Битва за Лукоморье. Книга 2

– Милослав, – повернулся к кормчему Садко. – А по бумажным картам не проверял, есть ли остров иль нет его?

– Проверял, вестимо, за кого ж ты меня держишь? Да только «Соколик» наш уже не раз доказывал, что видит он то, что взгляду человечьему не разглядеть. Так что имеется там остров, пусть на картах и не отмеченный. Видать, чародей на нем какой-то живет, вот и спрятался.

Садко задумчиво провел рукой по бороде. Туман впереди и впрямь настораживал, волшбу такую сильную не всякому под силу навести. По-хорошему бы обойти загадочную преграду, да и дело с концом. Но если не врет Радята, то припасы пора пополнять, а если не обманывает чутье – впереди ждет приключение. Как там говорится: за двумя морскими конями погонишься, ни одного оседлать не сумеешь? Может, простой мореход и не сумеет, но только команде «Сокола» все по зубам. И кладовые набить, и тайну острова-невидимки раскрыть!

Садко на мгновение поджал губы, делая вид, что размышляет, но Милослав, хорошо знавший капитана, двинул руль за миг до того, как услышал команду:

– Вперед! Держим курс на туман, идем по карте!

* * *

Споры Радята любил. Особенно когда знал, что прав. Запасы и впрямь подходили к концу, и если о жизни и смерти речи не было – при достатке пресной воды и на рыбе да сухарях вполне протянули бы до Ольши, – то вкусно кормить людей и диволюдов с каждым днем становилось сложнее. Раньше-то вдоль суши шли и запросто могли либо в порт завернуть, закупиться снедью, либо к берегу пристать и поохотиться. Только вот после встречи с алконостом поменяли курс, чтобы быстрее до дома добраться, и земля осталась далеко в стороне.

Уже до последней крупинки выскреб Радята сушеные травы из мешочков, но так и не решился трогать те, что на продажу брали. Их-то разорять – все равно что золотом да камнями драгоценными питаться: толку мало, а убытка много. Мяса почти не осталось, а овощи и вовсе кончились третьего дня…

Теперь ежели кого «слюна красная» одолеет, на кого кивать будут, кто оплошал?

При этой мысли Радята сокрушенно покачал головой и сжал кулаки. Нет, ему никто и слова плохого не скажет, только ведь сам себя съест, с портками и рубашкой, из-за горькой мысли – недосмотрел! Садко-то лихой, порой кажется, что капитан и вовсе всякими пустяками навроде еды голову себе не забивает, на все один ответ – «прорвемся». Однако у повара свое разумение на этот счет имелось, потому он и принял сторону Милослава в споре. Ежели там, за туманами, и вправду остров, то нельзя его пропускать.

Правда, убежденность в собственной правоте скоро испарилась.

Еще бы! Каково это видеть, как идет «Сокол» носом прямо в серую мглу, туда, где слышен шум бьющих о камни волн! Вздрагивать от толчков и скрипов… Нет-нет, Радята не боялся вовсе… Капитан, гордо утвердившийся на носу корабля, одним своим видом придавал уверенности всей команде. Но кашевар все крепче держался за борт, пальцы сжимал так, что не чувствовал их и лишь приговаривал про себя: «Соколик», «Соколик», миленький… Ну-ну-ну… Тихо-потихоньку…» Как скакуну норовистому.

А туман сгущался все сильнее. Растворился в клубящемся мареве капитан на носу, вот уже и другого борта не видать, а еще мгновение – и мачта с парусом исчезла. Будто кто-то медленно стирал корабль из бытия. Глуше стали пение волн под килем и скрип снастей, зато появились другие звуки – тревожные, тоскливые, опасные… Потрескивания да пощелкивания, плески да шуршания. Тихий свист, стоны и шепотки. Словно укутавшись стылой завесой, сонм тайных врагов окружил корабль. И того и гляди хлынут на палубу… кто? Чудовища с громадными щупальцами? Души-непритомники, в тумане заблудившиеся? Или просто… Радята похолодел и еще крепче в борт вцепился. Что, если волшба внимание кормчего отвлекает, дурманит и путает? Чтобы не заметил в тумане острую скалу… а та вспорет брюхо кораблю, словно рыбе, распотрошит на поживу тварям морским… Будь Радята капитаном, немедля повернул бы назад. Но он был простым поваром.

У бортов зашумело-зашипело: «Сокол» встал на волну, взлетел высоко… и плавно ухнул вниз, а потом выровнялся и продолжил ход, покачиваясь. Кашевар выдохнул: похоже, только что миновали те самые «камни да скалы коралловые», о которых говорил Нума, но облегчения это не принесло. Туман густел, мир вокруг сжимался, становился все глуше, вот уже и собственной руки не разглядеть. Словно завернули «Сокола» вместе с командой в громадное одеяло пуховое. А выбраться из него… получится ли?

Но потом в глаза вдруг ударило солнце, ярко и радостно заплясало лучами по палубе и парусу. Повар прищурился, заулыбался и даже чуть-чуть ослабил хватку. Волны перестали бить в борта, волнение вмиг улеглось, и туман остался позади, за кормой – он все так же клубился и пугал, но минувшего нет смысла бояться, а потому Радята облегченно выдохнул.

– Как же так… – протянул Нума и потер глаза кулаками. Сплюнул досадливо. Первый раз в жизни зрение подвело его. Да как сильно…

Впереди по курсу, совсем недалеко, вздымался из воды остров. Буйная зелень, цветущие деревья у самой воды, гигантские пальмы и песчаные отмели… а в самом центре его устремлялась к небу поросшая лесом высокая гора, верхушка которой сверкала и переливалась под солнцем так, что глаз резало. Радята чуть в ладоши не захлопал от восторга, и его радость разделяла вся команда.

Да на таком плодородном острове не только охота удачной будет! Фруктами запастись можно, снова щербет готовить по вечерам, и будут твердить матросы: «Ай да Радята! Не кашевар простой, а волшебник! Почище Витослава!»

Из сладостных мечтаний вырвал его голос кормчего:

– Не торопись, родимый… – говорил Милослав «Соколу». – Вот так, бочком, вдоль острова.

Садко по-прежнему стоял на носу, заложив руки за спину и рассматривая незнакомые берега. Потом резко обернулся, сбежал вниз на палубу и направился к корме, на ходу раздавая указания:

– Нума – в «гнездо», следи, чтобы камней впереди не было! Вода тут чистая, с высоты видно будет. Полуд – вооружай ребят, высаживаться будем. Ждан, водичем давай, иди к носу, хватай «узловую». Милослав! Правь вот к тому берегу, видишь, где с двух сторон валуны?

Нума мигом взлетел на мачту, Полуд заторопился в оружейную, Ждан помчался на нос, а кормчий налег на руль, направляя корабль к указанному капитаном месту. Был тот берег небольшим, стиснутым меж двумя скоплениями округлых гранитных валунов. Место хорошее, похожее на бухту, каменные мысы с обеих сторон далеко в воду уходили – надежно корабль укроют.

Ждан, схвативший мерную веревку с грузом на конце, которую на «Соколе» называли «узловой», уже кинул ее в воду и кричал с носа, докладывая о глубине. Нума сверху сообщал, что камней подводных не наблюдает. Осторожничал Садко, ведь чудо-корабль сам дорожку выбирал, знал, как брюхо о камни не расцарапать, и, если направляли бы его в опасные воды, заупрямился бы, не пошел. Бывало уже такое. Отчего же капитан вдруг заволновался? Неужели чует угрозу? На приближающийся берег с пышными изумрудными зарослями встревожившийся Радята начал смотреть с опаской.

Прошелестели над головой крылья – это алконост Аля полетела с носа к Садко, а тот вдруг упер кулаки в бока и начал по сторонам оглядываться. Шептал себе под нос что-то, будто команду пересчитывал. Тут Радята понял, что ему срочно нужно в трюм. Ну, чтобы понять, сколько свободных бочек есть, сколько мешков для дичи готовить. Там, внизу, он полезнее будет. А если Садко решает, кого с собой на сушу брать, так Радята там не пригодится вовсе…

Он быстро отпустил борт и скользнул по палубе, почти ушел уже, но…

– Радята! – оклик Садко будто пригвоздил кашевара к месту.

– Так я это… закуски готовить пора! Остров островом, а брюху на тот остров – тьфу!

Садко улыбнулся, будто насквозь видел. Спустился, подошел к Радяте поближе и тихо заговорил:

– Так сделаем. Почти всех с собой заберу, вместе веселее, да и мало ли кто там встретится в чащобе. За старшего на корабле ты будешь. Еще Ждан останется, пара ловких рук и пара зорких глаз тебе в помощь. Ну а Мель пусть в трюме сидит, по жаре ему бродить, бедняге, не след – жабры спекутся. Алю тоже с собой не возьму, дам ей задание за кораблем присматривать. Пусть птички наши друг о друге заботятся. Витослав тоже не пойдет. И тебе спокойнее, и Алю он поймет, ежели что.

– А что ж тогда не Витослава за старшего? – спросил Радята и тут же язык прикусил. Вот так, сам ждешь похвалы и греешься ею, как огоньком теплым, а тут что? Ответственности испугался?

Садко хлопнул повара по плечу.

– Витослав молод еще, нам сейчас нужны твои года да врожденная осторожность. Ты корабль сбережешь, а это главное. Верю в тебя!

Радята не стерпел, приосанился. Не зря, ох не зря в споре поучаствовал! Не подведет теперь капитана, охранит «Соколика»!

* * *

– Очень нам, Садко, птички твоей здесь не хватает, – Полуд вытер пот со лба и щелчком скинул многоножку, которая только-только примерилась цапнуть его за руку. – Песню бы чудесную спела. А то больно тихо вокруг.

Садко часто не понимал шуток соратника, но на всякий случай хмыкнул, потому как Полуд определенно скоморошничал. В причудливом лесу было шумно. Да так, что и словом спокойным не перемолвишься, перекрикиваться приходилось. Под ногами хлюпало, наверху стволы и лианы терлись друг о друга и трещали, в кронах деревьев голосили птицы и визгливо переругивались обезьяны. Жила чаща громкой, яркой и суетливой жизнью. После морской тишины, что в последние недели нарушалась лишь посвистом ветра, плеском волн и скрипом снастей, тут приходилось нелегко. Мало того, что и жарко, и душно, и сквозь сочную зелень просто так не пройдешь – дорогу прорубать приходилось, – так еще и писклявый визг здешних обитателей по ушам бил плетью. Что и говорить, только Али тут и не хватало… Нет уж, пусть дивоптица за «Соколом» присматривает, помогает Радяте.

Прихлопнув очередного наглого комара, Садко быстро оглядел команду. Хуже всех приходилось Бану – суровый северянин от южных земель и так был не в восторге, а тут, в этой душной парно?й, обливался потом и мычал ругательства в бороду, то и дело спотыкаясь о корни. Но не ныл, упрямо шел вперед. Не ворчали и остальные, продолжая поход по непривычному влажному лесу. Здесь только Руф с Нумой чувствовали себя как дома. Псоглавец мерно вышагивал, время от времени принюхивался и дергал ушами, отгоняя насекомых. Индеянин же и вовсе получал искреннее удовольствие – ловко перепрыгивал с ветки на ветку, то и дело пропадая где-то в вышине. Потом спускался, указывал направление, а Новик расчищал дорогу отряду, ловко воюя с плотно переплетенными кустами и лианами в руку толщиной. Рослый и сильный новеградец лучше всех в команде владел топором и мачете, потому и шел впереди.

Направлялся отряд к горе: перво-наперво надо было подняться повыше и осмотреться как следует, а охота подождет. Добычей заняться лучше на обратном пути. Да и чуял Садко нутром, что именно там, на вершине, и кроется загадка таинственного острова. То, что имеется здесь некая тайна, – новеградец не сомневался. Странный туман, блестящая гора – диво дивное, невиданное! Вот и надо посмотреть, разобраться, чтоб потом в порту о своих приключениях другим рассказать, а то и песнь сочинить. И чем дальше они заходили в лес, тем тверже становилось капитанское решение: не повернем назад, пока не выясним, что это за чудное место такое.

Несмотря на тяготы пути, команда умудрялась строить догадки, что может так сверкать. Кавкасиец Абахай утверждал, что это хрусталь, мол, видел он такие горы, когда на север Руси ходил, – они так же на солнце пылают. Каратан утверждал, что это золото и они теперь все разбогатеют, только нужно киклопа одолеть, который наверняка это золото стережет. Милослав же бурчал, что на поверхность обычное железо вылезло, а светится с того, что непогодой отшлифовано.

Еще бы немного, и снова об заклад биться начали, но тут Нума громко засвистел, и все замерли на месте. Ванара обернулся, поглядел на капитана с вопросом, беззвучно спрашивая разрешения. Садко понял индеянина с лету, чуть кивнул головой: иди, мол, разведай! Нума тут же исчез, будто растворился в яркой листве, а остальным только и осталось, что отмахиваться от насекомых и внимательно по сторонам поглядывать – не подкрадывается ли зверь или гад ползучий. Время текло медленно-медленно, как ленивый ручеек.

Наконец Нума вернулся.

– Впереди стена. За ней – сад огромный, а за садом – большой терем. Обходить будем долго.

– Зачем обходить? – слова сорвались с языка Садко еще до того, как он успел увериться в мысли: надо за забор пробраться… в гости заглянуть! – Наведаемся к тому, кто в теремочке живет, вызнаем, что тут да как.

За спиной шумно вздохнул Милослав, но отговаривать не стал, почуял, что капитан уже все решил. Да и с чего отговаривать? Выходит, остров не дикий, а раз люди тут все-таки живут, надо зайти, познакомиться. Главное, чтоб не какой-нибудь чародей-злонрав…

– Высока стена, а, Нума?

Ванара фыркнул:

– Для меня – нет. Для остальных… Я сразу подумал, что ты, капитан, внутрь заглянуть захочешь, потому вдоль стены пробежался и ворота отыскал. Закрыты они, правда…

– Ну так мы громко постучим, – улыбнулся Садко, утирая пот, струившийся из-под суконной шапки.

Еще один бросок сквозь самые густые и колючие заросли, и перед мореходами выросла белая стена. Сложена она была из ровных отполированных камней, а кладка такая аккуратная, что ни зазора, ни трещинки – лезвие ножа не найдешь, куда сунуть. Меж стеной и лесом тянулась полоса почти голой земли. Видно было, что здесь усердно и с тщанием корчевали и рубили заросли, когда те пытались подобраться поближе.