Родителями быть не учат

Отца она не знала. Он погиб, когда Верочка была ещё совсем маленькая. С тех пор отец приходил к Вере только во сне. Редко. Но всегда перед особенно важными для Веры событиями. В день окончания школы. Перед получением диплома. Перед свадьбой. Перед рождением дочери.

Снилось Вере Львовне, будто сидят они с папой за круглым столом в её кухне, пьют чай и разговаривают.

– Ты не помнишь, доченька, но, когда ты была ещё совсем крошка, я брал тебя на руки, качал и рассказывал сказки, -тепло улыбаясь, говорил отец.

Вера улыбнулась в ответ. Она не помнила этого, но верила отцу.

– А потом у тебя самой родилась дочь, – продолжал он, – ты брала её на руки, качала, и рассказывала сказки.

Вера снова улыбнулась. Разве такое забудешь!

– Ты готова пожертвовать своей дочерью ради собственной правоты, Вера? – спросил отец и улыбка на его лице стала гаснуть….

Вера Львовна проснулась в холодном поту. Отец был прав! Никакая её «правота, чистота и другая ерунда» не стоят того, чтобы жертвовать дочерью!

Ноги сами отнесли её в душ. После душа – на кухню. Руки достали с полки муку и другое необходимое…

Через некоторое время Вера Львовна дрожащими руками взяла телефон.

– Господи, только бы она сняла трубку! – стучало молоточками в мозгу.

– Алло, – услышала она родной голос.

– Доченька, возвращайся пожалуйста домой. Я пирожков твоих любимых напекла, с капустой….

***

Ольга заходила в квартиру с опаской. Мало ли, что могло произойти. Вдруг мама передумала?

Но Вера Львовна открыла дверь дочери с улыбкой. На кухне уже был накрыт стол.

– Как для дорогих гостей, – с иронией подумала Оля. Просто так поверить в то, что мать отошла и не будет кричать, как обычно, с порога, не получалось. Однако в груди у девушки защемило. Она всегда, всегда! Первая шла на перемирие. И то, что мама решила сделать первый шаг, радовало и вселяло надежду…

– Проходи, доченька, – усаживая дочь за стол, Вера Львовна внутренне собралась. Разговор предстоял нелёгкий. Но перспектива, о которой говорил во сне папа, сковывала Веру Львовну холодной, липкой рукой страха. На фоне этого предстоящий разговор с дочерью не казался таким уж невозможным.

– Во все времена мирные переговоры велись за круглым столом, – пытаясь разрядить обстановку, пошутила Вера Львовна, – вот и у нас с тобой, по иронии судьбы, стол круглый, – снова улыбнулась она….

– Мне сегодня приснился мой папа, твой дедушка, – без обиняков начала Вера Львовна.

– Он говорил о том, как качал меня, совсем ещё крошку, на руках, и рассказывал сказки, – слёзы навернулись на глаза, но Вера Львовна нетерпеливо смахнула их и продолжила, – когда ты была маленькой, Оленька, и я очень любила брать тебя на руки и рассказывать сказки, – теперь уже улыбка сияла на лице матери.

Оля тоже заулыбалась. Конечно, она не помнила этого, но девушке вспомнились другие моменты из её детства, при воспоминании о которых вдруг потеплело в груди.

Вот они с мамой и папой гуляют в парке и кормят повсюду снующих белочек орешками, вот катаются на огромных качелях-лодке… У Оли тогда от страха даже пальцы онемели, а родители держали её с обеих сторон и громко смеялись….

Воспоминания покатились калейдоскопом. Оля и не представляла, что их так много. Хороших, ярких, радостных! В пылу непрекращающейся в последнее время войны с мамой девушка и забыла, как им совсем недавно было хорошо вместе.

– Не учат нас, к сожалению, быть родителями, доченька, – говорила тем временем о наболевшем мама. – Вот и не всегда получается… Знаю, я бываю излишне строга и, возможно, тебе кажется, что совсем тебя не люблю, но поверь, это не так!

Да что греха таить, и мне иногда кажется, будто я уже тебе совсем-совсем не нужна…

При этих словах мамы Оля поморщилась. Иногда, в пылу ссор, она именно так и чувствовала, но девушка скорее откусила бы себе язык, чем сейчас призналась в этом.

– Знаешь дочь, я очень боюсь, – продолжала тем временем Вера Львовна, – боюсь, что ты не получишь образование и не найдёшь достойную работу, что попадёшь в плохую компанию и с тобой случится беда, боюсь, что уйдёшь и никогда не вернёшься… – слёзы катились по щекам Веры Львовны и она уже не пыталась их остановить.

– Но почему ты никогда не говорила мне об этом, мама? – Оля была удивлена. Нет. Поражена! Как можно испытывать столько страхов и не сказать об этом ей, дочери?!

– Я боялась, – тихонько промолвила Вера Львовна…

Оля бросилась к матери.

– Ну что ты мамочка! Я тебя очень сильно люблю! И никогда не брошу! И закончу школу. И получу профессию. И всё у нас будет хорошо! Ты – моя мама, а я – твоя дочка. И так будет всегда. – Оля обнимала и целовала плачущую (теперь уже от счастья) Веру Львовну…

***

Сами того не заметив, Оля и мама проговорили до позднего вечера. Вернулся с работы отец и, неожиданно для всех, остался «со своими девчонками» на кухне, пить чай и «разговоры разговаривать»…

Такого задушевного вечера Оля, да и никто из родителей, если бы и постарались, не смогли бы вспомнить…

Глубокой ночью Вера Львовна сидела у кровати спящей Оли.

Да, впереди их ждал нелёгкий путь. Путь проб и ошибок. Но главное, начало было положено!

– Так как дипломы для родителей ещё не придумали, придётся искать выход самой, – думала Вера Львовна и улыбалась, – ну ничего, справимся!…

Конец.