Большая книга ужасов 76 (сборник)

Глава 6

Помощь в пути

Я отказывался уходить, пока мы не похороним птичку. Мара крутила пальцем у виска, орала, что мы все умрем. Я ковырял землю палкой. Чернов сопел в стороне. Сумерник не вернулся.

Никогда не думал, что копать так тяжело. Видел, как это делает мама на огороде: у нее получалось лихо, в пару движений.

– Потому что лопатой, – прокомментировала Мара. Я ей еще припомню «сдохни!». Она у меня попрыгает.

Лопата тут была ни при чем – я не мог продраться сквозь корни травы. Они сцепились друг с другом настолько крепко и были такие настойчиво прочные, что ничего их поначалу не брало. Я стал рвать эту дурацкую траву руками – до того мне надоело происходящее.

Странное и непонятное творилось кругом, и со временем понятней все это становиться не желало. Книга, навигатор, плутание на одном месте, ночевка в лесу, севшие телефоны. Теперь еще дом. А в нем кто-то, к кому меня звали подойти. Да убейтесь веником, никуда я не пойду. Сейчас похороню того, кто нам помог, и дальше поеду. Мара уверена, что это ведьма. Возможно. Но почему мы? Нарушили какой-то запрет?

Под ноготь больно загнался мелкий камешек.

Черт, надоело!

– Может, лучше сожжем? – предложил Чернов, не спешивший мне помогать. – У древних индейских народов был такой обычай – сжигать тела погибших бойцов.

Я бы что-нибудь в двоюродного запустил, но палка в руках была мне еще нужна.

– Значит, все благодаря ей? Она нас вытащила, – философски изрек двоюродный.

Как только мы вышли, Чернов стал меня утомлять своими рассуждениями. Прямо до кончиков волос пробирал озноб от раздражения.

– А почему она раньше не прилетала?

– Может, и прилетала, только ты тупой, – буркнул я.

Чернов пропустил мои слова мимо ушей.

– Но дверь не я закрыл! – в двадцать пятый раз стал оправдываться Славик.

Я фыркнул. Сколько можно говорить! Не он, не он! Мара поначалу визжала, обвинив брата в убийстве птички. Но я-то видел, что дверь закрылась сама. А вернее – ее закрыли. Специально резко. Чтобы убить.

Земля была сплошь корни. Палка проходила по ним словно гладила, не проникая вглубь.

– Меня вообще рядом не было, я уже на ступеньках стоял, – бормотал Чернов.

– Да, блин, сквозняк это был! Сквозняк! – не выдержал я.

– Это был не сквозняк, – похоронным голосом выдала Мара. – Это ведьма.

Она смотрела мимо всех нас. Вдаль. Я крутанулся. Не удержал равновесие и плюхнулся на мокрую землю. Чуть птичку еще раз не задавил.

Никого в этой дали не было. Плотный ряд темных елок, застывшие серые деревья. А у нас сейчас разве не лето? Куда листва-то делась? Опала с горя?

– Это ведьма промышляет, – повторила Мара и лицо при этом сделала, как будто кирпич жует. – Она нас не выпускает.

Чернов засопел особенно громко. О том, кто и кого не выпускает, он знал хорошо.

– А птичка… – Мара загадочно повела рукой, словно круг над собой начертила. – Мы ее второй раз видим. Помните, в машину попала?

Такое разве забудешь! Торчащие лапки. Птичка, желто-зеленая.

Посмотрел на раздавленную. Похожа. И лапки так же торчат. Быстренько отогнал мысль, что это она же. Не могла она ожить и снова кинуться нас спасать. Нет, это другая птичка. Маленькая. Меньше воробья. С крошечной головкой и тонкой шейкой. Та просто так была. Заблудилась в тумане и не успела увернуться. А эта…

Тоже не успела увернуться. Все сходилось. Хотя тумана тогда не было. И птиц вокруг тоже. Как и сейчас.

– Ну и что? – гундел Чернов. – Тут аномалия. Птиц много, жрать нечего, вот и летают с трудом.

Стоял бы рядом – отвесил бы Славику подзатыльник. Ему бы с таким трудом летать, как эта птичка нас вывела.

– Нет! – торжественно произнесла Мара. – Это птичка-проводник. Она нас хотела вывести, а ведьма ей не дала. И теперь ведьма здесь.

Я еще раз оглянулся. Не было ведьмы. По крайней мере той, что все время виделась мне: в полосатой юбке и рубахе с цветами. Поизучав окрестности, снова принялся копать.

– Никого же не видно, – заметил я вслух.

– Нужно обладать специальным астральным зрением, чтобы ее видеть, – сообщила Мара, и я замер. Не помню, чтобы эта девчонка чем-нибудь сильно ударялась. Или в нее прилетал кирпич? Да и Чернов вроде ее не бил. Чего это с ней?

Видимо, закосы такие у Мары были не впервые, Чернов остался совершенно спокоен. Вот как сидел на ступеньках, так и сидел.

– И чего? – вяло спросил. – Ты ее видишь?

– Нет, – легко призналась Мара. – Он видит.

Угадайте с трех раз, на кого она показала. И даже не столько на меня, сколько на мою отметину.

– Она его выбрала.

– Я тебя сейчас сам выберу! – Я швырнул в нее палкой. – И никакая птичка не спасет!

– Скажешь, нет? Сколько Славик в доме провел – никакая птица не прилетала. А ты только зашел – она сразу появилась.

– Так она, может, постоянно над башкой его кружилась, он не видел!

– Он не дурак! Он бы ее увидел!

– Да он жрал там все время, по сторонам не смотрел!

Мара замерла с открытым ртом. Я взял новую палку. Сейчас закопаю птичку, и мы уйдем отсюда.

– Ведьму надо изолировать, – выдала Мара. – Для начала начертим на земле круг!

Она подняла брошенную мной палку, воткнула ее в землю и, смешно виляя попой, пошла спиной вперед, ведя черту. Плохая у нее получалась черта. Приблизительно такая же плохая, как и моя могила. Неглубокая. Мара согнала Чернова со ступенек, поставила его около куста и замкнула круг.

– Так. – Она по-деловому отряхнула руки. – Начали.