не обидит.

Притягивая дверь, возвращаюсь в гостиную.

Сашка сидит у журнального столика на полу. Мне не остается ничего другого, кроме как опуститься на ковер напротив него.

– Что это за числа? – спрашиваю немногим позже, упирая взгляд в татуировку на груди Георгиева.

Хорошо, что есть чай. Чашкой можно занять дрожащие руки.

– Прочитай.

– Тридцать. Семь. Две тысячи пятьдесят семь, – послушно озвучиваю я.

– Верно.

– И? Это?..

– Было ровно год назад, – подтверждает он спокойно.

Но зрительный контакт, который при этом устанавливается между нами, заставляет пространство сотрясаться.

– Наш первый поцелуй, – выдыхаю я.

В комнате сохраняется приглушенное мерцание свечей, но перед глазами зарево разливается, будто тот самый рассвет случается, в лучах которого ласкали друг друга год назад.

– Верно.

– Это… Настолько важно для тебя? – спрашиваю умышленно беззаботно.

Якобы для меня – нет.

– Этот день изменил меня, – констатирует Саша прямо.

И мое тело разбивает дрожь.

– А меня пленил, – выдаю зачем-то.

Прикусываю язык в последний момент, но сказанного, увы, уже не воротить.

– Любовь – капкан, – заключает мой Георгиев с тяжелым выдохом.

– Дело не в ней.

– Именно в ней, Сонь. И мы до сих пор в этой ловушке.

– Глупости… – опуская взгляд, утыкаюсь им в темную жидкость в своей чашке. – Есть Влада… И вообще…

– Да нет ее… Никого нет, – выдыхает Сашка будто бы устало.

Я задыхаюсь. И упрямо мотаю головой.