Превращение

Нет, тут что-то другое. Видимо, во мне просыпаются новые таланты, подаренные Мельником. Я уже стала лучше видеть. Реакция, конечно, не такая, как у вампиров, но интуитивно я уже многое чувствую, начинаю «считывать» людей, порой удается перехватить ниточки дальнейших отношений, конфликтов, увидеть грядущие болезни. Например, это место. Когда-то здесь произошло что-то страшное. В воздухе еще нет-нет да слышатся какие-то крики, стоны о помощи. Не зря Лео приехал сюда. Вампиров тянет в такие места.

– Все изменилось, и ты меняйся, – прошептал любимый, гладя меня по щеке. – Учись жить, а не бороться.

Он улыбался. Смотрел на меня прозрачно-голубыми глазами, за которыми пряталась бездна. На секунду появилась мысль, что лучше не спорить, чтобы не расстраивать его, но я тут же ее забыла. Мы любим, а значит, научимся друг друга понимать. И пускай он сейчас смыслит во всем больше моего. Я его догоню. Мы станем с ним равны. Дожевывая сыр, я забралась к Максу на колени.

– Хочешь, чтобы я в Драконе видела Деда Мороза, пришедшего к нам на новогодний праздник? – прошептала я ему в ключицу.

Больше всего мне нравилось его целовать в эту ложбинку с бархатной кожей, чувствовать упругое биение жилки под ней, ощущать прохладу, согревать любимого своим дыханием, чувствуя, как в ответ по моей спине пробирается знакомый озноб, закапывается в волосы, от чего хочется только сильнее прижаться к любимому, испытать на себе вечную неиссякаемую силу вампира…

– Ты мне чем-то напоминаешь Маринку, – оторвал меня от поцелуя любимый.

– Еще скажи – Катрин! – раздосадованно закусила губу.

– Всех перечислила или кого-нибудь забыла?

Макс пересадил меня на стул, явно собираясь снова углубиться в созерцание огня. Я рассерженно сузила глаза. Во-первых, отошел. Во-вторых, зачем-то стал меня сравнивать с Маринкой. В-третьих…

– Катрин тут ни при чем, – словно что-то вспомнив, произнес Макс. – Все остальные тоже. Уехать сейчас мы не можем. Пообещаю одно: если Сторожев будет тебя сильно допекать, я выставлю его за дверь. Пускай ночует в Мезени. Там есть гостиница. Допивай кофе, у нас есть дело.

Дверца печки захлопнулась.

Я машинально посмотрела в окно. Солнце садилось. Его равнодушные лучи освещали прощальным блеском снега, отражались от мягких сугробов разноцветной радугой.

– Завтра будет холодно. Начнутся ветра и снегопады. Самое время размяться.

Незаметно для себя я съела чуть ли не весь сыр из пакета. В сочетании с кофе он был чудесен. Первый завтрак в новом году удался. Противная кошка раздражения убралась из моей души. Осталось залечить оставленные ею раны, и жизнь снова наладится.

– Мы пойдем гулять?

– Нет, мы поедем кататься. – Макс прошел к двери. – Русской тройки с бубенцами не обещаю. Лошадей будет немножко больше.

– Машина?

Я спешно скручивала пакет, смахивала со стола крошки. Без возможности выбраться отсюда самостоятельно я чувствовала себя в нашем милом романтичном домике немножко пленницей.

– Лучше! Сто пятьдесят четыре лошадиные силы, объем двигателя восемьсот кубиков – снегоход, на котором вчера приехал Сторожев. Не представляешь, сколько я потратил времени, чтобы это чудо техники оказалось в богом забытом городке Мезень в прокате. И чтобы его выдали за час до Нового года. А наш «хозяин зла» даже не заглянул в кофры, где лежит снаряжение. Поманили его, он и помчался. Тоже мне, новое развлечение для маленькой девочки…

Макс развернул передо мной белоснежный сверток, оказавшийся комбинезоном. Пакет с остатками сыра выпал у меня из рук.

– Это мне? – выдохнула я.

– Одевайся, а я принесу шлем. Торопись, пока еще хоть что-то видно!

Будет еще и шлем? Ого!

А кому должно быть видно? Мне? Да я с закрытыми глазами за Максом пойду! Ему же все равно, что день на дворе, что ночь.

– Спасибо! – Я повисла у Макса на шее, снова ткнулась носом в ключицу. – Спасибо, – сказала мерно бьющейся жилке. И поцеловала ее. Родилась шальная мысль ненадолго отложить поездку, чтобы воспользоваться сном Дракона, но… я не стала об этом говорить. Хорошего понемножку.

– Я сейчас, – шепнул Макс, но отпустил меня не сразу. Поставил на ноги, задержав в ладонях мое лицо, прикоснулся губами к глазам. А потом стремительно отвернулся, ушел. Сердце мое заполошно застучало следом.

Ну что же, самое время переодеться.

Влезать в комбинезон было неудобно. На мгновение я почувствовала себя неповоротливым ребенком. Мама собирает меня на прогулку, легко втряхивает внутрь ватного комбинезона…

Память детства помогла, я справилась с неудобной конструкцией, застегнула «молнию». Так, космонавт к выходу в открытый космос готов…

Ботинки были белые, подошва желтая с глубоким протектором. Тяжелый шаг глухо отдавался по дому. Не разбудить бы Дракона…

Снег еще искрился прощальными бликами солнца, долина превратилась в контрастный черно-белый рисунок с длинными тенями. За домом старательно тарахтел мотором снегоход, похожий на разбуженного злобного монстра, рычанием встречающего своих хозяев.

Я не ожидала, что чудо техники окажется таким большим. Снегоход мощно опирался на две передние лыжи, задняя цепь закопалась в снег. Красный корпус, на боку белой змеей извивается дракон. Чтобы сомнений в принадлежности к семейству хладнокровных у этого наследника вымерших динозавров не оставалось, внизу так и было написано «DRAGON».

– Дракон? – переспросила я. – Сторожев успел раскрасить снегоход?

– Это официальное название.

Макс оглаживал железные бока машины, словно руками проверял ее готовность к работе.

– Посмотрим…

Он показал на мелкую надпись сбоку сиденья.

– «Polaris», – прочитала я.

– «Полярная», – перевел Макс. – Звезда в созвездии Малой Медведицы. Как раз для нас. Мы сейчас двинем на север.

– Курс на Полярную звезду?

– Вообще-то север будет чуть в стороне, но общее направление правильное. Если взять курс точно на север, попадем на полуостров Канин, на мыс Канин Нос. Это за Северным полярным кругом. Там еще темно!

Я покосилась на небо. Солнце не успело скрыться за горизонт, но над морем уже набухал высокий, сочный ночной свод. Он был густой, как пережженная вареная сгущенка. В первый же день я заметила плотность северного неба. В средней полосе небо, если нет облаков, высокое, легкое и прозрачное. Здесь оно плотное, словно утепленное, и свет звезд пробивается, как сквозь полупрозрачный потолок. Звезды были еще не видны, но наверняка где-то там, над морем, уже загоралась та самая, Полярная, чьим именем названа машина.

– Мы сбежим отсюда? – Мне очень хотелось именно так и сделать. Но тогда надо подготовить вещи, забрать многострадальный аттестат об окончании школы, который месяц лежащий в моем рюкзаке.

– Когда-нибудь обязательно. – Макс легко развернул снегоход в сторону снежной равнины. – На самом деле Полярная звезда состоит из трех звезд, расположенных друг к другу очень близко. Все они называются Полярными. А раньше на север показывали Вега из Лиры, Тау Геркулеса, Йота Дракона. В трехтысячном году «полярной» станет звезда Альраи, гамма Цефея. – Он выпрямился. – Осталось всего ничего, какая-то тысяча лет. Подождем?

– Не пропустить бы! – Оперировать тысячелетиями было непривычно. – За всеми нашими делами может забыться. Что там по списку дальше?

– Альфирк, бета Цефея, – ответил Макс, даже на секунду не задумавшись. Наверное, у него в голове заложено название всех книг, что он успел прочитать за полтора столетия, и отпечатана каждая страница.

Меня стала бить мелкая дрожь. То ли замерзла, то ли… волнуюсь? С чего бы?

Макс что-то такое сделал, и машина взревела. Долина съежилась, оглохнув. Несмелые звезды затрепетали.

– Смотри! – быстро заговорил Макс, рукой показывая на какие-то детали. – Вот газ. Здесь тормоз…

– Без тебя не поеду!