Точное попадание

Примадонна царила на сцене, одетая в яркий балахон. Звучали ее хиты: «Айсберг», «Паромщик», «Миллион алых роз». Зал рыдал от обожания. Гром аплодисментов, горы цветов, Аллу не отпускали, вызывали снова и снова.

На даче у меня был роман соседом из дома через дорогу.

Мы тайком курили сушеный березовый лист, завернутый в газетный краешек. Стояли, обнявшись, в летних сумерках. Купались в речке, бегом ныряли с песчаного обрыва в холодную воду.

Уезжали на велике в поля, валялись в разнотравье, глядя в огромное, бледно-синее небо с причудливыми белоснежными облаками. Солнечный диск отпечатывался на сетчатке, и если закрыть глаза, то виделись ультрафиолетовые круги.

Ранним утром мы с братом ездили в сельский лабаз за молоком. Брат крутил педали, держа в каждой руке по бидону. Я догоняла на своем «Орленке» с сеткой, набитой хлебом и пряниками. И на завтрак уплетали горячий черный хлеб с хрустящей корочкой, с парным молоком.

Конец лета с его первыми холодными августовскими деньками всегда наводил на меня смертельную тоску.

В воздухе витал запах увядающих листьев. Так пахнет, как будто завтра 1 сентября и нужно возвращаться в школу. В последние выходные мы ездили на дачу за цветами. Нежные астры были побиты дождем и грустно склонялись под тяжестью капель.

Свой осенний день рождения я не любила из-за вечных дождей и ранней темноты. Погода всегда стояла мерзкая. Снега еще не было, но не было и моих любимых весенних цветов. В детстве мне всегда дарили только осенние хризантемы.

От депрессии меня спасали друзья.

Мы весело гуляли с братом и его друзьями – Мишей, ныне автором баек о скорой помощи, и его братом, будущим клавишником первых альбомов «Сплина». Устраивали домашние концерты: пианино, гитара, – и наши вопли доводили до ручки соседей по дому.

Ребята таскали аппаратуру для группы «ДДТ», которые тогда выступали в ДК Красногвардейского района. Бородатый дядя Шевчук яростно скакал по сцене и ревел в микрофон.

За неделю до Нового года учиться уже никто не мог. В школе наступало оживление, подготовка к елке или танцам, изготовление костюмов и подарков. Все предвкушали какое-то чудо.

Вокруг витали романтические настроения. Учитель труда, тридцатилетний мужик с красным лицом, как у героя вестерна, оборудовал в кабинете труда каморку с диваном, где тискал молодую англичанку.

Школьную дискотеку готовили старшие мальчики. Среди них – будущий Dj Loveski. Они увлекались Элвисом и рок-н-роллом. Крутили чудовищного качества записи 60-70-х годов на бобинах. Продвинутые одноклассники танцевали брейк-данс. Круто было выскочить в центр круга и крутануть геликоптер. Штаны танцора трещали по швам, народ обступал и восхищенно глазел.

Мой стиляжий прикид составляли мамина красная мини-юбка, папин свадебный пиджак с покатыми плечами и кроссовки «Адидас» классика, для лучшего сцепления с танцполом.

Чтобы волосы стояли как надо, на ночь я делала пучки, скрепляя их аптечными резинками. Утром делала начес и нещадно заливала советским лаком для волос «Прелесть» экстра сильной фиксации. Еще и с блестками. Однажды меня выгнали с урока, потому что весь класс смотрел только на меня.

На танцах меня приглашали нечасто. Поэтому первой приглашать стала я. Пока однажды мой приятель Алексеев не вытащил меня на медляк. Я удивилась, ведь мы только дружили. И тут он доверил мне свою тайну. Оказывается, ему нравилась одна дылда из параллельного класса, на голову выше меня. Но пригласить ее он боялся. Знакомая ситуация, подумала я.

Мы с подругой бегали на концерты «Алисы» в ДК Железнодорожников.

Молодой, мускулистый Костя Кинчев в черном трико двигался резко и пластично. Провоцировал, шокировал, заводил:

Экспериментатор движений вверх-вниз
Видит простор там, где мне видна стена.
Он считает, что прав, он уверен в идее,
Он в каждом процессе достигает дна.[3 - Песня «Экспериментатор» из второго альбома «Энергия» группы «Алиса», 1985 г.]

Зал возбужденно скандировал:

– Мы вместе!
Мое поколение смотрит вниз,
Мое поколение боится дня,
Мое поколение пестует ночь,
А по утрам ест себя.[4 - Песня «Мое поколение» из альбома «Энергия», 1985]

Агрессивная толпа вынесла нас на улицу, мы бежали домой, крича обрывки фраз из его песен.

Было страшно и весело.

2

Школа

Я училась в престижной школе на Невском проспекте. Престижнее считались только Петершуле и 209-я школа на Восстания. Пропихнули меня с трудом, по блату, впрочем, как и других моих одноклассников.

Такой вполне себе посредственный «Б» класс, крепкие середнячки. Ашки были способнее и задирали и нос. Учили нас основательно, с упором на английский язык и гуманитарные вузы.

Что мне удавалось вынести после школы, так это английский и географию. Ни к чему другому я оказалась неспособна. Много читала, но русская классика казалась мне тогда «древнерусской тоской»[5 - «Древнерусская тоска» – песня из альбома «Снежный лев» 1996 года группы «Аквариум» (текст и музыка Бориса Гребенщикова).], кроме Пушкина, Толстого и Достоевского. Гулять с соседями по двору меня не отпускали, пока не сделаю уроки. Так что жизнь улицы я постигала в основном из окна.

После съезда партии 1986 года наша классная, убежденная коммунистка, не смогла вести урок истории.

– Я не знаю, как вас теперь учить, ребята. Вы смотрите телевизор, читаете газеты. Вы в курсе того, что происходит в стране. Учебники не отражают всей правды, а другой программы у нас нет… Давайте просто поговорим, без конспектов.

Вот так нас из эпохи благополучного застоя выкинуло в перестроечную бездну.

1986. Марти Макфлай ошибся годом.

Мы собирались компанией на большой перемене, спорили об ошибках революции, кто страшнее – Ленин или Сталин. Новые реформаторы действовали хитрее: раньше лишали жизней, теперь отбирали земли, предприятия, пенсии.

Мы были такими пассивными умниками. Обсуждали национальный вопрос.

Пришло время получать паспорт гражданина СССР. Что указывать в графе национальность?

Мой приятель, русич Алексеев, с видом специалиста рассуждал:

– На еврейку ты вроде не похожа. Характер у тебя не еврейский. Евреи – они хитрые. Но такая же чернявая. У тебя монголо-татар в роду не было, случайно?

– Нет, украинцы и поляки были.

Я, фигуристая, с черными бровями и темными волосами, могла быть кем угодно, только не русской.

Дома разгорелся спор:

– Я не знаю, какую национальность писать в паспорте.

– Пиши – украинка! – мама ратовала за свои исторические корни.

– Я же украинского даже не знаю, – оправдывалась я.

– Ты посмотри на нее, какая она украинка? Напишет «украинка» – будут думать, что она украинская еврейка, а это еще хуже, – возмутился отец.

Таких тонкостей я не понимала. Написала – русская.