Вэй-У-вэй

– Куришь, старый черт? А потом на сердце жалуешься. Тебе курить вредно.

– Это я от волнения. Бросил почти. Вот только когда волнуюсь, рука сама тянется за сигарой…

– Врешь, что бросил. Вы, воровские морды, привычек не меняете. У тебя и свой торседор[1 -

Торседор – крутильщик сигар, который вручную из листьев табака скручивает сигары.]1 есть. Я знаю. Что куришь? Все те же любимые сигары Фиделя?

– Не меняю я привычек, Сонечка. Коиба – и мои любимые сигары. Los que fuman Cohiba no van morir de cаncer, pero aquellos que no fuman van a morir de env?dia,[2 -

Те, кто курят Коиба, никогда не умрут от рака, но те, кто не курят, умрут от зависти (исп.).]2 – произнес он по-испански, – а ты, девочка, ничего не забыла. Память у тебя, я всегда говорил, лучше, чем у компьютера.

– Di lo que necesitas! Te escucho.[3 -

Говори, что надо! Я тебя слушаю (исп.).]3 Все равно ведь не отстанешь, знаю тебя.

– Понимаешь, какое дело…

Он затянулся сигарой. Соня просто физически почувствовала шоколадный сигарный аромат и… потянулась за шоколадкой. Отломила кусочек черного лакомства, положила в рот. Выжидала, пока Лео начнет излагать, зачем звонит.

– Понимаешь, какое дело. Твой отец в тюрьме…

– Что?

– Ты не волнуйся.

– Что значит, не волнуйся… На чем он погорел?

– Да ни на чем. Он уже давно не занимается ничем… противоправным. Слово, данное тебе, держит.

– Тогда что же случилось?

– За прошлые грехи нашли его. Сажать не хотят. Видимо, и доказательств у них нет.

– Так что же им нужно?

– Деньги. Если мы не дадим им сумму, которую они просят, то можем просто не дождаться старину Пата из тюрьмы.

– Взятку требуют?

– Да, девочка. А мы сейчас не так сильны, как раньше. Защитить нас от молодых волков некому.

– И сколько требуют?

– Полмиллиона.

– Сколько?

– Полмиллиона, детка.

Соня присвистнула:

– Ну и расценки, скажу я тебе… А что, отец по сусекам поскрести не хочет? Я уверена, что у него не один миллион припрятан на черный день.

– Дак… мы по сусекам поскребли…

– И что?

– Полмиллиона – это то, что осталось раздобыть. Они требуют больше. Дали нам две недели сроку.

– Он же мне говорил, что его никто не вычислит и не найдет: ни старые дружки, ни полиция.

– Это не полиция. Это гангстеры.

– Стоп. А как же тюрьма?

– Это полицейские гангстеры…

– Лео, ты о чем? Какие такие гангстеры? Это же полиция!

– Это Мексика, детка. А не твоя Америка.

– И какого черта вы в Мексику подались? Сидели бы на Кубе. Так нет, скучно им, понимаешь, в стране Фиделя.

– Так все было нормально, Сонечка. Столько лет все было нормально. Но…

– Лео, что ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы ты раздобыла полмиллиона, девочка.

– У меня нет таких денег, – Соня выругалась.

– Но у тебя есть талант их добыть. У тебя, девочка, уникальный талант. Такой дар выбросить на помойку! Ай-яй-яй. Но это твой выбор. Мне бы твои способности, – он затянулся сигарой. – Но в этот раз надо помочь, Соня.

– Нет! Нет! И еще раз – нет! Я не хочу снова прятаться от полиции… Я с детства только этим и занималась. Мне надоело!

– Детка, для тебя это просто игра. Я не знаю, как ты это делаешь, но даже меня, старого волка, ты обводила вокруг пальца. Это развлечение для тебя. Разве не так? Ты вспомни…

– Лео, я больше не играю. Я повзрослела.

– Но твой талант с возрастом не пропал. Я понимаю, ты сейчас предпочитаешь спокойную размеренную жизнь…

– Давишь на гордость? Думаешь, расплавлюсь?

– Соня, детка, надо ведь совсем немного. Пять-шесть ювелирных магазинов и все. В вашем Нью-Йорке столько богатых магазинов. Все деньги мира крутятся в Америке. Тебе нужно только добыть драгоценности. Все остальное мы сделаем сами.

– А где гарантия, что отца отпустят?

– Это честные гангстеры.