Козерог. Сердце ледяной принцессы

Но никому не работалось. Класс по нарастающей обсуждал произошедшее. Сотовые, конечно, были у многих, обычно их не выключали. А все потому, что по утрам никогда никому не звонили. Родители вспоминали о своих чадах ближе к обеду, а друг другу они эсэмэски писали только на переменах. Но чтобы вот так, на первом уроке, и сразу у четверых?

– Фигню прислали, – жаловался Серега. – «Физика». Какая физика, если сейчас алгебра? И номер незнакомый. Я сразу удалил. Вообще обнаглели – по утрам рекламу рассылают.

– А мне ничего не написали, – нервничал Шангин. – Могли бы тоже какую-нибудь ботанику подкинуть. Все веселее бы жилось.

– А у меня «Лаборантская» было написано, – шепотом сообщала Лиза. – Какое-то «Молчание ягнят» получается. Страшно.

Но вскоре здравый смысл взял верх, и все стали работать. Только Митька продолжал изучать рисунок на парте, который сам же и прочертил еще в сентябре.

Бывает такое – вроде живешь, живешь, ничего не происходит. А потом вдруг начинаешь замечать какие-то странности. Например, тапочки несколько раз подряд надеваешь не на ту ногу. Вечером наверняка правильно их поставил, а утром они оказываются перепутаны. Побежал в ванну умываться, рубанул горячей воды, а полилась она не из крана, а из душа, все вокруг обрызгала. Скажете, случайно? Нет, нет, точно, скоро должно что-то произойти…

Черную кошку можно не считать. Она у них в подъезде живет и часто путается под ногами. Нет, конечно, она не каждый день перебегает дорогу, сидит обычно в своей коробке и не вякает. А тут вдруг бросилась под ноги. Странно это.

Опять же самостоятельная первым уроком. Тоже не подарок.

Четыре эсэмэски. Друг за другом. Хорошо бы проверить отправителя, и если номера совпадают… Хотя как их проверишь? Грымза-математичка все трубки отобрала.

Физика… Лаборантская… Стеллаж…

Стеллаж… Физика… Лаборантская…

По всему выходит – дорога лежит в кабинет физики, в царство приборов и магнитных аномалий. Наверняка очередная идея Виктории Борисовны. Она всегда что-нибудь придумывает. Сейчас всех соберет и скажет, что вместо кружка по астрономии у них откроется школа пиратов. А чего? Там тоже надо звездное небо знать, чтобы в море не заблудиться в шторм. Да и в спокойную погоду тоже.

Митька уже повернулся к Сереге, чтобы сообщить ему о своих догадках, когда в голову пришла мысль, что это может быть проверка. На борт корабля попадут самые сообразительные, поэтому надо молчать.

Предчувствие неожиданной тайны, жгло ему душу весь день. У Звонилкина даже пузо зачесалось – так хотелось попасть в лаборантскую и все узнать. Для верности он пару раз заглянул в кабинет физики. Но там постоянно толкался народ. Виктория Борисовна была раздражена, ругалась на семиклашек, а когда на пути попался Митька, выгнала его в коридор и захлопнула дверь. Так Звонилкин ничего и не понял.

Пришлось ждать конца занятий.

Со звонком народ вывалился в коридор, Митька отправился вслед за всеми – не хотелось никому показывать, что он хочет остаться. Звонилкин пошел вниз, в раздевалку. Постоял около своей куртки, пожал с десяток протянутых рук, троим пообещал вечером позвонить, у отличника попросил завтра на утро списать домашку по алгебре, в который раз за сегодняшний день пожалел, что лишился телефона, и не спеша пошел по первому этажу, проявляя повышенный интерес к фикусам на подоконниках.

Здесь же, на первом этаже, крутился Серега, но Звонилкин решил, что тот выжидает удобного момента, чтобы отобрать у математички свой сотовый или хотя бы перехватить ее, пока она не отнесла телефоны завучу.

Вытегра с недовольным видом стояла около окна и сосредоточенно смотрела на улицу.

Тоже, наверное, кого-нибудь ждала. Или к чему-нибудь готовилась. Их же, девчонок, не поймешь. Сейчас плачут, через секунду хохочут, вечно им что-то не так. К тому же Козероги и Раки, как недавно выяснил Звонилкин, плохо сочетаются. Еще его очень напрягало, что под знаком Козерога, помимо более-менее мирных Киплинга, Ньютона, Эдгара По и Грибоедова, родилась Жанна д’Арк. Насколько он помнил из истории, девушка эта отличалась упертым характером и стукнутостью на всю голову. Возомнила из себя невесть что и на резвом коне поскакала к заветной цели – в смысле к костру инквизиции.

Он так и видел Надьку в кирасе и с копьем, верхом на толстозадом белом жеребце. Конь гарцует на месте, недовольно звенит уздой, и Вытегра, вся такая боевая, орет одуревшим одноклассникам, что им надо сейчас собраться и идти штурмовать кабинет завуча, где лежат несметные богатства в виде десятка сотовых телефонов.

Конь встает на дыбы, одноклассники шарахаются в стороны, Надька мчится вперед одна. Вверх, вверх по ступенькам. Лошадь с трудом вскидывает передние ноги, делает огромный скачок. Камень лестницы крошится под тяжелыми копытами, летят во все стороны искры.

– Звонарь, колокольню обломаешь! Ты чего тут застыл? Надька понравилась? Так забирай, она твоя!

Митька качнулся, приходя в себя после столь яркого видения, и тупо захлопал ресницами.

Пашка Шангин скептически изучал вид Вытегры сзади. На это наглое заявление Надька и не подумала оборачиваться. Она рассматривала что-то за окном, делая вид, что комментарии мальчишек к ней не относятся.

– Вот тормоз! – доверительно повернулся к Митьке Шангин. – Скажи?

Звонилкин пожал плечами. Надька уже девять лет Надька, все давно устали склонять ее фамилию на разные лады. Вытегра – это река, есть такая где-то на севере. А больше ничего интересного в Надьке не было.

– И одевается как с базара, – продолжал гнуть свою линию Пашка.

Одевалась Надька действительно не так чтобы очень. Девчонки через день хвастались обновками, постоянно вертелись перед зеркалом – Митька этого не замечал бы, если бы те сами не верещали о новых кофточках и юбочках, модной прическе или очередной татушке. Надька же в этих бурных обсуждениях участия не принимала. Держалась в стороне, выглядела нелюдимой, словно ей не нужно было каждый день сообщать потрясающие новости последней серии очередного сериала, обсуждать «зашибенный» прикид Танюхи и решать, козел Максимов или нет. И ходила она постоянно в чем-то сером – то серая юбка с черной кофтой, то черные джинсы с серым свитером. Короче, смотреть не на что.

Примечания