Верни мне сына

Я не хочу говорить ей новость о моем возможном отцовстве, пока сам лично все не проверю. Вдруг это просто ошибка. Зачем сотрясать воздух и напрасно щекотать нервы своей невесте. Знаю: эта новость ей точно не понравится.

– Это по работе, – вру я, забираю листок и убираю его обратно в карман.

***

В шесть часов, закончив срочные дела, я отправляюсь по адресу. Навигатор проложил маршрут в один из самых криминальных районов Москвы.

Мне это уже не нравится.

Я живу на тридцатом этаже небоскреба в центре столицы, а мой ребенок (допустим, он действительно существует) живет в этом богом забытом районе?

Там вырастают одни бандиты и наркоманы. А еще наверняка нет ни одного приличного детского садика и школы.

Параллельно в голове крутится вопрос: как Эля отреагирует на новость, что у меня есть на стороне ребенок?

Знаю: женившись на ней, возможно, я никогда не стану отцом. Сколько бы я не говорил ей, что хочу детей, она настроена решительно.

Я люблю ее. Наверное, Эля первая женщина, к которой я испытываю такие сильные чувства. Но ее отказ от материнства – просто убивает!

В моем прошлом осталось многое: деньги, девушки, путешествия, казино и дорогие машины. А сейчас, когда все это пройдено, мне хочется полноценной семьи. Грежу о сыне! Мне есть чему его научить: хочется исколесить с ним весь мир, вместе ездить на охоту, я научу его стрелять из ружья и управлять яхтой.

И, в конце концов, мы не бессмертны – настанет день, когда я должен буду кому-то передать свой бизнес и все остальное наследство.

«Если так не терпится поиграться с ребеночком, давай я приглашу в гости своих младших брата и сестру. Уверена, уже через неделю ты захочешь от них избавиться», – на все мои доводы говорила Эля.

А потом еще хлеще: она предложила завести собаку.

Одним словом, наотрез отказывается стать матерью.

Качаясь на ямах, заезжаю в нужный двор, паркуюсь у старой панельной многоэтажки. Фонари у подъездов разбиты, фиг разберешь, в каком из них сто сорок восьмая квартира.

Иду к среднему подъезду, и удача мне улыбается: она живет здесь!

Нажимаю «148», и домофон издает какой-то странный звук. Дергаю за ручку, и дверь тут же поддается.

Понятно: здесь вообще все не работает.

Поднимаюсь по этажам пешком, закрываю нос от дикой вони, и на шестом этаже застываю у нужной квартиры.

Поправляю воротник черной рубашки, одергиваю синий пиджак, нажимаю на звонок.

Дома точно кто-то есть, я вижу свет в глазке. Он тут же гаснет и с той стороны слышится голос:

– Кто?

– Добрый вечер! Я ищу Ксенью Павлову, – отвечаю я, чувствуя, как внутри нарастает волнение.

Слышится скрип замка, дверь распахивается и передо мной появляется невысокая рыжеволосая девушка.

– А Ксюхи тут нет, – жуя, отвечает она.

– А где она? – уточняю я.

Она откусывает банан, разводит руками и с набитым ртом возмущается.

– А я откуда знаю! Павлова квартиру мне сдала и свалила.

– А можно как-то узнать, куда именно она свалила? – терпеливо спрашиваю я.

– А зачем она вам? – прищуривается девушка и обводит меня подозрительным взглядом. – Вы ей кто вообще?

– Бывший… коллега, – вру я. – Так вы знаете, как ее найти? У вас же наверняка  есть ее номер.

– Ну, предположим, есть, – с деловым видом отвечает она, и скрещивает на груди руки.

Этот жест мне понятен: так просто не скажет.

Что ж, ладно…

Достаю из бумажника тысячу, показываю ей. По улыбке этой коммерсантки вижу: она согласна «продать» номер Ксюши.

– Подождите, – говорит она и закрывает дверь.

А уже через пять секунд выходит с телефоном и протягивает руку.

Я подаю ей купюру и достаю мобильник.

Под диктовку набираю номер, нажимаю на зеленую трубку.

«Абонент временно недоступен».

– Черт! – сжимаю губы. – Есть еще ее контакты?

– Нет, – пожимает она плечами, и суетливо убирает в карман спортивок штукарь.

– Когда я затягиваю с оплатой квартиры, Ксюша всегда звонит мне с этого номера.

– Так, ладно… – чешу я голову. – У Ксюши ребенок есть?

Девушка молчит, делает шаг в квартиру, кладет руку на дверную ручку. Я ставлю ногу так, чтобы она не смогла закрыть дверь и повторяю вопрос:

– Ребенок у нее есть или нет?

– А это вы лучше у нее спросите, когда дозвонитесь, – отрезает она.

Я со злостью выдергиваю из кармана бумажник и достаю пятитысячную купюру.

– Может, договоримся?